Рэймонд Франц - Кризис совести
Еще один вопрос был задан в связи со службой Поминовения (Вечерей Господней), которую я провел месяц назад (в апреле) в городе Хомстеде (штат Флорида)[191]. Правда ли, что во время этой службы я не говорил о «других овцах» (людях с надеждами на земное счастье)? Я ответил положительно и рассказал о том, что произошло в первый год после моего переезда из Доминиканской республики в Бруклин. Мы с женой посетили служение Поминовения в общине, где оно проводилось довольно рано. Поэтому мы вернулись в вефильскую штаб–квартиру как раз вовремя и прослушали всю речь моего дяди, тогдашнего вице–президента. После речи нас, включая и дядю, пригласили в комнату одного из работников штаб–квартиры Малькольма Аллена. Моя жена немедленно сказала дяде: «Я заметила, что в речи вы нигде не упомянули «других овец». Почему»? Он ответил, что считает этот вечер особым именно для «помазанных» и добавил: «Вот я на них и концентрирую внимание». Я сообщил Руководящей корпорации, что у меня до сих пор хранятся записи той речи вице–президента и я многократно их использовал для проведения служения Поминовения. При желании их можно было прослушать (Фред Франц присутствовал тут же, если бы кто–то захотел спросить его о той речи). Этот вопрос был снят[192].
Мое сожаление о случившемся, основанное на предположении, что некоторые все–таки высказывали крайние взгляды, было искренним. Я сказал членам Руководящей корпорации, что, если бы мне об этом сообщили, я сделал бы все возможное, чтобы положить конец таким высказываниям. Я не отрицал, что некоторыми была проявлена неосмотрительность (не исключая и себя из их числа), но заметил, что считаю неправильным приравнивать неосмотрительность к злому умыслу. Я выразил уверенность в христианских качествах тех людей, кого знал лично и чьи действия посчитали предумышленными. Я рассказал им все, что мне было известно, о 30–летнем служении рене Васкеса, его искренней преданности, его безупречной работе в Пуэрто–Рико, Испании и Соединенных Штатах. Я также выразил отчаяние в связи с тем, что после столь многих лет совместной работы и жизни с коллегами по Руководящей корпорации ни один из них не посчитал нужным еще раньше поговорить со мной и сообщить достоверные факты о том, что происходит.
Мне ответил только Альберт Шредер. Он тут же сказал: «Но, Рэй, ты тоже не был вполне откровенным с нами. Ты не сказал (в телефонном разговоре), откуда узнал о расследовании в писательском отделе». «Ты меня об этом спросил? — ответил я. — Нет. Если бы ты спросил, я бы без колебаний ответил. Мне позвонил Эд Данлэп и упомянул об этом». Через несколько минут Карл Кляйн — тоже член Председательского комитета, — улыбаясь, признал: «Мы с Рэем не были вполне откровенны. Если бы Рене Васкес отвечал на вопросы, как Рэй, его бы не лишили общения». Поскольку ни Карл Кляйн, ни другие члены Руководящей корпорации не предприняли никаких попыток поговорить с Рене, посетить первую «расследовательскую» беседу с ним или его первое судебное слушание, о его ответах они могли судить только по отчетам тех, кто этим занимался. Я не понимал, почему они считали себя вправе судить или сравнивать, зная о деле только из вторых рук. Председательский комитет с готовностью уделил время для встречи с обвинителями, выслушал обвинения, включая неблагоприятные свидетельства Бонелли и супругов Годинес; но у них не нашлось времени поговорить хотя бы с одним из обвиняемых. Вряд ли можно назвать подобное отношение образцовым выражением братской любви или чувства сострадания к ближнему.
Большинство членов Руководящей корпорации просто сидело и слушало, не задавая вопросов, не высказывая замечаний. После двух или трех часов (я был слишком потрясен эмоционально, чтобы следить за временем) мне сказали, что я могу идти и что со мною свяжутся. Я пошел к себе в кабинет и стал ждать. Настал полдень, я в окно увидел членов Руководящей корпорации, направлявшихся на обед. У меня аппетита не было, я продолжал ждать. К трем часам дня я был слишком измотан, чтобы и дальше оставаться в кабинете, и направился в свою комнату. Все, что случилось в течение предыдущих недель — телефонный разговор с председателем; шок от осознания лживости этого разговора; отчаянные звонки тех, кого подвергли допросам, давлению, осуждению; стремительность и безжалостность принятых мер по лишению общения; более всего, постоянное молчание со стороны Руководящей корпорации, нежелание сообщить мне хотя бы об одном из этих событий, — все это достигло кульминации в утренних событиях, в холодном ко мне отношении, в долгих часах ожидания. К концу дня я заболел.
