Реймонд Френц - В поисках христианской свободы
Стал ли он угрожать тем, кто ел мясо, правовыми заседаниями и возможным лишением общения? Стал ли он для сдерживания таких действий делать упор на закон, на свод правил? Вовсе нет. Он показал, что сами по себе эти действия не были неправильными. Но они могли привести к нежелательным, даже трагическим последствиям. Давая совет по этому поводу, он говорил не о законе, а о любви:
Что же касается пищи, пожертвованной идолам, то мы знаем, что у всех нас есть знание. Знание делает надменным, любовь же созидает. Если кто думает, что он что–либо познал, он еще не знает этого так, как должен знать. Но если кто любит Бога, то такой человек познан им.
Что же касается употребления в пищу пожертвованного идолам, то мы знаем, что идол — ничто в мире и что нет Бога, кроме одного.… Однако не у всех это знание; но некоторые, привыкнув к идолу, до сих пор едят пищу как нечто пожертвованное идолу, и совесть их, будучи слабой, оскверняется. Но пища не принесет нам расположения Бога; если мы не едим — ничего не теряем, и если едим — ничего не приобретаем.
Только смотрите, как бы эта власть ваша не стала камнем преткновения для слабых. Ибо если кто–нибудь увидит, что ты, владеющий знанием, возлежишь за едой в храме идолов, то не будет ли совесть того, кто слаб, склоняться к тому, чтобы есть пожертвованное идолам? Да, твоими знаниями губится слабый — брат твой, ради которого умер Христос. А согрешая так против братьев [безответственно пользуясь своей христианской свободой] и раня их слабую совесть, вы согрешаете против Христа[356].
Поэтому, можно или нет было есть в языческом храме посвященное идолам мясо не зависело от того, будет ли нарушен какой–либо закон, или нет. Это зависело от любви и стремления не навредить своему брату, «ради которого умер Христос» — поистине лучший подход, показывавший, что было у христианина в сердце, а не просто подход, основанный на соблюдении правил.
Этот же совет также показывает, что апостол Павел не рассматривал решение, принятое апостолами и другими в Иерусалиме (как записано в Деяниях 15) в качестве «закона». Если бы это был закон, то Павел никогда не мог бы написать то, что он написал Коринфянам, открыто признавая, что есть идоложертвенное было делом совести. Ключевым фактором при этом являлось то, будет ли это поводом для преткновения другим, или нет. Считать письмо из Иерусалима законом, и на этом основании настаивать, что в касающихся крови вопросах христиане все еще остаются под Моисеевым законом, значит игнорировать слова апостола Павла об «употреблении пожертвованного идолам», показывающие, что такой подход необоснован[357]. Если не было преткновения другим, никто не мог справедливо осуждать Павла или любого другого христианина, если бы тот ел идоложертвенное. Как пишет Павел,
Ибо почему моя свобода должна быть судима совестью другого? Если я ем с благодарностью, то почему я должен быть злословим за то, за что благодарю[358]?
Христианская свобода никогда не должна делать нас нечувствительными к решениям и сомнениям других людей. В то же самое время, ни у кого нет права навязывать свои мнения другим, накладывая тем самым ограничения на свободу во Христе, которую они получили. Не может этого делать и никакая группа людей или особый человеческий совет, претендующий на апостольскую власть и право быть совестью для других людей, принимая за них решения.
В предыдущей главе обсуждалось различие между законами и нравственными правилами. Первые имеют силу из–за того, что введены какой–либо властью, вторые руководят посредством принципов. Иисус часто учил притчами, историями, в которых не содержалось законов, но которые преподавали ясные уроки нравственности. Притча о блудном сыне не была рассказана с целью установить закон, как нужно принимать своих когда–то сбившихся с пути детей, какой пир нужно провести по их возвращении и т.д. В ней подчеркивался любящий дух, отношение, отражающее щедрость и готовность прощать. В Писании используются разные методы учения: верно, есть и прямые повеления или запреты, но также есть и рассказы о том, какой образ жизни считается правильным (жить в любви и мире с другими). Есть ответы на вопросы, заданные в конкретных ситуациях, но очевидно, что, например, Павел отвечает на многие из них не с целью установить правило или закон, но с тем, чтобы оказать здравое духовное руководство в той или иной конкретной ситуации.
