Василий Сергеев - Янычары
Чума, война между Венецией и Генуей, крах державы ильханов, раскол в Золотой Орде, гражданская война в Византии – разве мог Шелковый путь остаться прежним? По нему больше не везут шелк Китая, пряности Индии или хлопок Средней Азии; в черноморских портах гости из Руси и Литвы, Польши и Венгрии, Булгарии Волжской и Булгарии Балканской покупают товары широкого спроса: зерно и вино, соль и рыбу, икру и лес, мед и воск, меха и кожи.
На первом месте по товарообороту – Кафа, удобная морякам почти любых рейсов, и Тмутаракань с ее удобной гаванью. Идриси указывает, что в этом городе «есть эмпорий и ярмарка», туда приходят со всех окружающих земель и даже из отдаленных краев. С Востока сюда и транзитом на Русь и в Литву идут шерсть, шелк (сырец, пряжа, ткани), хлопок и хлопчатобумажные ткани, металлические изделия, стекло, фарфор, пряности, специи (перец, имбирь, корица, мускатный орех); красители, ладан, духи и мази; лаки; драгоценные камни, золото. Из Тмутаракани в горные районы Кавказа идут керамика и стекло, предметы христианского культа, монеты. В Понте, в портах Трапезунд и Керасунт здесь закупают квасцы, нужные в ремесле окраски тканей; в Северном Причерноморье – зерно и рыба; в Закавказье – вино. А сюда итальянские купцы везут голландские и английские сукна, изделия из металлов (оружие, колокола, башенные часы), селитру, холст, фланель, одежду, медь, серебро и золото в слитках (с клеймом цекки Генуи), вино, византийские ковры, сахар, амбру. Из Византии сюда идут «паволоки» (дорогие ткани) и оружие, церковная утварь и ювелирные изделия; из Закавказья и Прикаспия – благовония, пряности, бисер, вино.
В бассейн же Средиземноморья отсюда уходят среднеазиатские шелка из Мерва, Хорезма и Гурганджа, беличьи, лисьи, куньи и горностаевые меха из Руси и Волжской Булгарии, пшеница, просо, рожь местного производства, воск, бычьи, бараньи и козьи кожи, соль озер Саки, Кизил-яр, Кичик-бель, рыба (в том числе осетровый балык) и икра... Однако одним из главных товаров во все времена здесь были рабы, и блистательный знает, что именно купленные здесь рабы составляют бульшую часть наших янычар... Но здесь продаются и рабыни, и они поистине таковы, что дарят прохладу глаз и радость сердцу...
***
Русские рабыни являлись немалой ценностью для своих ордынских хозяев и перепродавались ими с большой выгодой купцам-работорговцам из Венеции, Пизы, Генуи, а позже – и из Флоренции. Нотариальные акты ХIII-XV веков из генуэзских колоний Перы и Кафы сообщают, что до XIV века русских женщин покупали в два раза чаще, чем мужчин, а в XIV-XV веках – в четыре раза. И стоили они дорого: в 1429 году за одну русскую девушку заплатили более 2000 лир, в то время как средняя цена татарки на тех же торгах не превышала 140 лир . Несколько позже, в 1465 году некая флорентийская синьора писала сыну: «Раз ты женишься, тебе необходимо будет взять рабыню:...какую-либо татарку, которые все выносливы в работе, или черкешенку, отличающуюся... здоровьем и силой, или русскую, то есть из России, которые выдаются красотой и сложением...»
В Сарай со всех земель съезжались купцы за «татарским полоном», превращая живой товар в золото и серебро. При складочно-перевалочных пунктах (факториях), создаваемых итальянцами в портах черноморского и азовского побережий, наряду с амбарами и пакгаузами, почти обязательно возводились бараки-загоны для рабов, пересылаемых в Кафу. Этот город имел монопольное право на транспортировку невольников, что обеспечивалось соглашениями с местными правителями. На католического епископа Кафы была возложена обязанность препятствовать торговле рабами-христианами, что давало в руки католикам мощнейшее оружие для миссионерской деятельности. На торговлю православными, отказавшимися принять католичество, они смотрели сквозь пальцы.
За счет полоняников существовали работорговцы-перекупщики Кафы и Таны, Матрахи и Корсуни, вывозившие рабов дальше, в страны средиземноморского бассейна, прежде всего в Египет, где из рабов формировали гвардию – мамлюков, а также на Майорку и в Сицилию, где широко использовался рабский труд. С середины XIV века «конечным потребителем» рабов становится и бейлик Орхана, будущая османская империя, начавшая закупки рабов-половцев для пополнения своей армии. В сохранившихся текстах сделок фигурируют черкесы и лазы, абхазы и венгры, татары и русы, болгары и куманы. В сообщении Эмануило Пилоти, относящемся к несколько более позднему времени, к XV веку, экспорт рабов из Северного Причерноморья оценен в 2 000 человек в год.
