Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Иоанна

1. Когда беседуем о предметах духовных, ничто житейское да не будет в душах наших, ничто земное; но все это да будет удалено, все да будет устранено, чтобы мы могли всецело предаться одному слушанию Божественных слов. Если при входе царя в город затихает весь шум, то гораздо более в то время, как Дух беседует с нами, мы должны вникать с глубоким безмолвием и с великим страхом. А что сегодня читано, то действительно достойно страха. Что же именно, – послушай. Истинно говорю вам, говорит Христос, если кто не будет есть Плоти Моей и пить Крови Моей, тот не будет иметь жизни в себе. Так как иудеи пред тем говорили, что это невозможно, то Он показывает, что не только не невозможно, но и весьма необходимо. Поэтому и прибавляет: ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день. Слова Его: если кто ест от хлеба сего, не умрет вовеки, легко могли показаться им странными, как и тогда, когда они говорили: Авраам умер, и пророки умерли, как же Ты говоришь: не вкусит смерти? (см.: Ин. 8, 52) Поэтому Он, чтобы разрешить такое недоумение и показать, что действительно не умрет навсегда, упомянул о Воскресении. Часто же говорит о Таинстве (Причащения), чтобы показать, как оно необходимо и что оно непременно должно быть. Плоть Моя истинно есть брашно, и Кровь Моя истинно есть пиво (6, 55). Что значат эти Слова? Ими Он хочет или сказать то, что Плоть Его есть истинное брашно, спасающее душу, или же уверить их в сказанном, так, чтобы они не считали слов Его загадкою и притчею, но знали, что непременно должно вкушать Его Тело. Далее говорит: ядый Мою Плоть во Мне пребывает (см.: ст. 56); этим показывает, что такой человек соединяется с Ним. Следующие же слова, если не вникнуть в их смысл, представляются как будто не имеющими связи с предыдущими. Какая, в самом деле, говорят, последовательность – сначала сказать: ядый Мою Плоть во Мне пребывает, и затем продолжать: якоже посла Мя живый Отец, и Аз живу Отца ради (ст. 57)? Однако ж между этими словами есть большое соответствие. Так как (Христос) много раз говорил о жизни вечной, то в подтверждение того же и присовокупил: во Мне пребывает. Если же во Мне пребывает, а Я живу, то явно, что и он будет жить. Потом говорит: якоже посла Мя живый Отец. Это – сравнение и уподобление. Он как бы так сказал: Я живу так, как Отец. А чтобы ты не счел Его нерожденным, Он тотчас прибавил: Отца ради; но этим показывает не то, будто Он для Своей жизни имеет нужду в каком-либо содействии. Еще прежде Он опроверг эту мысль, сказав: якоже Отец имать живот в Себе, тако даде и Сынови живот имети в Себе (5, 26). Если же (допустить, что) Он нуждается в содействии, то будет следовать, что Отец не дал так (то есть Сыну иметь живот в Себе), и значит, те слова – ложны; а если дал, то Сын уже не имеет нужды ни в каком постороннем содействии. Что же значит: Отца ради? Здесь Христос указывает только причину, говоря как бы так: как живет Отец, так и Я живу. Иядый Мя, и той жив будет Мене ради (ст. 57). Жизнь здесь разумеет не обыкновенную, но прославленную. А что Он говорит о жизни не обыкновенной, но о той, славной и неизреченной, это видно из того, что все – и неверующие и непосвященные – тоже живут, хотя и не вкушают той Плоти. Видишь, что речь идет не об этой жизни, но о той. Он как бы так говорит: ядущий Мою Плоть не погибнет по смерти и не подвергнется наказанию. И не об общем также воскресении говорит, так как все одинаково воскреснут, но о воскресении особенном, славном, соединенном с наградою. Сей есть хлеб, сшедый с небесе: не якоже ядоша отцы ваши манну и умроша: ядый хлеб сей жив будет во веки (ст. 58). Непрестанно повторяет