Литургика - Красовицкая Мария Сергеевна
Студийский Ипотипосис
Не позднее конца IX века на основании студийских нормативных текстов (главным образом Студийского синаксаря и Глав о распределении пищи) был составлен студийский Ипотипосис, представляющий собой краткое изложение некоторых студийских богослужебных и дисциплинарных обычаев, которое, однако, не может рассматриваться в качестве регулятора богослужения. Известны две редакции Ипотипосиса — ранняя [31] и поздняя [32], но ни одна из них не предназначалась для Студийского монастыря, в котором существовали нормативные тексты, использованные при составлении Ипотипосиса. Вероятно, этот краткий текст был составлен для какого-либо периферийного монастыря, ориентировавшегося на студийскую традицию.
Евергетидский типикон.
Во второй половине XI столетия в организации внутренней жизни некоторых византийских монастырей стали происходить существенные изменения, вызванные противодействием харистикарной практике (передача монастырей частным лицам в условное и временное владение [33]). Одним из центром этих реформ стал монастырь Пресвятой Богородицы Благодетельницы (Евергетиссы), основанный в 1048 году недалеко от константинопольских стен. Сохранившийся в списке XII века Евергетидский типикон [34] представляет собой наиболее ранний типикон реформированных монастырей, содержащий ктиторскую и богослужебную части. Несколько глав ктиторской части, которая была составлена вторым ктитором монастыря монахом Тимофеем в третьей четверти XI века, содержат описание особенностей суточного круга богослужения в Евергетидском монастыре, причем в каждой из этих глав находятся ссылки на богослужебный типикон (Синаксарь) [35].
Богослужебная часть Евергетидского типикона (Евергетидский синаксарь) во многих случаях последовательно совпадает с различными уставами студийской традиции (Типиконом патриарха Алексия Студита, южно-итальянскими типиконами, Синаксарем Георгия Мтацминдели), что указывает на зависимость Евергетидского синаксаря от Студийского синаксаря. При этом между ктиторским типиконом Евергетидского монастыря и дисциплинарными текстами студийского происхождения такие совпадения отсутствуют.
Отличительной особенностью Евергетидского синаксаря является особое окончание праздничной и воскресной утрени, в котором утренние стихиры на стиховне присоединялись к стихирам на Хвалите, а после сугубой ектении сразу же следовала просительная ектения (в древней палестинской традиции, а также в богослужении Студийского монастыря утренние стихиры на стиховне никогда не присоединялись к стихирам на Хвалите). Такое окончание было обусловлено пением Трисвятого непосредственно после утреннего гимна Слава в вышних Богу, что в литургической традиции II тысячелетия известно под названием «великое славословие».
Данное изменение окончания утрени было обусловлено влиянием константинопольского богослужения кафедрального обряда, где пение Слава в вышних Богу и следовавшего за ним Трисвятого было одним из наиболее торжественных моментов праздничного и воскресного утреннего богослужения, с которым был связан вход духовенства в алтарь, после чего читалось утреннее Евангелие, следовали ектении и отпуст [36]. В иерусалимском кафедральном богослужении пение Слава в вышних Богу также было связано со входом в алтарь, но здесь пели только две части утреннего гимна (Слава в Вышних и Господи, прибежище до ведущим Тя), после чего следовало чтение утреннего Евангелия, после которого пелось Сподоби, Господи [37].
Именно такой порядок частей утреннего гимна (Слава в вышних Богу; Господи, прибежище; Сподоби, Господи), совпадающий с порядком частей в славословии на непраздничной утрени и на Великом повечерии согласно современному Часослову, зафиксирован в палестинской Псалтири 862 года [38], относящейся к Псалтирям иерусалимского типа [39]. Назовем этот тип утреннего гимна иерусалимским. В Хлудовской же Псалтири IX века, связанной с константинопольским кафедральным богослужением и относящейся к Псалтирям константинопольского типа [40], части утреннего гимна следуют в порядке, совпадающем с порядком частей славословия на праздничной утрени согласно современному Часослову (Слава в вышних Богу; Сподоби, Господи; Господи, прибежище) [41]. Назовем этот тип утреннего гимна константинопольским.
Особый характер литургической традиции Евергетидского монастыря придавали элементы палестинского происхождения. Например, в Евергетидском синаксаре неоднократно упоминается пение Полиелея в воскресные и праздничные дни [42] или же пение XVII кафизмы (Непорочны) с особыми воскресными тропарями, которые впервые встречаются в Иерусалимской Святогробском типиконе [43]. К традициям палестинского монашества восходит и особая «агрипния» («паннухис»), совершавшаяся накануне воскресных и праздничных дней, упоминания о которой имеются как в Евергетидском синаксаре, так и в VIII главе ктиторского типикона [44]. Тем не менее тексты молитвословий монастырской «паннухис» указывают на их заимствование из константинопольского богослужения кафедрального обряда [45].
Наличие в Евергетидском синаксаре различных элементов палестинского происхождения, с одной стороны, а также Благовещенских глав, происходящих с Вифинского Олимпа [46], с другой стороны, указывает на тесную связь Евергетидского синаксаря с литургической традицией Малой Азии, которая занимала промежуточное положение между Константинополем и Палестиной.
Афоно-Студийский типикон.
Достаточно рано студийская традиция была перенесена на Афон. Уже преподобный Афанасий Афонский ориентировался на нее при создании Великой лавры (963 год) и устроении в ней монастырской жизни, о чем свидетельствует и установление киновиального строя, и использование Ипотипосиса в качестве основы для Диатипосиса, составленного создателем знаменитой афонской киновии [47].
В основе богослужебного устава, существовавшего на Афоне в последней трети X–XII столетиях, лежал Студийский синаксарь. Греческие списки Афоно-Студийского типикона не сохранились, однако южно-итальянские типиконы (см. ниже), Синаксарь Георгия Мтацминдели [48] и пространные уставные рубрики, имеющиеся в болгарских богослужебных книгах XIII века (Аргирова триодь, Скопльская минея, Апостол-882) [49], позволяют указать три его отличительные черты.
Первая черта — особое окончание праздничной и воскресной утрени, в котором утренние стихиры на стиховне присоединялись к стихирам на Хвалите — сближает Афоно-Студийский типикон с Евергетидским синаксарем. Второй отличительной чертой является пение трех антифонов (псалмов) вместо рядовых кафизм на утренях в великие праздники, а третьей чертой является пение константинопольских кафедральных антифонов (стихи XCI, XCII и XCIV псалмов с фиксированными припевами к каждому антифону [50]) на воскресных и праздничных Литургиях.
