Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VI
Возражение 5. Далее, забота о хлебе насущном свойственна природе человека, причем эту заботу с человеком разделяют и другие животные, в связи с чем читаем: «Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его, он заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою» (Прит. 6:6-8). Но всякое направленное против естественной склонности предписание несправедливо, поскольку оно противно закону природы. Следовательно, похоже, что запрет на заботу о пище и одежде является недолжным.
Возражение 6. Кроме того, ни один из добродетельных актов не должен являться субъектом запрета. Но «судить» является актом правосудности, согласно [в Писании]: «Ибо суд возвратится к правде» (Пс. 93:15). Таким образом, похоже на то, что запрет Господа судить является недолжным. Следовательно, Новый Закон недостаточно направляет человека в его внутренних актах.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что нам надлежит иметь в виду, что когда Он говорит: «Всякого, кто слушает слова Мои сии», то тем самым ясно указывает, что эта проповедь Господня преисполнена теми предписаниями, посредством которых формируется жизнь христианина.
Отвечаю: как явствует из вышеприведенных слов Августина, в проповедях содержится все, что необходимо для формирования жизни христианина. В них [в том числе] приведены и определения внутренних движений человека. В самом деле, после того, как было объявлено о блаженстве как о конечной цели и после засвидетельствования авторитета апостолов, через которых должно было быть проповедано учение Евангелия, Он определяет внутренние движения человека: во-первых, в отношении самого человека, во-вторых, в отношении его ближнего.
В отношении самого человека Он делает это двояко, соответственно двум внутренним движениям человека, связанным с любым предполагаемым действием, а именно пожеланием того, что предполагается сделать, а также склонности к цели. Поэтому, во-первых, Он направляет человеческую волю в отношении различных предписаний Закона, наказывая человеку не только воздерживаться от тех внешних дел, которые сами по себе злы, но также и от внутренних актов и от возможности [совершения] злых деяний. Во-вторых, Он направляет стремление человека путем научения тому, что за наши добрые дела мы не должны желать ни человеческой хвалы, ни мирского богатства, накапливаемого как земные сокровища.
Он также направляет внутренние движения человека в отношении ближнего, запрещая нам, с одной стороны, судить его поспешно, несправедливо или высокомерно и, с другой, с излишней готовностью доверять ему святыни, когда он того не достоин.
Наконец, Он преподает нам, как должно исполнять евангельское учение, а именно молитвенно прося Бога о помощи, стремясь ступать узкой тропой совершенной добродетели и быть настороже, дабы не поддаться злым веяниям и не впасть в заблуждение. Кроме того, Он объявляет, что исповедать веру, творить чудеса или просто слушать Его слова ещё не достаточно, но надлежит также блюсти Его заповеди.
Ответ на возражение 1. Господь разъяснил способ исполнения тех предписаний, которые были неправильно истолкованы книжниками и фарисеями, а это в первую очередь касалось именно этих [трех] предписаний Десятисловия. Так, они полагали, что запрет прелюбодеяния и убийства относился только к внешнему акту, но не к внутреннему побуждению. Что же касается воровства и лжесвидетельства, то в отношении них они не были столь уверены [в своем заблуждении], как в отношении прелюбодеяния и убийства, поскольку склоняющее к убийству движение гнева и склоняющее к прелюбодеянию движение похоти в определенном смысле являются для нас естественными, чего нельзя сказать о желании украсть или обмануть. Что же до их заблуждения относительно лжесвидетельства, то оно было связано с тем, что они, справедливо полагая лжесвидетельство грехом, считали, что его можно избежать посредством часто приносимых клятв, что, по их мнению, было само по себе благо и подчеркивало их почитание Бога. Поэтому Господь показал, что клятва отнюдь не желательна как нечто [само по себе] благое, и что гораздо лучше без особой на то нужды вообще не прибегать к клятвам.
Ответ на возражение 2. Книжники и фарисеи заблуждались относительно судебных предписаний двояко. Во-первых, потому что они рассматривали некоторые содержащиеся в Законе Моисея положения как разрешительные и справедливые, а именно развод с женой и ростовщичество в отношении чужеземцев. Поэтому Господь запретил человеку развод с женой (Мф. 5:32) и ростовщичество, сказав: «Взаймы давайте, не ожидая ничего» (Лк. 6:35).