Перепродавались рабы и на другие невольничьи рынки, крупнейшим из которых был Дербентский, знаменитый на весь Ближний Восток. Ибн Хаукаль свидетельствует, что в Дербент «попадает много рабов из других земель». Здесь предлагали рабов греческих, печенежских, хазарских. «Кабу-намэ», также пишет о тюрках, русах, славянах, аланах, в качестве рабов попадавших в Дербент.
Мамай
Джанибек, как прежде Узбек, ведет в союзе с Византией войну с венецианскими и генуэзскими колониями. В Тане и генуэзская, и венецианская фактории были захвачены татарами еще до чумы, в самом начале войны, в 1343 году. На следующий год он отдал приказ о взятии Кафы. Но Кафа – это чудо инженерной мысли, неприступная крепость; ее зубчатая оборонительная стена немногим меньше Константинопольской, да и населения там ненамного меньше... Обороняли ее наемники, отлично вооруженные, вышколенные и за большие деньги настолько смелые, что они совершали вылазки, сжигали и рубили осадные машины! Крепость отстояли!
Летом 1345 года папа Климент VI объявил «крестовый поход» против хана Джанибека. Время этих походов прошло, и все же Золотая Орда временно оставила генуэзцев в покое, сняла осаду с Кафы... Они тут же закрепили победу приобретением в Крыму значительных сельскохозяйственных территорий.
– Золотая Орда, возможно, и оставит генуэзцев в покое, – заметил очень серьезно слушавший Орхан. – Но не генуэзцы. Они Орду в покое не оставят. Я предчувствую, что вскоре они захотят утвердить там своего ставленника... А нам надо позаботиться, чтобы этого не случилось. Кто, к слову, сейчас улусбек Крыма?
– Некто Мамай...
– Что о нем известно? Ибо, поистине, на месте генуэзцев я бы прежде всего заинтересовался этой фигурой...
– Он из рода кыйят, как и чингизиды Борджигины, но из другой семьи. Беклярибеком, – мы называем эту должность бейлербей, – он стал еще в Синей Орде , в Средней Азии; вместе с войском перекочевал в западное «крыло» Золотой Орды. Здесь титул беклярибека еще не подтвержден, но Мамай – улусбек Крыма и крымский темник ... Женат на внучке Джанибека, дочери его сына Бердибека ...
Собственно, ведь и война монголов с генуэзцами утихла именно с тех пор, как улусбеком Крыма стал Мамай, – растерянно сказал Хайр уд-Дин, только сейчас оценив значимость этого факта.
– Почему? Чем они ему платят? Берет ли он у генуэзцев кредиты? Чем собирается расплачиваться? Торговыми контрактами? Разрешениями на фактории на караванных путях? Землями крымских владений Орды? Или другими землями?..
Бердибек
Не прошло и месяца, как из Золотой Орды пришли новости.
– Хан Джанибек убит, и как раз тем сыном, Бердибеком, дочь которого замужем за Мамаем, – сказал Хайр уд-Дин. – Бердибек вырезал и всех своих братьев!
– Поистине, нет мощи и силы помимо Аллаха, высокого, великого! – с испугом и изумлением отшатнулся Орхан.
– Ему пришлось поднять меч и на дряхлого патриарха, и на могучих мужей, жующих обеими сторонами рта и владеющих всеми видами оружия; и на стройных юношей, подобных четырнадцатидневной луне и блистающих всеми совершенствами юности; и на прелестных детей, не умеющих отличить левой руки от правой. Не отвратился его глаз и не дрогнула рука!
– Но ведь каждый из них, если бы выжил, способен был бы поднять свое знамя и стать судною трубой для этого... Бердибека! – сентенциозно заметил Орхан. – Шайтан непременно бы разукрасил им их деяния... Но расскажи нам подробнее, как это случилось!
– Блистательный знает, что Джанибек, выполняя давние замыслы Беркэ и Узбека и продолжая дело Менгу-Тимура, взявшего в стране ясов город Джулат, вторгся через Баб ал-авбаб в Азербайджан. Он подчинил себе Шемаху и обширные территории, прилежащие к ней. Но, не ограничившись этим, он вторгся в Иран и завоевал Тавризский эмират. Навьючив в городе Тавризе 400 верблюдов захваченными драгоценностями, Джанибек оставил управителем края сына Бердибека и отбыл в Сарай. В этом согласны все. Но дальше начинается туман... Впрочем, что естественнее тумана там, где в благородном семействе произошло отцеубийство...
Ибн-Халдун сообщает, что Джанибек заболел и умер на пути из Тавриза. Сановники, по совету эмира Тулубея, сообщили Бердибеку о болезни отца, и он, не заботясь о только что завоеванных и оставленных его попечению городах Северного Ирана, бросился в Сарай. Видимо, он справедливо рассудил, что потерять престол Золотой Орды много неприятнее, чем потерять Иран. В этой версии он не застал отца в живых.
