Рэймонд Франц - Кризис совести
Одно высказанное утверждение казалось особенно парадоксальным. Эд прямо заявил, что не хотел быть лишенным общения, что ему нравились братья и у него не было ни мысли, ни желания отрезать себя от них. Комиссия сказала, что он должен «подождать организацию». «Кто знает, может, через пять лет многое из того, что ты говоришь, опубликуют и этому будут учить»?
Они знали изменчивый характер учений организации и, несомненно, на этом основании считали, что могут так говорить. Но какое убеждение в правильности, в прочном библейском основании этих учений они тем самым проявляли со своей стороны? Если они были готовы признать возможным, что учения организации были только в такой степени твердыми и прочными, как же они могли использовать эти учения в качестве основы, чтобы решить, вереи человек Богу или является отступником?
Если они полагали, что эти учения (которым Председательский комитет придавал такое большое значение) были настолько изменчивыми, что стоило подождать и посмотреть, что будет через пять лет, — разве не имело смысла в то же время отложить и суд над этим человеком, который отдал служению организации даже не пять, а 50 лет?
Логику этого подхода можно понять, только если принять изначальное положение о том, что интересами отдельного человека — включая его доброе имя, трудом заработанную репутацию, годы жизни, отданные служению, — можно пожертвовать, если они мешают целям организации.
Я уверен, что все члены этой судебной комиссии видели, что Эд Данлэп глубоко любит Бога, Христа и Библию, — и все–таки они решили принять против него определенные меры. Почему? Они знали настроения, преобладавшие в Руководящей корпорации, выраженные ее Председательским комитетом. Преданность организации требовала от них таких мер, поскольку этот человек не принимал и не мог принять все заявления и толкования организации.
Итак, они лишили Эда Данлэпа общения и попросили его покинуть вефильскую штаб–квартиру, бывшую для него домом. Он вернулся в Оклахома–сити, где вырос и где теперь, в 72 года, кормил себя и жену, работая наклейщиком обоев (он занимался этим до того, как начал свое 40–летнее служение в качестве постоянного представителя Библейского Общества Сторожевая башня).
Мне очень трудно понять, как могут люди, ответственные за это — по–настоящему и более всех ответственные, — приближаться вечером к Богу и молиться: «Будь милостив к нам, как мы были милостивы к другим».
ГЛАВА 10 ПОСЛЕДСТВИЯ
«Ибо я знаю, что по отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стада»
(Деян. 20:29).Есть такое выражение: «железная рука в бархатной перчатке».
Я не думаю, что жестокосердие, проявленное структурой власти, породили события весны 1980 года. Мне кажется, что жестокосердие уже существовало, это доказывает и история. События той весны просто привели к тому, что «перчатку» сняли и показалась несгибаемая жесткость. Этот вывод подтверждает и следующий пример.
Когда судебная комиссия из пяти вефильских старейшин (сделавшая по всей справедливости то, что Руководящая корпорация должна была сделать сама) наконец встретилась с Эдом Данлэпом и сообщила ему, что решено лишить его общения, Эд сказал им:
«Хорошо, если вы так решили. Но не говорите, что это за «отступничество». Вы знаете, что «отступничество» означает бунт против Бога и Христа Иисуса, и понимаете, что ко мне это не относится».
К августе 1980 года на первой странице ежемесячной газеты «Наше служение Царствию», которая высылается всем общинам, было помещено заявление о том, что несколько членов Вефильской семьи были лишены общения; затем речь шла об «отступничестве от организации». Это выражение, хотя тоже ложное (поскольку бунта не было даже против организации), оказалось, по крайней мере, ближе к истине, чем все остальные заявления.
28 мая 1980 года всей Вефильской семье зачитали мое письмо об уходе. 29 мая было созвано собрание вефильских старейшин. Среди них был Джон Митчелл, который работал секретарем в офисах служебного отдела и Руководящей корпорации. Я столкнулся с ним единственный раз, когда он оформлял мне визы для поездки в Африку. Он никогда не разговаривал ни с кем из лишенных общения. Однако он видел кое–какую корреспонденцию судебной комиссии, проходившую через офисы, и слышал ходившие в отделе слухи о суде над «ересью». Вот что он рассказывает о своих впечатлениях от собрания старейшин и речей на этом собрании членов Руководящей корпорации Шредера и Барри:
«Речь Шредера была посвящена, в основном, организации. Он говорил о нашей «прекрасно согласованной организации», о том, что те несколько человек, кто, по–видимому, считает, что не может согласиться с ее правилами и порядками, «должны ее покинуть и больше не участвовать в дальнейшей работе» (он показал публикацию «Организация филиала» для того, чтобы уверить всех, насколько «прекрасно согласованной» была организация, и сообщил, что в этой публикации содержится более 1000 правил и распоряжений насчет порядка работы филиалов и бруклинской штаб–квартиры). Он подчеркнул, что происходит не «охота на ведьм», а «очистка» организации от всего лишнего.
