Василий Сергеев - Янычары

Восставшие бедняки грабили все подряд. Болезнь растекалась по империи, подобно моровой язве. Умеренным и покорным, каким он был еще только вчера, не желал оставаться никто... Поднимались город за городом, слыша о происходящем по соседству...

В Фессалониках восставшие захватили в плен не только многих знатных граждан, но и некоторых членов семьи протостратора Синадина, правителя города и друга Кантакузина. В их руках мелькали не только топоры и косы, но и не известно откуда взявшиеся в большом количестве арбалеты, новое и редкостное по тем временам оружие.

Именно здесь восставшие ремесленники и купцы назвали себя зелотами. Взяв большой напрестольный крест из алтаря храма, они водрузили его на древко, как императорскую хоругвь, и, восклицая «In hoc signo vinces» устроили уличную манифестацию, говоря, что с ним они полны решимости идти войной против любого врага... На три дня город Фессалоники был отдан на поток и разграбление любому, кто желал участвовать в грабежах, и опустошался, словно был захвачен врагами. Зелоты конфисковали монастырские земли и очистили монастырские закрома и подвалы. Они пригласили возглавить их видного члена императорской семьи – Андрея Палеолога, – и он принял приглашение...

Кантакузин обратился к Орхану с просьбой о прямой военной поддержке.

РУМ

Если вы прожили год и видели смену времен – зимы, весны, лета, осени – то вы уже все видели. Ничего нового вы не увидите.

Вторжение

Кто мы? Куклы на нитках, а кукольщик наш – небосвод.

Он в большом балагане своем представленье ведет.

Нас теперь на ковре бытия поиграть он заставит,

А потом в свой сундук одного за другим уберет .

Наконец-то «эмр-и шериф» о вторжении в Византию был получен! Война!

Орту выстроили на самом берегу, лицом к морю – подернутая туманом линия во весь горизонт была тем, европейским, византийским берегом. Многие из построившихся были родом оттуда, и с жадностью пожирали глазами лиловую полосу тумана. Какая она – родина, не виданная много лет?..

Командиры подразделений забегались, расставляя бойцов:

– Живот подбери!

– Кто там раскорячился, как стельная корова?

– Убрать трубки! Чтобы никто не смел курить!

Орты строились под своими знаменами. Над 99-й ортой, сотником в которой служил Абдаллах ибн Инджиль, развевалось знамя с изображением тебер – обоюдоострой секиры. Тот же знак, вместе с личным номером, был вытатуирован под левой мышкой у каждого янычара этой орты.

На правом фланге строился алай акынджи под командой Косе Михала.

Должен был явиться сам Сулейман-паша, сын султана и шахзаде. Орхан назначил его бейлербеем земель по ту сторону пролива и сераскиром армии вторжения. Янычары в нервно-приподнятом настроении оглядывались, угадывая, откуда он появится. Он явился, вынесся, блистая пышным плюмажем, откуда-то слева, резко остановил перед строем коня.

– Воины, – воскликнул он. – Там, за проливом, – кровавая каша. Кучка бездарных торговцев и выродившихся аристократов продолжают называть себя Палеологами. Они претендуют на престол Византии, хоть не способны управлять даже своими захудалыми тимарами! Они заключили союз с воплощением Зла на земле, с Римским престолом! Они проворовались вконец, вогнали страну в нищету и не способны заплатить ни своим воинам, ни своим кадиям. Люди умирают от голода! Подлинный византийский император – Иоанн Кантакузин – оказался слаб, чтобы навести порядок самому. Он просит нас о помощи! Поистине, только мы – опора и надежда не только императора, но и его народа в это трудное время. Нас там ждут!

Мы идем на жертвы, но это для того, чтобы завтра спокойно вздохнул фракийский крестьянин, уверенный, что его посевы не будут вытоптаны бандами зелотов, его коров и овец в ночной темноте не уведут на заклание неизвестно кому, а его детей – на рабский рынок! Чтобы завтра спокойно вздохнул караван-баши, ведущий на рынки Истанбула и Эдирне своих вьючных верблюдов и лошадей! Чтобы завтра булгарин-ремесленник слышал лишь звон молоточка о бронзу, а не холодящий в жилах кровь звон мечей о кольчуги и панцири!

Мы очистим эту страну от грязи и нечисти! Наше оружие – ислам! Наше оружие – правда! А значит, мы непобедимы!

Там нас встретят как друзей, как защитников и братьев! О, конечно, не все! Многим беям мы придемся там поперек горла! Но не всем! Не торопитесь же отделять головы от тел, если нет явного сражения! Не увлекайтесь, даже выполняя поставленную задачу! Отличайте друзей от врагов, ибо, поистине, Коран – это ал-Фуркан, различитель истины и лжи, праведного от неправедного! Вопросы есть?

– Нет! – дружно гаркнули воины.

– Р-разойдись! Подготовить оружие и снаряжение к погрузке на суда!

