Руслан Хазарзар - Сын Человеческий
Терциусу показались эти слова проявлением малодушия, и он взял другую фразу из того же Т’hиллима (Пс.30:6): «Отче! в руки Твои предаю дух Мой!» (Лк.23:46). Эта же фраза приводится в Достопамятностях апостольских (Just.Dial.105).
Терциус также сообщает о некотором разговоре между осужденными (Лк.23:39–43; ср. Мф.27:44), но этот эпизод весьма сомнителен, ибо вскоре после распятия в результате нарушения кровообращения и удушья осужденный лишался внятной речи. Потому и многие фразы, которые евангелисты приписывают распятому Иисусу, следует поставить под сомнение с точки зрения их подлинности.
Отметим также сомнительность утверждения Секундуса, что «первосвященники» насмехались над распятым Иисусом (Мк.15:31), ибо коhэны в это время должны были выполнять свои обязанности в Храме.[660]
Особая жестокость распятия заключалась в том, что в этом ужасном положении можно было прожить до трех суток (Petronius. Satyrica.111). Кровотечение из пробитых рук и ног вскоре останавливалось и не было смертельным. Истинной причиной смерти было противоестественное положение тела, нарушающее кровообращение и причиняющее головные и сердечные боли, а затем окоченение членов: судороги сначала схватывали предплечья распятого, потом бицепсы, трицепсы и позвоночник, затем начиналась тетания, а сама смерть обычно наступала в результате асфиксии. Однако, повторимся, сильные телосложением люди умирали на кресте от жажды и голода. Так, Евсевий, рассказывая о гонениях на христиан, говорит, что многих из них «распинали — или как обычно распинают преступников, или более жестоким образом, пригвождая головой вниз и оставляя в живых, пока они не погибали от голода на самом кресте» (Eus.HE.VIII.8).
Палящая жажда, одна из мук распятия, как и всякое страдание, связанное с большой потерей крови, томила Иисуса, и Он попросил пить: «Жажду (διψῶ)» (Ин.19:28; ср. Orig.CC.II.37). Некоторые теологи безосновательно пытаются уверить, что это была не мольба о питии, а некоторая жажда о возвышенной идее, однако это была обыкновенная просьба утолить жажду.
Рядом находился сосуд с обычным напитком римских воинов, который по-латински назывался posca — разбавленный водою винный уксус. Воины должны были носить с собою поску во всех походах (Scriptores historiae Augustae: Aelius Spartianus. De vita Hadriani.10; Vulcacius Gallicanus. Avidius Cassius.5), к числу которых относилось исполнение казней. Один из воинов намочил губку, которая, вероятно, закупоривала сосуд с поской, надел ее на трость и поднес к губам Иисуса (Мф.27:48; Мк.15:36; Лк.23:36; Ин.19:29).
Иисус жил на кресте около трех часов (Мф.27:45; Лк.23:44),[661] нежность телосложения предохранила Его от медленной агонии. Причиной смерти Основателя могла быть асфиксия, хотя рассказ евангелистов о том, что перед самой смертью Иисус громко закричал (Мф.27:50; Мк.15:37; Лк.23:46) и что голова Его поникла на грудь (Ин.19:30), скорее говорит о том, что смерть была результатом кровоизлияния в мозг или разрыва сосуда в области сердца.
Умер Человек, великий Человек. Нет, не Бог. Смерть всемогущего Бога, который из-за каких-то мазохистских потребностей решил помучиться и умереть, не должна трогать человеческой души. Смерть Человека, который имел такую же, как у нас, нервную систему и который страдал нашими человеческими страданиями, заслуживает самого достойного сострадания.
52. Μνημειον Ιησου
Сразу же после смерти Иисуса начинаются чудеса: «И вот, завеса в храме разодралась надвое, сверху донизу» (Мф.27:51; Мк.15:38; Лк.23:45). Однако совершенно невозможно поверить в то, чтобы самая священная реликвия иудеев — פָּרכֶת {па-рó-кэт} — разорвалась и об этом не упомянула ни одна еврейская рукопись. Поэтому в Евангелии Евреев разумно исправлено, «что не завеса храма разорвалась, но архитрав огромного размера обрушился» (Hier.Matth.27:51). В конце концов, архитравов много, а завеса одна.
Далее Примус сообщает: «И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, вышедши из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим» (Мф.27:52–53). Теологи обычно обходят стороной это место, предпочитая варианты других Евангелий. По поводу данного воскресения «святых» можно привести определенное высказывание апостола Павла: «Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших» (1 Кор.15:20). Вообще, Примус рассказывает нам такие ужасы, что «это страшно думать»: умершие ворвались в Иерусалим, напугали людей и, по всей вероятности, не возвратились в свои могилы, оставаясь, в некотором роде, вечными жидами. Впрочем, эти фантазии Примуса столь очевидны, что не заслуживают более ни единой строки.