В тот же вечер нам позвонил председатель Шредер и пригласил меня на вечернее заседание Руководящей корпорации для дальнейшего расследования. По телефону говорила жена, и я попросил ее передать, что я слишком нездоров для этого и уже сказал все, что хотел. Они могли принимать решение на основании того, что уже слышали.
Позднее тем же вечером пришел Лайман Суингл, живший двумя этажами выше, чтобы узнать, как я себя чувствую. Я был очень благодарен ему и рассказал, какое напряжение пережил за несколько недель. Я сообщил ему, что больше всего беспокоюсь не о тех мерах, которые Руководящая корпорация примет по отношению ко мне, а о том, что были искажены чудесные истины Слова Божьего. Тогда я говорил искренне и сейчас считаю, что самая серьезная проблема заключалась в том, что нормой оценки простых библейских утверждений служил свод учений организации; эти утверждения (поскольку они не соответствовали принятому в организации «образцу» толкования) изображались как неверные учения., свидетельствующие об «отступничестве».
Говоря об этом, я имел в виду такие чудесные истины Слова Божьего:
«Один у вас Учитель — Христос, все же вы — братья».
«Вы не под законом, но под благодатию».
«Все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божий».
«Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас».
«Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет».
«Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус».
«Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти»[193].
Для сравнения в восьми пунктах, изложенных Председательским комитетом в качестве некоего «Символа веры» для того, чтобы судить людей, не было ни одного, где учение Общества подтверждалось бы простым, ясным утверждением Писания. На какое простое утверждение из Писания любой член Руководящей корпорации или кто–то другой мог бы указать со словами: «Вот, Библия ясно говорит, что:
1. У Бога на земле есть организация — единственная в своем роде, — которая использует для управления Руководящую корпорацию?
2. Надежда на небесную жизнь недоступна всем, кто захочет ее принять; ее заменила надежда на земную жизнь (с 1935 года); слова Христа о символах хлеба и вина — «сие творите в Мое воспоминание» — не относятся ко всем, кто верит в Его искупительную жертву?
3. «Верный и благоразумный раб» — это «класс», состоящий только из определенных христиан; этот термин не обозначает отдельных людей; этот класс действует через Руководящую корпорацию?
4. Христиане подразделяются на два класса с различным отношением к Богу и Христу на основании земного и небесного предназначения?
5. 144000 в Откровении необходимо воспринимать как число буквальное; «великое множество» не обозначает и не может обозначать тех, кто служит в небесных дворах Божьих?
6. «Последние дни» начались в 1914 году; говоря о «последних днях», начавшихся со времени Пятидесятницы (Деян. 2:17), апостол Петр имел в виду не те «последние дни», о которых писал Павел (2 Тим. 3:1)?
7. В 1914 календарном году Христос впервые официально воссел на престол как Царь всей земли, и эта дата отмечает начало Его присутствия (пароусии)?
8. Слова из Евр. 11:16 о том, что такие люди, как Авраам, Исаак и Иаков «стремились к лучшему, то есть, к небесному», никоим образом не значат, что им дана небесная жизнь?
Ни одно из перечисленных здесь учений Общества невозможно поддержать каким–нибудь прямым утверждением из Писания. Чтобы найти библейскую основу для каждого из них, потребуются тонкие объяснения, сложные комбинации библейских стихов, а в некоторых случаях — нечто похожее на умственную гимнастику. Тем не менее, этими учениями пользовались при оценке христианских убеждений других людей. На их основе принимались решения о том, что люди, отдавшие свои жизни служению Богу, являются отступниками!
На следующее утро после заслушивания в Руководящей корпорации моего дела председатель Шредер пришел ко мне в комнату с магнитофоном, чтобы записать мои замечания по поводу добавочного свидетельства, предоставленного работником штаб–квартиры Фабио Сильвой (он пересказал то, что ему однажды говорил Рене Васкес по пути в штаб–квартиру из аэропорта). Я пояснил, что не могу ничего сказать о таком свидетельстве понаслышке.