«Что касается тех, кто ушел, — сказал он, —не то, чтобы они не верили Библии, — для этого нужно быть атеистом. Но они ее по–другому понимают».
Он завершил речь, пригласив вефильских старейшин задавать вопросы. Харольд Джексон поднял руку и предложил сделать нечто вроде «форума», открытого обсуждения по этому вопросу. Шредер сказал, что этого предусмотрено не было. Если у нас есть вопрос, мы всегда можем задать его письменно. Еще один старейшина, Уоррен Уэйл, спросил, обсуждалась ли идея о том, чтобы братья давали «клятву верности». Шредер ответил, что это в данный момент не рассматривается.
Речь Ллойда Барри была, по–видимому, попыткой опровергнуть взгляды тех, кого считали «отступниками», и призвать к преданности организации. Он зачитал Пр. 24:21–22 и предупредил, что мы должны остерегаться тех, кто «стремится к переменам». Он пренебрежительно отозвался о тех, кто самостоятельно изучает Библию, заявив, что они даже собираются для этого в понедельник вечером вместо того, чтобы пойти на изучение «Сторожевой башни».
В том же неодобрительном тоне он говорил о людях, склонных к использованию комментариев, написанных авторами христианского мира (на столах работников отдела служения постоянно лежали книги Барнса «Заметки но Новому Завету», их все видели; замечание Ллойда Барри заставило служащих убрать комментарии в ящики столов). Барри говорил о нашем «богатом наследии» Свидетелей Иеговы и был явно огорчен, что некоторые не ценили это наследие так высоко, как он, что эти люди были склонны к мышлению, которое может помешать росту и процветанию организации».
Хотя Митчелл ни разу не обсуждал вопросов из Писания или тех моментов, о которых здесь шла речь, ни с кем из нас, против кого и были направлены эти речи, он пишет:
«Это собрание и последовавшие события вызвали у меня нарастающее чувство тошноты, когда я впервые узнал ошеломляющие новости о лишении общения и об увольнении брата Франца.
В «Сторожевой башне» от 1 августа 1980 года должны были напечатать статью, перечисляющую различные «признаки отступничества». Но у меня к тому времени появились четкие представления о том, каковы были настоящие признаки. И меня очень беспокоило, что сама организация начала все больше и больше проявлять такие признаки.
1. Подавление свободного чтения Библии. Хотя я знал, что вряд ли начнут сжигать Библии, но было очевидно, что полной свободы читать Писание и участвовать в открытых библейских обсуждениях ожидать не приходится. Почему Руководящая корпорация не пожелала организовать открытое обсуждение этих вопросов, как было предложено, особенно потому, что дело касалось людей, которые многое сделали для организации и были признанными знатоками Библии? Что они пытались скрыть? Разве «истина» не могла выдержать такое пристальное рассмотрение?
2. Центр внимания, очевидно, переместился с Библии на наше «богатое наследие» или традиции организации. Я прекрасно знал, что это была ошибка многих религиозных сект, включая фарисеев. В Мф. 15 и Мк. 7 содержатся слова Иисуса, когда Он упрекал их в том, что они больше значения придают традициям, чем Слову Божьему. Меня просто ужаснуло предложение о том, чтобы ввести «клятву верности» для гарантии преданности членам организации и ее традициям. Тем не менее, предложение это было сделано совершенно серьезно.
3. Инквизиционные приемы. Было ясно, что Руководящая корпорация (которая, по моему представлению, существовала в основном для того, чтобы служить братьям) пользовалась очень сильной авторитарной властью и в этом деле была настроена на быстрые и категорические действия. Разве не явилось бы более мудрым и благоразумным решение действовать осторожно и неторопливо, тщательно взвешивая и рассматривая стороны дела, а затем не спеша и осмотрительно вынося постановления?