Квартус далее рассказывает, что по приказу Пилата один из воинов пронзил копьем мертвому Иисусу грудь, «и тотчас истекла кровь и вода» (Ин.19:34). «После сего Иосиф из Аримафеи просил Пилата, чтобы снять тело Иисуса» (Ин.19:38). Однако у Секундуса мы находим совершенно отличный рассказ о данном событии. Он ничего не говорит о прободении тела Иисуса копьем, а рассказывает, что Иосиф Аримафейский «осмелился войти к Пилату и просил Тела Иисусова. Пилат удивился, что Он уже умер» (Мк.15:43–44). Конечно же, если бы Пилат отдавал приказ о немедленном умерщвлении распятых, как это утверждает Квартус (Ин.19:31 и сл.), то он бы не удивился тому, что Иисус «уже умер».
Кроме того, всякий сведущий человек удостоверит, что из груди Иисуса по прободении копьем не могла истечь «кровь и вода»: если кровь Иисуса еще не успела свернуться, то из раны могла выступить только кровь; если же кровь уже свернулась, то ничего не могло истечь. Значит, рассказ Квартуса о прободении копьем распятого Иисуса является фантазией евангелиста, возникновение которой нетрудно проследить.
В Книге пророка Захарии сказано, что Яхве изольет на дом Давида и на жителей Иерусалима «дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили» (Зах.12:10). Из контекста видно, что пронзен был сам Иегова, и притом пронзен аллегорически, именно чувством скорби и огорчения, но автор Апокалипсиса отнес это пророчество к страждущему Мессии: «Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око, и те, которые пронзили Его» (Отк.1:7). Правда, и здесь слово «пронзили» может восприниматься аллегорически или подразумевать крестные гвозди (clavi crucis), а не копье (hasta). Однако Квартусу более понравился вариант прободения копьем, и для достоверности он рассказывает об экзекуции crurifragium и, помянуя, наверно, стих из Апокалипсиса, добавляет: «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили» (Ин.19:35). Такая тирада заверений явно свидетельствует не в пользу Квартуса.
Конечно, евангелисту показалось недостаточным, чтобы из раны истекла только кровь, ибо воины пронзили не просто тело человека, а тело Мессии, и поэтому он прибавляет к крови воду. Вода в качестве божественного символа фигурирует на протяжении всего текста Евангелия от Иоанна — согласно Квартусу, Иисус говорил: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие {…}. Кто верует в Меня, {у того, } как сказано в Писании (ср. Ис.44:3. — Р.Х.), из чрева потекут реки воды живой» (Ин.3:5; 7:38).
По римскому обычаю, распятых оставляли висеть до тех пор, пока они не уничтожались от ненастья, птиц и тленья (Horatius. Epistulae.I.16:48; Juvenalis. Saturae.XIV.77; Lucanus. Bellum civile.VI.544; Plautus. Miles gloriosus.II.4:19; Artemidorus. Onirocriticon.II.53); а по обычаю еврейскому, их снимали до наступления темноты (Втор.21:22–23; Мишна. Санhедрин.6:4–5). Иосиф Флавий по этому поводу пишет: «Иудеи так строго чтят погребение мертвых, что даже приговоренных к распятию они до заката солнца снимают и хоронят» (Jos.BJ.IV.5:2). Само орудие распятия при этом зарывали (Тосефта.9:8 к Санhедрин.6), а казненных хоронили в позорном месте (Мишна. Санhедрин.6:5–6). Однако римский закон разрешал передавать тела распятых родственникам или друзьям, если они того требовали (Digesta.XLVIII.24).
Таким образом, согласно евангелистам, к Пилату пришел один из тайных учеников Иисуса, Иосиф, из города Аримафеи,[662] и просил у наместника тело Иисуса (Мф.27:57–58; Мк.15:43–45; Лк.23:50–52; Ин.19:38). Далее Квартус рассказывает, что тело Иисуса было набальзамировано (Ин.19:39–40), но с достаточной уверенностью можно утверждать, что этого в действительности не было. В самом деле, Секундус говорит, что, «по прошествии субботы, Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти — помазать Его» (Мк.16:1); а если так, то тело Иисуса не было набальзамировано, ибо, в противном случае, женщины-галилеянки, стоявшие во время казни у креста и во время погребения у могилы, знали бы, что тело Основателя уже помазано Иосифом и Никодимом (Мк.15:47). Квартуса сильно смущал тот факт, что тело Иисуса не было помазано, и он, что называется, «свершает» миропомазание дважды: один раз — перед погребением; другой — в Вифании, где Иисус сам говорит, что Мария вылила на Его голову миро, которое сберегла «на день погребения» (Ин.12:7).