одно и то же для того, чтобы напечатлеть это в душе слушателей (так как учение об этом было почти последнее), и чтобы утвердить веру в догмат о воскресении и жизни вечной. Итак, (Христос) говорит и о воскресении частию потому, что сказал о жизни вечной, а частию и для того, чтобы показать, что эта жизнь не теперь, но будет по воскресении. Откуда же, скажешь, это видно? Из Писания. К нему при всяком случае отсылает Он иудеев, повелевая из него удостоверяться в том. А словами: даяй живот миру (ст. 33) Он возбуждает в них соревнование, чтобы, таким образом, они не лишали себя этого дара по крайней мере из ревности, что другие наслаждаются им. О манне же часто упоминает для того, чтобы и различие показать между ею и Небесным хлебом, и привести их к вере. Если для Него возможно было без жатвы, без хлеба и других снадобий сохранить, в продолжение сорока лет, жизнь их предков, то тем более это возможно будет теперь, когда Он пришел совершить большие дела. С другой стороны, если то были некоторые образы, и, однако ж, тогда собирали пищу без пота и трудов, то тем более это будет теперь, когда во всем большое различие, когда смерти уже нет и мы пользуемся истинною жизнию. Хорошо и то, что Христос часто упоминает о жизни, потому что жизнь вожделенна для людей и ничто так не приятно, как не умирать. И в Ветхом Завете было обещание долговечности и многолетия, но теперь обещается не просто долговечность, но жизнь, конца не имеющая. Вместе с тем Христос хочет показать, что Он отменяет наказание, бывшее следствием греха, уничтожает тот смертный приговор и, вопреки прежнему определению, вводит не просто жизнь, но жизнь вечную. Сия рече на сонмищи, уча в Капернауме (ст. 59), где Он совершил много чудес и где поэтому Его должны были слушать с особенным вниманием.

2. Но для чего Он учил в синагоге и в храме? Как для того, чтобы уловить собиравшийся в них народ, так и для того, чтобы показать, что Он действует не противно Отцу. Мнози же слышавше от ученик Его, реша: жестоко есть слово сие (ст. 60). Что значит: жестоко есть? Значит: сурово, трудно, тягостно. Но ведь Он ничего такого не говорил, потому что и беседовал не о жизни и деятельности, но о догматах, часто упоминая о вере в Него. Так что же, то ли значит: жестоко есть слово, что Он обещает жизнь и воскресение? То ли, что Он сказал: с Небесе спидол? Или то, что нельзя спастись не ядущему Его Плоти? Это ли, скажи мне, жестоко? Но кто станет утверждать это? Итак, что значит: жестоко? Значит: неудобоприемлемо, превышает их немощь, наводит великий страх. Они думали, что Он говорит нечто такое, что выше Его достоинства и далеко превосходит Его силы; почему и говорили: кто может Его послушати? (ст. 60), желая, может быть, тем оправдать себя, потому что намерены были отстать от Него. Ведый же Иисус в Себе, яко ропщут о сем ученицы Его (а такое ведение тайных помыслов есть доказательство Его Божества), говорит: сие ли вы блазнит? (ст. 61). Аще у бо узрите Сына Человеческаго восходяща, идеже бе прежде? (ст. 62). Так же Он поступил и с Нафанаилом, сказав: занерех ти, видех тя под смоковницею, веруеши: больша сихузриши (см.: 1, 50), – и с Никодимом: никтоже взыде на Небо, токмо Сын Человеческий, сый на Небеси (см.: 3, 13). Что же? К недоумениям Он присовокупляет новые недоумения? Отнюдь нет; напротив, величием и множеством догматов хочет удержать их при Себе. Сказав просто: с Небесе снидох, и не присовокупив ничего больше, Он тем скорее соблазнил бы их; но сказав: тело Мое – жизнь мира, также: якоже посла Мя живый Отец, и Аз живу Отца ради, и еще: с Небесе снидох, Он тем разрешает их недоумение. Кто говорит о себе одно великое, того, конечно, еще можно подозревать во