Мария Красовицкая - Литургика

Мария Сергеевна Красовицкая, ур. Шведова, преподаватель института о. Вл. Воробьева ("Свято-Тихоновский"), муж Илья, регент у о. Дм. Смирнова. Выпускники регентских курсов (Красовицкая в 1990-м году). Пятеро детей. Лекции изданы: Москва: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 1999.

М. С. Красовицкая

Литургика

1. Важность Изучения Устава.

Наверно, нет необходимости говорить о важности изучения богослужения будущим пастырям, будущим катехизаторам, и вообще всем, желающим жить полнокровной церковной жизнью. Участие в богослужении является самым простым, самым естественным и легким способом воцерковления, вхождения в Церковь. Есть и другие, не менее важные и значимые церковные служения: например, служение миссионерское или подвиг христианского милосердия, однако именно богослужение, проживание богослужебных кругов легче и лучше всего вводит человека в Церковь. Когда мы познакомимся с Уставом, когда мы узнаем богослужение, нам не просто станет известна последовательность тех или иных его элементов — мы почувствуем замечательную структуру церковной службы, ее динамику, законы ее развития, смысл, вложенный в ее структуру. Все мы с нетерпением ждем рождественских или пасхальных песнопений, и как они замечательно звучат для нас в первый раз в году! Так нам откроются очень и очень многие песнопения других, пока, может быть, менее известных праздников.

Прежде всего необходимо уяснить себе предмет изучения и разобраться в терминах и понятиях. Хотя в учебной программе этот курс называется «литургика», к нему присоединяется объясняющее, расшифровывающее его слово «Устав». Что означает это слово? Есть книга, которая по-гречески называется «Типикон», а по-славянски «Устав». Может быть, наш курс будет заключаться в подробном изучении этой книги? Она содержит не все богослужения, которые мы совершаем в Церкви. Более того, эта книга не содержит всех указаний, которые нужны для совершения богослужения, поэтому изучения лишь её одной недостаточно. Обязательно нужен живой учитель, наставник, который введет в устную традицию, расскажет о том, что нигде не написано. Что такое Устав, можно почувствовать из самого корня этого слова, заключающего в себе идею установленности, упорядоченности.

Совершение богослужения по Уставу является общей и основной структурой литургической жизни Церкви, и почувствовать это очень просто: даже нарушения Устава, которые, к сожалению, являются нашей сегодняшней действительностью, стремятся стать Уставом. Нарушать какие-то, может быть, слишком сложные, предписания Устава люди стремятся не каждый раз по-разному, а всегда одинаково, т. е. по какому-то сокращенному, может быть, урезанному, но Уставу.

Но все же наш предмет заслуживает более полного названия, того, которое усвоено ему в учебной программе, — литургика. Это слово образовано от греческого слова λειτουργια, означающего «общее дело». И поскольку литургия — это центр богослужения, то и все, что относится к богослужению, будет называться литургической жизнью Церкви.

Однако наука литургика традиционно носит прикладной характер. Раньше на Западе бытовало название «рубрицистика», т. е. изучение некоторых «рубрик», некоторых пунктов Устава. Эта наука, по мысли прот. Александра Шмемана, отвечает на вопрос «как?» Как правильно совершить богослужение? Как правильно, в нужном порядке и правильным образом пропеть и прочитать богослужебные тексты? Но она не отвечает на вопрос «что?» На вопрос «Что совершается за богослужением?» может ответить только литургическое богословие, т. е. осмысление содержания и значения всех предписаний Устава.

Конечно, наш курс не станет курсом литургического богословия и, может быть, даже не станет курсом «введения в литургическое богословие», поскольку это не в наших силах, но такой подход обязательно должен быть нашим ориентиром, нашим горизонтом, не исчезающим из поля зрения, чтобы погружение во внешние предписания не скрывало их смысла. Первым шагом от литургики к литургическому богословию может служить историческое изучение Устава. Именно история Устава легче и проще всего подводит нас ко многим сокровенным и глубоким его смыслам. Например, есть такая рубрика в Уставе: в церковном году существует ряд праздников, когда на литургии не поется Трисвятое: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас», а поется другая песнь: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся…» Если мы обратимся к истории, то узнаем, что в древней Церкви в эти дни совершалось крещение большого количества оглашенных, и эта песнь включена в литургию именно потому, что присутствовали за богослужением только что крещеные люди. Сейчас в жизни Церкви этого уже нет, но замена эта, этот пункт в Уставе остался. Почему? Разве не праздным является это предписание, разве оно не стало пустой буквой исполнения традиции? Нет, конечно, это не так. Пение этого гимна ставит совершенно особый акцент на богослужении праздника, выделяет его из круга церковного года, показывает особенное учение Церкви о нем и заставляет совершенно особенным образом его воспринимать. И так каждое, даже самое мелкое предписание полно смысла, который не всегда лежит на поверхности, но который мы должны жадно искать.

Поскольку наш курс будет во многом обращен к изучению различных внешних предписаний, мы должны особенно много сил положить на то, чтобы ясно соотносить форму и содержание того богослужения, о котором мы будем говорить. И форма, в отношении к которой может появиться ощущение некоей вторичности, некоей необязательности, должна быть воспринята нами правильно. Непременно нужно почувствовать ее красоту и глубину. Для этого мне хотелось бы процитировать слова священника Сергия Щукина, автора статьи «Современные думы», появившейся в начале нашего века. Он говорит о проблемах современной ему церковной жизни, но сначала, можно сказать, воспевает гимн Уставу, помогает нам многое почувствовать, подходя к изучению Устава.

«Обряд долгое время вел за представителей Церкви почти все их дело и делал его хорошо. В то время как мы, не согретые огнем веры, малодушно или равнодушно молчали, обряд говорил за нас. Только всматриваясь в обряд, только вслушиваясь в него, в то, во что в нем можно было вслушиваться, только вдумываясь в него, — часто лишь этим путем человек доходил до учения Христа и согревал им свою душу. Он любил обряд, ибо чувствовал за ним дух, создавший его и его оживляющий; подвижников чувствовал за ним, вдохновенных служителей Бога. Обряд был «святым местом», где человек достигает Бога, где Бог касается человека. И человек видел, что бьется и горит около обряда, внутри его любящее, правдивое сердце святых, что оживляет высокая творческая мысль их, что в нем чувствуется воля, направленная к утверждению добра на земле. И видел он, что Бог отвечает на стремление, на призыв человека; отвечает на вздох молитвы, на глубокое чувство, прозвучавшее в церковной мелодии, на слова поэта, сказанные в церковной песне, на святые мечты, на образы художника, которые он запечатлел в иконе. Обряд учил миропониманию и учил нравственности; он проповедовал, обличал, утешал, смягчал озлобленных, укреплял смиренных».

Основанием для нашего курса, фундаментом для него должен стать курс изучения церковных таинств. Само разделение курса литургики на две части ставит нас перед очень важной задачей разделения богослужений, их классификации. Дело в том, что в школьном богословии, к преодолению слабых сторон которого мы все так стремимся, было распространено разделение богослужения на общественное и частное. Само это разделение столь сильно не соответствует природе Церкви, что сознание церковного человека не может его принять. Так, к общественным службам причислялись, конечно, литургия, всенощная, панихида, молебен, а также ряд других богослужений. Зато «частными» богослужениями, как будто бы относящимися только к отдельным лицам, считались величайшие таинства Церкви: таинство Крещения, таинство Миропомазания, таинство Брака.