Игумен Евмений - Аномалии родительской любви
Почему родители обратились за помощью именно сейчас?
Очень важным является понимание того, почему родитель обратился к священнику за помощью именно сейчас. Почему проблемы отношений стали особенно острыми именно сегодня? Что изменилось в отношениях с ребенком или в самом родителе за последнее время таким образом?
Бывает, что за обострением отношений стоит просто естественный процесс взросления ребенка и уход его из-под родительского контроля. Но чаще всего этому способствует резкое изменение ситуации — либо в жизни ребенка, например: он вернулся из армии, поступил в институт и в итоге возможность контроля уменьшилась; либо в жизни родителя: он вышел на пенсию и у него освободились время и душевные силы для посвящения большего времени семье; или же родители развелись…
Четыре группы родительских проблем
Первая группа. Для нее характерно отсутствие контакта с детьми. Родители не знают, как они живут, чем интересуются. Невозможность поговорить с ними по душам порождает у родителей ощущение своей ненужности, отчужденности от собственного ребенка. Для таких ситуаций типичны высказывания типа: «Я его (или ее) совершенно не понимаю. Ничего о нем не знаю — где бывает, с кем дружит. Он мне ничего не рассказывает, не доверяет».
Вторая группа. Проблемы этой группы связаны с вызывающе неуважительным отношением детей к родителям. Между ними постоянно по пустякам идут ссоры и конфликты. Характерные жалобы родителей: «Он постоянно грубит, со мной не считается — громко включает свою дурацкую музыку, не хочет помогать по дому».
Третья группа. Характеризуется тревогой за детей, опасениями, что они живут не так, как нужно с точки зрения родителей. Иногда это конфликт между нерелигиозным устроением жизни детей, их нежеланием ходить в храм, молиться Богу и родительским «должен».
Бывает, что родители считают детей несчастными, неудачливыми, запутавшимися и потерявшимися в жизни. Вот жалобы такого плана: «У дочери плохие отношения с мужем. Хочу помочь ей наладить семейные отношения, но не знаю, как это сделать». Или: «Батюшка, мой сын бросил институт, в котором отучился три года, собирается уйти в монастырь. Как мне на него повлиять?». Мать сокрушается, что дочке только девятнадцать лет, а она уже сделала три аборта: «Что мне с ней делать?».
Четвертая группа. Это проблемы, связанные с нестандартным, часто противозаконным поведением детей. Например: «Мой сын употребляет наркотики. Как можно ему помочь? Какие молитвы читать? К какому специалисту обратиться?», или: «Моя дочь близко знакома с членами преступной группировки, которая занимается рэкетом».
К какой бы группе ни относились жалобы, первая задача пастыря, — разобраться в сути проблемы, понять, насколько претензии и оценки родителей соответствуют действительности. Наиболее очевидный способ — сбор информации, конкретных фактов.
Обычно обратившийся к священнику родитель — «правильный» со своей точки зрения человек, он словоохотлив и готов без наводящих вопросов рассказать вам свою историю. Но чтобы получить нужную информацию о конкретных ситуациях, придется задавать ему прямые вопросы о том, как разворачивались отношения ребенка с родителем, о чем они обычно говорят, почему и как вспыхивают споры, на чем основаны беспокойство и подозрения.
Любовь или привязанность?
Что такое родительская привязанность?
Прежде всего, давайте разберемся, что же движет родителями, которые хотят разрешить конфликтную ситуацию, — любовь, привязанность, родительский эгоизм или действительная забота о детях? Давайте подробнее остановимся на понимании того, что же такое родительская привязанность, и рассмотрим различные формы родительской любви.
Английский писатель Клайв Льюис описывает привязанность: «Я знаю по опыту, как привязанность учит нас сперва замечать, потом — терпеть, потом — привечать и, наконец, — ценить тех, кто оказался рядом. И тут мы подходим к опасной черте. Привязанность не превозносится, как и милосердие. Привязанность непритязательна, привязанность отходчива; она долготерпит, милосердствует, никогда не перестает. Она открывает нам в других образ Божий, как открывает ее смиренная святость. Значит, это и есть сама Любовь? Значит, другой любви и не нужно? Значит, домашнее тепло и есть христианская жизнь? Ответ несложен: «Нет». Почти все свойства привязанности — о двух концах. Они могут порождать и добро, и зло. Если дать им волю, ничего с ними не делать, они вконец разрушат нам жизнь.
Как мы видели, в привязанность входят и любовь-нужда, и любовь-дар. Начнем с нужды — с того, что мы нуждаемся в любви к нам.