Во-вторых, они заблуждались, когда полагали, что некоторые установленные ради правосудности предписания Старого Закона должны исполняться из желания мести, или ради обретения преходящих благ, или из ненависти к врагам, и это было связано с тремя предписаниями. Так, они полагали законным желание мести из-за предписания о наказании возмездия, тогда как это предписание было дано не для того, чтобы человек жаждал мести, но чтобы наказание было неотвратимым. Поэтому для того, чтобы люди отказались от этого заблуждения, Господь учит нас быть готовыми в случае необходимости претерпеть и больше. Они также считали, что жадность была узаконена теми судебными установлениями, которые предписывали не только возвращение присвоенного, но и дополнительное взыскание, о чем уже было сказано (105, 2), тогда как Закон установил все это не ради поощрения жадности, но ради защиты правосудности. Поэтому Господь учит нас не наживаться на нашем добре и быть готовыми жертвовать ещё больше. А ещё они полагали, что ненависть была узаконена заповедями Закона относительно убийства врагов, тогда как Закон предписал это не ради удовлетворения ненависти, но ради исполнения правосудности, о чем уже было сказано (105, 3). Поэтому Господь учит нас любить наших врагов и быть готовыми благодетельствовать их в случае необходимости. И все эти предписания, по словам Августина, должно понимать как «обязывающие наш ум быть готовым к их исполнению».
Ответ на возражение 3. Моральные предписания необходимо сохранили свою силу и в Новом Законе, поскольку они сами по себе присущи добродетели, в то время как судебные предписания продолжали обязывать не всегда именно так, как они были установлены в Законе, но в отношении них человеку было предоставлено право принимать решения самому, следовательно, в отношении этих двух видов предписаний Господь определил нас надлежащим образом. С другой стороны, соблюдение обрядовых предписаний было полностью отменено в силу исполнения предвозвещенного, и потому в отношении этих предписаний Он, сообщая основные положения Своего учения, не дал никаких определений. Впрочем, в другом месте Он пояснил, что установленное Законом телесное поклонение должно быть заменено поклонением духовным, как это явствует из того места [в Писании], где Он говорит: «Наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу… Но… истинные поклонники будут поклоняться Отцу в Духе и истине» (Ин. 4:21, 23).
Ответ на возражение 4. Все мирские блага могут быть сведены к трем, [а именно] к почести, богатству и удовольствию, согласно сказанному [в Писании] о том, что «все, что в мире», – это «похоть плоти», которая относится к удовольствиям плоти, «похоть очей», которая относится к богатству, и «гордость житейская», которая относится к стремлению к известности и почету (1 Ин. 2:16). Но Закон не обещал обилия чувственных удовольствий, напротив, он их запрещал. Однако он обещал великие почести и богатство; так, в отношении первого сказано: «Если… будешь слушать гласа Господа, Бога твоего… то [Он] поставит тебя выше всех народов земли» (Вт. 28:1); а в отношении второго мы можем прочесть несколько ниже: «[Он] даст тебе… изобилие во всех благах» (Вт. 28:11). Но евреи так исказили истинное значение этих обещаний, что стали думать, будто бы мы должны служить Богу ради всего этого как ради конечной цели. Поэтому Господь оставляет это в стороне и, прежде всего, учит нас, что дела добродетели не должны исполняться ради людской славы. И при этом Он говорит о тех трех делах, к которым могут быть сведены все остальные. В самом деле, что бы ни делал человек, он должен обуздывать свои желания, и об этом идет речь, когда говорится о посте; он должен делать это ради любви к ближнему, и об этом идет речь, когда говорится о благотворительности; он должен делать это ради поклонения Богу, и об этом идет речь, когда говорится о молитве. Он говорит именно об этих трех потому что они наиболее важны, а ещё потому, что к ним нередко прибегают ради обретения славы. Во-вторых, Он учит нас не полагать своей целью богатство, когда говорит: «Не собирайте себе сокровищ на земле» (Мф. 6:19).
