Сбоник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I

В 362 г. умер, примирившись с Церковью, еп. Дианий Кесарийский, и Василий присутствовал на его похоронах. После смерти Диания епископом на Кесарийскую кафедру был избран из мирян Евсевий. Нуждаясь в опытном и влиятельном помощнике, Евсевий примерно в сентябре 364 г. рукоположил Василия в пресвитеры. Однако вскоре между ними произошел разрыв[777], обусловленный, возможно, успехом Василия в качестве проповедника и его популярностью среди монахов. Чтобы избежать схизмы, Василий удалился сначала к Григорию в Назианз, а затем на Понт.

В 364 г. в течение двух месяцев происходили заседания Лампсакского собора[778], на котором омиусиане пытались укрепить свое положение. В подготовке этого собора принимает участие и свт. Василий. Примерно в это время он пишет первые три книги трактата «Против Евномия», где пытается опровергнуть положения доктрины неоариан.

В октябре 365 г. над Кесарией нависла угроза визита покровительствующего неоарианам императора Валента и насаждения там арианства. Это заставило еп. Кесарии Евсевия обратиться через Григория Богослова к Василию; Василий вернулся в Кесарию. Во время голода, грозившего этому городу, он убедил состоятельных граждан делиться продовольствием и сам продал часть своего имущества, устроив для голодающих бесплатные столовые[779].

В июне 370 г. еп. Евсевий умер. Наиболее вероятным кандидатом на архиерейский престол мог быть Василий, поскольку он и при жизни Евсевия фактически управлял епархией. Но немало епископов, от которых зависело избрание, не симпатизировало богословской позиции Василия, поэтому за Василием не было большинства в Кесарии. Написав Григорию Богослову, что он тяжело болен, Василий вызвал его в Кесарию. В дороге Григорий, узнав об этой хитрости, повернул назад, обидевшись на Василия. Однако он отправил от имени своего отца, еп. Назианского, два письма, в которых поддерживалась кандидатура Василия. В конце концов при незначительном перевесе голосов Василий был избран архиепископом Кесарии Каппадокийской[780] (сентябрь 370 г.).

В 372 г. имп. Валент, несмотря на протесты свт. Василия, в целях экономической выгоды разделил Каппадокию на две части. Столицей вновь образованной провинции становится город Тианы, и его епископ, Анфим, объявил себя независимым по отношению к своему архиепископу, присвоив для своей кафедры права митрополии. Свт. Василий решил умножить количество подчиненных ему епископов увеличением числа епископий, в результате чего он основал новую кафедру в г. Ниссе, определив туда своего брата свт. Григория Нисского, и кафедру в г. Сасимы, на которую он поставил епископом своего друга свт. Григория Богослова. Это послужило источником недоразумений между ними[781].

К началу 370–х гг. около свт. Василия стала образовываться партия неоникейцев, желавшая восстановления статуса Никейского символа, но использовавшая современный времени богословский язык. Важнейшим вкладом свт. Василия в раскрытие православного триалологического учения является то, что он способствовал совмещению языка «единосущия» (όμοούσιος), заявленного в Никейском символе веры и развиваемого свт. Афанасием, и языка «трех ипостасей» Троицы, каждой из Которых соответствует «ипостасная особенность», — заимствованного свт. Василием, вероятно, у подобосущников[782], но восходящего к Оригену. Также свт. Василий обновляет терминологический аппарат — он вводит понятие «тропоса (способа) существования» (τρόπος της ύπάρξεως)[783]: Каждой ипостаси соответствует свой способ существования[784]. Еще одним важнейшим моментом, характерным для богословия свт. Василия, как и вообще Капнадокнйского кружка, является акцент на «горизонтальном» способе общности Лиц Троицы, понимаемой наподобие общего для индивидов вида[785] (для обозначения общего здесь говорится о «логосе сущности» (λόγος της ουσίας)[786], или «бытия» (τον efvai)), в то время как в докаппадокийском богословии нормативной была речь об общности Отца и Сына, исходящая из представления о рождении Сына Отцом, что подразумевает «вертикальное» поннманпе общности[787]-[788]. Оба этих выражения: λόγος της ουσίας и τρόπος της ύποστάσεως впоследствии стали общераспространенными в византийском богословии для выражения общности бытия и способов единичного существования[789].

Умер свг. Василин, по всей видимости, осенью 378 г., не дожив до триумфа неоникейства на II Вселенском соборе.

* * *

Ниже представлены фрагмента из «Апологии» Евномия и отрывки из опровержения свт. Василием положений Евномия в трактате «Против Евномия»[790] — важнейшем полемическом сочинении свт. Василия, а также наши комментарии к этим текстам[791]. В комментариях мы попытались осмыслить в первую очередь философскую подоплеку рассматриваемой полемики.