Привязанность — самый неразумный вид любви. Привязаться можно к каждому. Поэтому каждый и ждет, что к нему привяжутся. Мы знаем, что дружбу и влюбленность надо чем-то вызвать, как бы заслужить. Привязанность дается бесплатно, она «сама собой разумеется». Мы вправе ждать ее. А если не дождемся, решим, что наши близкие ведут себя противоестественно. Мистер Понтифекс из «Пути всякой плоти» (роман С. Батлера) ужасается, что сын не любит его, и считает это противоестественным. Однако он и не спросит себя, сделал ли он хоть что-нибудь, заслуживающее сыновней любви. «Король Лир» начинается с того, что очень неприятный старик жить не может без привязанности своих дочерей.
Нельзя сказать, что Лир не знает привязанности. На любви-нужде он просто помешался. Если бы он по-своему не любил дочек, он бы не требовал от них любви. Самый невыносимый родитель (или ребенок) может испытывать эту хищную любовь. Добра она не приносит ни ему, ни другим. В такой семье просто нет жизни. Когда неприятный человек непрестанно требует любви, обижается, корит, кричит или тихо точит близких, они чувствуют себя виновными (чего он и хотел), а на самом деле ничего исправить не могут. Требующий любви рубит сук, на который и сесть не успел. Если в нас вдруг затеплится какая-нибудь нежность к нему, он тут же прибьет ее жадностью и жалобами. А доказывать свою любовь мы должны обычно, ругая его врагов: «Любил бы ты меня, ты бы понял, какой эгоист твой отец…», «…помог бы мне справиться с сестрой», «…не дал бы так со мной обращаться».[7]
Силу и власть родительской привязанности мне бы хотелось проиллюстрировать конкретным примером.
Как же вы без меня, мои сыночки?!
Рассказ Александры Гаврилюк
Полина Борисовна работает в министерстве. Женщина она умная, образованная, самостоятельная. Все привыкла решать сама. С самого первого дня замужества. А может, — и раньше. Когда-то красивое женское лицо с годами приобрело мужские черты — печать чрезмерной самостоятельности. Губы — крепко сжаты, между бровями — твердая, ничем неизгладимая, упрямая складка. Даже в походке, в жестах, в речи почти не осталось женственности. Она — хозяин своей жизни. Она — хозяин жизни и своих сыновей, и своих внуков, и своих невесток.
Какую же силу надо иметь, чтобы нести на себе столько жизней! А если взять и отбросить все сентиментальности и рассуждения о материнском долге и сказать откровенно, то фраза может стать совсем другой: «Какую же силу надо иметь, чтобы взять в свой кулак столько жизней!».
Полина Борисовна прожила с мужем немало лет, но потом они расстались. Причина, как обычно, банальная — стал пить. Осталась с тремя сыновьями Колей, Романом и Ваней. Сейчас им соответственно 36, 32 и 26 лет. Все трое женаты. Все трое живут в квартире матери. Все трое не работают. Все трое выпивают. Иногда очень крепко.
Полина Борисовна рассказывает горькую историю своей жизни, и ни один нерв не дрогнет на лице. Она действительно мужественная женщина.
— Коля был женат дважды. Первая жена оказалась такой, что передать невозможно. С таким характером… Но уверовали мы с ней в один день. Ее сынишка, а мой внук, двух лет отроду, как всегда утром пришел на кухню: «Ба, хочу есть!». «Подожди, милый, подожди, сейчас», — сказала я, помешивая овсянку. На стол поставила большой чайник (только что заварила крутым кипятком) для всей семьи. Мишенька вертелся возле стола, не уходил, все время что-то лепетал. И вдруг он замолчал. Я повернулась к внуку и потеряла дар речи. Он стоял, облитый кипятком, и молчал. Глаза сразу превратились в две узенькие щелочки. Я поняла, что у него шок. На мой крик выбежали невестка и сын. Они обезумели и стали кричать. Я поняла, что мне самой нужно брать ситуацию в свои руки. Я быстро набрала номер. А сама упала на колени и стала молиться: «Господи, если Ты есть… А Ты есть, так многие говорят, если Ты есть, исцели моего Мишеньку, я сделаю для Тебя все!». Через 20 минут приехала скорая. Молчащего до сих пор Мишеньку аккуратно завернули в одеялко и понесли в скорую. Все молчали. Приехали в больницу, все боялись смотреть на малыша. Вышел врач, взял на руки ребенка, стал осматривать. «Вы что — смеетесь? Зачем меня вызвали? Что с ребенком?». «Ожог», — ответил врач скорой. «Какой ожог? Посмотри на него!» — врач поднес ребенка к дежурному. Тот посмотрел и глазам своим не поверил: кожа малыша была чистой, гладкой и розовенькой; даже блестела. Теперь все взрослые были в шоке. «Да я видел его полчаса назад, он был в ужасном состоянии!» — оправдывался врач скорой. «Я не знаю, что произошло!».