Фелуки пиратов, с которыми было достигнуто соглашение о перевозке армии, давно покачивались у берега, и теперь там началась возня. С берега начинал дуть бриз, и вот к реям привязывали паруса, реи вздымали на мачты, а весла, заранее вставленные в уключины, наоборот, убирали...

***

«О люди! Поднимайтесь на священную войну и на добычу, да помилует вас Аллах! И не ждите, что я придам вам кого-либо в помощь, кроме крепкого шлема, целой кольчуги и разящего меча!»

– Богомилы, да обгложет их кости самый смрадный из шайтанов, отрицают единого бога и не признают Мухаммеда его посланником, – говорил юзбаши Абдаллах ибн Инджиль, обращаясь к своей сотне. Он был на хорошем счету «вверху». В ордене дела у него тоже шли на лад, о чем можно было судить по зеленому шелковому полотнищу, охватывающему его белую чалму: оно свидетельствовало, что Абдаллах уже совершил хадж в Мекку. В зелени ее сквозили узкие розовая и золотая ленточки.

Сама же чалма, украшенная тремя павлиньими перьями, была намотана на большую каракулевую папаху, в подкладке которой был бережно зашит обветшавший и застиранный до дыр рукав фарджии старика, введшего его когда-то в братство Ахи...

Он сам напросился в этот рейд. Собственное производство пушек все еще не удалось наладить: ядра застревали в литых бронзовых стволах, пушки трескались, разрывались. Не было пока и такого производства стали, которое ему было необходимо. Не получалось чугунное литье... А у Византии были пушки, и он рассчитывал получить здесь трофеи, захватив какой-либо арсенал.

Вся сотня состояла из его подопечных, и когда это было возможно, он вел вот такие групповые беседы, отвечал на вопросы всем сразу – впрочем, никому из своих людей не давая повода думать, что он, Абдаллах, – духовный наставник еще у кого-то третьего...

Он давно был османом по духу – но вот это вторжение в Болгарию заставило его вспомнить, что по крови он все же булгар...

– Поистине, духовные отцы богомилов – манихеи, но те еще недалеко ушли от зороастрийцев : Бог и Шайтан, Свет и Мрак у тех были равными по мощи. Эти же говорят о своем Шайтанаиле, что он создан Богом, но гордость заставила его восстать, да еще подбить на неповиновение других ангелов, вождем которых он стал. Поистине, это близко к тому, что Коран говорит об Иблисе... но дальше все не так, ибо Шайтанаил у богомилов оказывается Творцом! – Абдаллах огладил ладонями бороду и брезгливо подул направо и налево. – Послушайте, каким они представляют себе своего творца, того, которого Иса ибн Марйам называет князем мира сего , и которому, по их мнению, по праву творения принадлежит этот мир:

«Что до Царя мрака, то в нем есть пять форм: у его головы – облик льва, у его рук и ног – облик демона, у его плеч – облик орла, у его середины – облик дракона, у его хвоста – облик рыбы. Такие пять форм, печати его пяти миров, есть в Царе темных. Далее, еще пять обличий есть в нем: первое – это его тьма, второе – его зловоние, третье – его безобразие, четвертое – его горечь, его собственная душа, пятое – его пожар, горящий, как железо, когда его расплавят в огне. Есть в нем и еще три свойства: первое – что его тело очень твердо и крепко, его тело крепко, так что никакие рога, зубы и когти его сил не могут проткнуть его, и никакое тело железное и медное не сможет его сокрушить; ибо построено жестокосердной Материей, помыслом смерти; она живописала его по природе страны Мрака. Тело архонта тверже всякого железа, бронзы, булата и свинца; и нет во вселенной ножа и никакого орудия железного, чтобы ранить его и разрезать его. Ибо Материя, его творец, построила его крепко, и он тверд, и он крепок. Второе: что он поражает и убивает словами своей волшбы»...

Именно это двуполое чудовище, как рассказывают эти потерявшие разумение люди, создало и землю, и светила, и людей; оно только не могло вдохнуть в них душу, и обратилось за помощью к Аллаху и поклялось престолом Предвечного, что примет ислам, если Аллах вдунет душу в слепленных им из глины людей. Тот якобы поверил Шайтанаилу и дал людям душу, но Шайтаниил тут же исказил ее, сбил людей с пути, и первой его жертвой стал Каин... Тогда Бог сотворил Ису... ну, словом, тут пошли все эти христианские заблуждения, с той разницей, что Иса у богомилов – бесплотный дух. Он, мол, прошел сквозь Марйам, не коснувшись ее, и оттого она осталась аль-батуль . Воинство Исы сокрушило ребра Шайтанаила, но, низвергаясь с небес, он ухватился за крылья Мыкала , чтобы совлечь в преисподнюю и его. И тогда Мыкал показал ему мощь своих мышц и ту ловкость, с которой он управляется копьем...