[Бог] есть нерожденная сущность (ουσία αγέννητος).<…>Но Бог, молчим ли мы или говорим, и по возникновении сущего и до, был и есть нерожденный. Но не в смысле лишения (κατά στέρησιν), если только под лишениями понимать лишения каких‑либо природных [свойств] (των κατά φυσιν), [т. е. понимать лишения как] вторичные по отношению к обладаниям (των εξεων).

Нет ни одного имени, которое бы, объяв всю Божию природу, достаточно было вполне его выразить. Но многие и различные [имена], взятые в собственном значении каждого, составляют понятие, конечно, темное и весьма слабое в сравнении с целым, но для нас достаточное. Из имен же, говорящихся о Боге, одни показывают присущее (των προσόντων) Богу, а другие, напротив, неприсущее (των μη προσόντων). Ибо посредством этих двух рождается в нас как бы некое отпечатление (χαρακτηρ) Бога — отрицанием нелепого и исповеданием существующего (των υπαρχόντων). Например, когда именуем нетленным, это означает, что говорим себе или слушающим: «Не думай, что Бог подлежит тлению», а когда [именуем] невидимым: «Не предполагай, что Он схватывается чувством зрения», а когда бессмертным: «Не думай, что смерть может прикоснуться к Богу». А также, когда [именуем] нерожденным, говорим: «Не считай, что бытие Божие (τό είναι του Θεοΰ) зависит от какой‑нибудь причины или начала». И вообще, каждым из них научаемся в предположениях о Боге не впадать в неуместные понятия. Поэтому, чтобы узнать особенное свойство (τό εξαίρετον ιδίωμα) Божие, запрещаем друг другу в речах о Боге переносить мысль куда не должно, чтобы люди не думали, будто Бог существует (ύπάρχειν) в ряду тленных, или видимых, или рожденных. Таким образом, всеми этими защитительными (των απαγορευμένων) именами производится как бы некое отрицание того, что чуждо [Богу], по мере того, как проясняется наша мысль и устраняет предположения о неприсущем Богу. Опять, сказываем о Боге как о Благом, Праведном, Творце, Судье и подобном. Как прежде слова означали некое устранение и запрещение чуждого Богу, так здесь означают установление (лέσιν) и существование (υπαρξιν) свойственного Богу и подобающим образом о Нем умопредставляемого. Поэтому каждый вид наименований (των προσηγοριών) научает нас или о присущем, что [оно] есть (περί των προσόντων, οτι πρόσεστιν), или о неприсущем, что [оно] не есть (περί των μη προσόντων, οτι μη πρόσεστι). А «нерожденность» обозначает неприсущее, ибо показывает, что Бог не есть (μη προσειναι) рожденный. Назвать ли это отнимающим (αφαιρετικόν), или запрещающим (άπαγορευτικόν), или отрицающим (άρνητικόν), или чем подобным — не будем спорить. Но о том, что «нерожденность» означает несуществующее (ου των υπαρχόντων) в Боге, думаю, представлено достаточно объяснений. Сущность же не есть что‑либо из неприсущего Богу, но самое бытие (αυτό τό είναι) Божие, и причислять ее к не–сущему в Боге — крайнее безумие. Ибо если сущность в числе не–сущих (τοΐς μη ουσι), то едва ли что‑либо другое из сказуемых о Боге будет быть (εϊη). Но доказано, что [слово] «нерожденность» — для [выражения] неприсущего (τοίς μη προσουσι) составлено (συντεταγμένον); поэтому лжет утверждающий, что слово это указывает на саму сущность.

Евномий настаивает в «Апологии» на тварности Сына и Духа и иносущии Их Отцу, исходя из факта различия имен Лиц Троицы, которые, согласно Евномию, соответствуют сущностям Лиц[793]. Предпосылки аргументации Евномия сводятся к следующему: 1) сущности Бога, Сына и Духа являются познаваемыми для человека и выражаемые в слове; 2) абстрагирующая способность человеческого ума (επίνοια) не может быть использована с целью познания Бога[794]. Ответ свт. Василия будет строиться на следующих положениях: 1) в Своей сущности Бог непознаваем; 2) Бог отчасти познаваем, отчасти — нет и 3) для познания Бога может использоваться рассудок (абстрагирующая способность): человек формирует представление о Боге в своем уме из размышления о Нем посредством суждений относительно различных предикатов, прикладываемых к Нему[795]. Одним из важнейших моментов в аргументации свт. Василия против указанных положений Евномия является учение о двух способах речения о Боге — утвердительном и отрицающем, являющееся провозвестником учения об апофатическом и катафатическом богословии в православной традиции.