С. А. Федченков - Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность
Но при разборе этого основания становится для нас очевидной и причина ошибки Додвеля и близко к нему стоящих исследователей. Очевидно, они обратили исключительное внимание при определении даты рождения Иринея именно на него, не придав большого значения другим, значительно дополняющим его.
II.
К числу последних относится прежде всего разбираемое почти всеми исследователями место из III книги «Против ересей», гл. 3-4, где св. Ириней говорит о Поликарпе Смирнском: «И Поликарп... которого и мы видели в первом нашем возрасте, — ибо он жил долго и в глубокой старости окончил эту жизнь славнейшим и благороднейшим мученичеством [Και Πολύκαρπος... δν mi ήμεΐς έοράκαμεν[137] έν τη πρώτη ήμών ηλικία (έπιπολύ γαρ παρέμεινεν και πάνυ γηραλέος ένδόξως και έπιφανέσιατα μαρτυρήσας έξήλΒεν του βίου)], — он всегда учил тому, что узнал от апостолов, что передает и Церковь и что одно только истинно. Об этом свидетельствуют все Церкви азийские, равно как и те, которые были преемниками Поликарпу до настоящего времени (και οί μέχρι νυν διαδεδεγμένοι τον Πολύκαρπον)...».[138]
Во всем отделе (обнимает 3-5 гл.), из которого взято приведенное место, св. Ириней доказывает, в обличение гностиков, что истинно христианское учение сохраняется лишь в кафолической Церкви, передаваясь от апостолов через преемственный ряд епископов в чистоте до настоящего времени, когда жил св. отец. Эту мысль он повторяет часто.' «Все желающие видеть истину могут во всякой Церкви узнать предание апостолов, открытое во всем мире; и мы можем перечислить епископов, поставленных апостолами в Церквах, и преемников их до нас (ad nos); которые ничего не учили и не знали такого, что эти (еретики) бредят».[139] «В таком порядке и в таком преемстве (св. отец говорит о Римской церкви) церковное предание от апостолов и проповедь истины дошли до нас (ad nos). И это служит самым полным доказательством, что одна и та же животворная вера сохранилась в Церкви от апостолов доныне (usque nunc) и предана в истинном виде».[140] «Об этом (истинность проповеди Поликарпа) свидетельствуют все Церкви азийские, равно как и те, которые были преемниками Поликарпу до настоящего времени (οί μέχρι νυν διαδεδεγμένοι)».[141] — Заканчивая весь этот отдел, св. отец также замечает: «Когда апостольское предание, таким образом, существует в Церкви и сохраняется у нас, я возвращусь к доказательствам из писаний апостолов... (Traditione igitur, quae est ab apostolis, sic se habente in Ecclesia et permanente apud nos, revertamur ad earn.:.)».[142]
Как видим, во всех этих местах св. Ириней настойчиво подчеркивает связь своего времени с апостольским. Теперь (νυν, nunc) или, как выражается св. отец, «у нас» (apud nos) истина сохраняется неприкосновенно. — В этом главная идея всего отдела глав 3—5 книги ΠΙ Contra haereses. Всякий, кто хочет найти истину, должен обратиться поэтому именно к Церкви, а не в еретическую общину.
Но как же практически отыскать истинное учение в настоящее время?
Ириней объясняет и это. Нужно обратиться к епископу, предстоятелю любой Церкви, ведущей свое начало от апостолов, и он даст об истине достаточные сведения. В качестве примера св. отец ссылается на церкви: Римскую (3,2-3), Смирнскую (3,4) и Ефесскую (Ibid.). Говоря о Римской церкви, он перечисляет всех ее епископов, кончая современником своим папой Элевфером, последним хранителем апостольского предания (3, 3).
Приведенное нами место взято из отдела, где Ириней касается Смирнской церкви. Она тоже хранительница апостольского предания в лице своих предстоятелей — Поликарпа и его преемников.
К числу таких преемников св. отец причисляет, очевидно, и себя самого. За это говорит вся связь речи. В самом деле, зачем иначе ему было упоминать о себе, да еще рядом с Поликарпом? — Такое предположение подтверждает и союз και (και ήμεΐς), равный в данном случае русскому «тоже» и ставящий св. отца на одну линию с преемниками Поликарпа по Смирнской кафедре.[143] А потом, все эти выражения: «ad nos» (до нас), «apud nos» (у нас), «νυν», «usque nunc» — о чем они могут свидетельствовать, как не о том, что св. Ириней себя, между прочим, хочет выставить в качестве хранителя апостольского предания в настоящее время? Это понятно и само собой. В начале главы 3 св. отец заявляет, что желающие видеть истину могут узнать ее «во всякой Церкви» (in omni Ecclesia) от епископа.[144] А он был епископом, следовательно, знал ее и мог исповедовать как хранитель всего предания. Да и странно было бы видеть, если бы говорящий так уверенно: «У нас есть истина, переданная от апостолов», сам не был хранителем ее, имея епископский сан. Тем более необходимо было это св. отцу как автору противоеретического труда. Иначе гностики сказали бы ему, что он сам не знает и не имеет истины, не получив ее от апостолов.