лжи, но кто, вслед за тем, высказывает столь многое, тот уничтожает всякое подозрение. Все же Он и делает и говорит для того, чтобы удалить их от мысли, что отец Его Иосиф. Значит, Он говорил так не для усиления соблазна, а, напротив, для его уничтожения. Кто считал бы Его сыном Иосифа, тот не принял бы Его слов; а кто убедился, что Он сошел с Неба и опять взойдет туда, тот удобнее мог внимать Его словам. После того Христос присовокупляет и другое решение их недоумения, говоря: Дух есть, иже оживляет, плоть не пользует ничтоже (6, 63). Это значит: что говорится обо Мне, тому должно внимать духовно; а кто внимает чувственно (σαρχιχώς), тот ничего не приобретает и не получает никакой пользы. Сомневаться же в том, как Он сошел с Неба, и думать, что Он – сын Иосифа, и спрашивать: како может нам дати Плоть Свою ясти? (ст. 52) – было делом плотского слушания, между тем как все это следовало понимать таинственно и духовно. Но откуда, скажешь, они могли понять, что такое значит есть Плоть? Потому-то им и следовало выждать удобного времени и расспросить, а не оставлять Его. Глаголы, яже Аз глаголах вам, дух суть и живот суть (ст. 63), то есть божественны и духовны, не заключают в себе ничего плотского и не подлежат естественному порядку, но чужды всякой этого рода необходимости и выше законов, действующих на земле, и имеют смысл другой, особенный. Таким образом, как здесь сказал: дух, вместо того чтобы сказать: духовные (глаголы), так и, сказав: Плоть, разумел неплотские (предметы), но плотское слушание, намекая вместе и на иудеев, которые всегда желали плотского, между тем как надлежало желать духовного, потому что, кто предметы духовные станет понимать чувственно, тот не приобретет никакой прибыли. Что же, разве Его Плоть не есть плоть? Без сомнения, – плоть. Как же Он сказал: плоть не пользует ничтоже? Это Он сказал не о Своей Плоти, отнюдь нет, – но о тех, которые Его слова понимают чувственно. Что же значит – понимать чувственно? Смотреть на предметы просто и не представлять ничего больше, – вот что значит понимать чувственно. Но не так должно судить о видимом, а надобно внутренними очами прозирать во все его тайны. Вот это значит понимать духовно. Ведь кто не ест Его Плоти и не пиет Его Крови, не имеет жизни в себе: как же плоть ничего не пользует, когда без нее невозможно жить? Не видишь ли, что слова: плоть не пользует ничтоже сказаны не о Плоти Его, но о плотском слушании? Но суть от вас нецыи, иже не веруют (ст. 64). Опять, по Своему обычаю, придает важность Своим словам, предрекая будущее и показывая, что Он говорил все это не потому, чтобы искал славы у них, а потому, что заботился о их благе. Сказав: нецыи, Он чрез то исключил учеников, – потому что вначале Он говорил: и видесте Мя, и не веруете Мне (ст. 36), а теперь: суть от вас нецыи, иже не веруют. Ведяше бо искони, кии суть неверующий, и кто есть предаяй Его. Иглаголаше: сего ради рех вам, яко никтоже может приити ко Мне, аще не будет ему дано от Отца Моего (ст. 64–65). Здесь евангелист указывает нам на добровольное, принятое Христом, Домостроительство (спасения) и на Его незлобие. И слово: искони здесь поставлено не без цели, но чтобы ты познал Его предведение и то, что Он еще прежде этих слов, и не после того, как иудеи возроптали и соблазнились, а еще прежде, знал предателя, – что было доказательством Его Божества. Затем присовокупил: аще не будет ему дано свыше от Отца Моего, убеждая их считать Бога Отцом Его, а не Иосифа, и показывая, что уверовать в Него – дело немаловажное. Он как бы так говорил: не тревожат, не смущают, не удивляют Меня неверующие. Я знаю это гораздо прежде, чем случилось. Знаю, кому дал Отец (уверовать в Меня).