КАК ДОСТИГАЕТСЯ НАСТОЯЩЕЕ ЕДИНСТВО?
Верно, что установив контроль над другими при помощи разных правил, можно добиться некоего единства и порядка. Но насколько настоящим будет это единство? Разве не будут это в действительности единство и порядок, основанные на единообразии и соглашательстве? С другой стороны, означает ли, что если люди не позволяют другим контролировать (посредством толкований, основанных на соблюдении буквы закона) свою личную жизнь, то они не смогут достичь настоящего единства и сплоченности? Означает ли это, что каждый человек пойдет своим путем, будет своевольным, самодостаточным, самодовольным? Совершенно необязательно. Этого не произойдет, если человек по–настоящему признает главенство Того, кто дает ему такую свободу.
Точно также, как невозможно любить Бога и одновременно ненавидеть своего ближнего, также невозможно быть соединенным с Сыном Бога и быть оторванным от других, также соединенных с Ним, также смиренно подчиняющихся его главенству[359]. Согласно Писанию, не членство в какой–либо религиозной организации, а именно любовь является «совершенными узами единства», так как любовь долготерпелива, добра, не завистлива, не хвастлива, не заносчива и не ищет своего, но стремится делать добро другим[360].
Любви также нет необходимости принуждать людей к сплоченным взаимоотношениям; она привлекает людей друг к другу своей теплотой. Единство, которое основано не на любви, а на чем–либо другом (даже если люди утверждают, что это единство христианское) на самом деле ненастоящее, обманчивое, его можно поддерживать только нехристианскими мерами.
БЛАГОСЛОВЕНИЯ ХРИСТИАНСКОЙ СВОБОДЫ
Среди Свидетелей Иеговы сегодня действует невероятно сложный свод правил, который лишает их права руководствоваться личной совестью в очень многих сферах жизни, подчиняет их духовной законодательной власти и верховному суду, состоящему из нескольких несовершенных людей[361]. Будучи когда–то частью той законодательной власти и бывшим членом этого суда, я убежден, что корень проблемы заключается в непонимании того, что как христиане мы сейчас находимся не под законом, а под милостивой добротой Бога через Христа. Благодаря Божьему Сыну мы можем наслаждаться свободой от необходимости выполнять требования закона, радоваться праведности, происходящей не от соблюдения правил, но от веры и любви.
Непонимание этого Божьего решения, сомнение в том, что невидимая Личность вообще может эффективно осуществлять свое главенство и руководство над своими последователями на земле без какой–либо высокоорганизованной видимой структуры власти, выступающей в качестве религиозного суда, нежелание поверить, что людей можно защитить от неправильных действий без того, чтобы окружить их «забором» из законов, правил и распоряжений — очевидно это приводит многих людей (возможно, даже большинство) к тому, что они останавливаются, потрясенные мыслью о том, что они не находятся под законом, что они отклоняют эту мысль не только как нецелесообразную, но и как опасную, вредную, способствующую вседозволенности. Это приводит к тому, что тем, кто стремится разработать и навязать другим «законное средство контроля» (фраза из публикации Общества Сторожевой Башни), становится легко склонить на свою сторону и убедить многих людей. Выполнение этих законов «обеспечивается» религиозной судебной системой.
Но так как Божий святой Дух, даваемый через Иисуса Христа, имеет большую, чем закон, силу, побуждая христиан проявлять любовь к Богу и ближним, апостол мог написать:
Плод же Духа — это любовь, радость, мир, долготерпение, доброта, добродетельность, вера, кротость, самообладание. Против таковых нет Закона[362].
В этом величие христианской свободы: знать, что можно радоваться свободному и спонтанному проявлению этих Божьих качеств без того, чтобы какая–либо религиозная власть могла запретить выражение любви, доброты или кротости или любого другого такого чувства. Можно не беспокоясь проявлять эти качества, зная, что «нет закона», нет такого запрета или свода правил, который мог бы препятствовать людям делать то, что они в своем сердце считают правильным, одобряемым Богом, даже если некоторым людям это не нравится.