Мысль о себе как хранителе апостольского Предания, по нашему мнению, и выражается Иринеем в разбираемых словах. Нам такой вывод представляется несомненным.
I· 1е менее несомненен однако и тот факт, что посредником между i’ll, отцом и апостолами был Поликарп. Через него именно Ириней получил христианское церковное Предание, которое и противополагает теперь лжетолкованиям еретиков.
Но для того, чтобы считать себя и быть, действительно, хранителем апостольского предания и посредником в передаче его другим поколениям, необходимо долгое время учиться у того, через кого получаешь предание.
Поэтому нужно признать, что и глагол έοράκαμεν, употребленный ск. Иринеем, указывает не на единичный факт встречи его с Поликарпом, а на более продолжительное знакомство. Впрочем, такого понимания требует и самая глагольная форма. Поставленное в про111едшем совершенном времени, έοράκαμεν говорит, что действие, описываемое в нем, не только совершилось в прошедшем, но имеет следствие и в настоящем. Другими словами, св. отец не только знал[145] 11оликарпа в юности своей, но следы этого знакомства отражаются и теперь, хотя бы в Contra haereses, где записано церковное Предание. С другой стороны, ясно, что для такого усвоения христианских истин, какое требуется от хранителя Предания, нужен и сознательный возраст.[146]
А в таком случае мы получаем новое подтверждение заключения, I введенного нами при разборе первого основания. Если Ириней был хранителем апостольского предания, то Гарнак, слишком близко придвигающий дату его рождения к году смерти Поликарпа и не оставляющий почти совсем времени для усвоения апостольского предания (ко дню смерти Поликарпа Иринею, по нему, было 12-15 лет), безусловно ошибается. Более прав его противник Цан.
Однако, выставив положение о себе как хранителе апостольского предания, Ириней считает нужным обосновать его, показать его возможность. «Ибо, — говорит он, — (Поликарп) жил долго и в глубокой старости окончил жизнь свою...» и т. д. Но если требуется обоснование, значит, у кого-либо возможны были сомнения насчет св. отца, как посредника в передаче Предания, точнее, его возраста;[147] и возможность эта ясно представлялась самому Иринею; поэтому-то он и говорит о долголетии своего учителя. Смысл его слов можно, значит, перефразировать так: «Я мог узнать от Поликарпа апостольское предание, потому что он жил долго».[148]
Но к чему же потребовалась эта ссылка на годы учителя и для чего стоит здесь поясняющее γάρ? Очевидно само собой, что если бы Ириней родился в 96 или 108 г., тогда не нужно было бы ни того, ни другого. Шестидесятиили пятидесятилетний старик, во всяком случае по времени (а здесь именно это и подчеркивается), мог быть сознательным слушателем и учеником кого бы то ни было. Если же необходима указанная ссылка, значит, слушатель не обладал таким возрастом во время слушания, какой не возбуждал бы никаких сомнений. Другими словами, указывая на лета учителя, св. Ириней тем самым дату своего рождения значительно придвигает к году смерти св. Поликарпа и вместе с тем относит от начала II в. Это — второе заключение, какое необходимо вытекает из анализа рассматриваемого места.[149]
С точки зрения его уже можно внести поправки и дополнения к ныводу, сделанному нами при разборе V книги «Против ересей», 30,3. Очевидно, что дата рождения св. отца не может быть особенно удалена ни от 96 г. к середине II в., ни от 155 г. (смерть св. Поликарпа) к началу этого же столетия, а должна быть где-либо посередине.
Чтобы несколько точнее определить ее, обратимся к анализу слов, наиболее спорных во всем приведенном нами отделе: «έν τη πρώτη ήμών ήλικία». Большинство исследователей (Грабе, Циглер, Гарнак, Барденгевер, Бивн, Витен и др.) рассматривают их в связи с тем местом из письма к Флорину, где Ириней передает свои воспоминания о Поликарпе, и, в частности, с выражением «παΐς ετι ών».[150] В качестве основания для этого ссылаются на то, что и здесь, и там св. отец говорит о Поликарпе и своих отношениях к нему. Это, конечно, так. Но подобный способ рассмотрения привел к совершенно нежелательному смешению понятий παΐς и πρώτη ήλικία, — такому смешению, когда авторы ставят между ними знак равенства;[151] в результате чего и оказалось, что одни объем παΐς расширяют до 25-30 лет жизни человека,[152] другие, наоборот, суживают значение πρώτη ήλικία, определяя его равным 5-6-летнему возрасту ребенка.[153] Этим смешением и обусловливается то разнообразие мнений, какое мы замечаем в данном случае, когда нельзя найти двух исследователей, которые были бы вполне согласны между собой. Чтобы избежать ошибок и вывести более правильное заключение, по нашему мнению, необходимо рассматривать оба эти выражения отдельно друг от друга.
