Порфирий Кавсокаливит - Цветослов советов

Но когда я стала звонить в два часа, телефон снова был занят, и дозвониться было невозможно. В это время, как Старец сказал мне, ему звонили из Америки и других стран, где в результате разницы во времени было утро.

Когда я стала звонить в пять, столкнулась с теми же проблемами. Утром Старцу звонили со Святой земли, с Афона. В это время ему звонили многие монахи и священники.

Все эти тщетные попытки вызывали у меня раздражение. Но Старец, по данной ему от Бога благодати, все это видел. Поэтому, когда в конце концов мне удалось с ним поговорить, он сделал мне замечание и посоветовал всегда пребывать в спокойном, мирном устроении. В ответ на это я стала сетовать, что теперь, когда он стал общаться с архиереями, я осталась в стороне. Мы начали спорить, Старец старался показать мне, что в наших отношениях ничего не изменилось, но его возраст, переутомление и болезни вынуждают его изменить свое поведение в целом по отношению ко всем, чтобы еще немного пожить здесь к нашей обоюдной пользе.

— Что мне делать? Ведь я так сильно болею. И я всем нужен. Но уже не справляюсь, и на меня обижаются. Даже ты на меня обижаешься, и по–своему ты права. Ты вспоминаешь, как хорошо было раньше и что стало сейчас. Может, ты думаешь, что я тебя чуждаюсь? Но если я не могу, что мне делать? Ответь мне. Хочешь, чтобы я умер?

— Нет, Геронда, нет. Как я могу такое подумать? Просто я настойчиво прошу Вас помочь мне разрешить мои трудности. Потому что, как Вы знаете, все это уже сильно затянулось. И чем дальше, тем эта проблема становится все более острой.

— Я молюсь!

— Молитесь, Геронда, но никаких результатов не видно.

— Надейся на Бога, дитя мое.

Старец был нелицеприятен и в этом подражал Господу. Несмотря на то что одни посетители его утомляли и расстраивали, а другие — радовали и доставляли отдохновение, он никогда не делал различия между первыми и вторыми. У него не было презрительного отношения к одним и предпочтения к другим. Он был справедлив ко всем, равно любил всех, скорее, даже несколько больше тех, кто его утомлял, потому что они больше нуждались в любви. Иной раз из‑за переутомления и болезней он бывал вынужден прервать прием посетителей. Однако когда прозорливому взору Старца открывалось, что комуто надо незамедлительно помочь в решении действительно сложного вопроса, он принимал такого человека, даже в ущерб своему здоровью. В таких случаях обычно находились люди, из числа случайных посетителей, которые, будучи излишне мнительны и видя лишь внешнюю сторону вещей, с упреком смотрели на такие поступки отца Порфирия. Старец все это понимал и скорбел, но предпочитал лучше стать объектом несправедливой критики, чем оставить тяжко страждущего ближнего без помощи. Он никогда не поступал как бессердечный левит, но всегда — как добрый самарянйн.

Старца посещали люди различных вероисповеданий и убеждений: католики, протестанты, мусульмане, буддисты, рационалисты, скептики, ницшеанцы, марксисты, фрейдисты, нигилисты, анархисты, масоны, пятидесятники и т. д. Он затрагивал душу каждого и предлагал всем свое созидательное слово, с которым нельзя было не согласиться. Он находил свой путь для того, чтобы каждого пробудить и заставить задуматься. В частности, инославных, еретиков, находящихся в прелести, но особенно тех из единоверных нам ближних, которые, живя в православной среде, сбились со среднего правильного пути на тропинки крайностей. Находясь рядом с отцом Порфирием, человек чувствовал теплоту умилительного ликования. Эта радость исходила от чуждой крайностей духовности Старца, которая утверждалась на его полной смирения любви во Христе и его свободе, но свободе ответственной.

У одного духовного сына Старца, который всегда с великой готовностью помогал ему в работах по монастырю, была одна слабость, с которой он никак не мог справиться. Он любил хорошую пищу и хорошее вино. Этот человек рассказал мне следующее: «Однажды вечером я был в гостях у друзей. Ужин проходил в теплой семейной атмосфере. На столе были прекрасные блюда, вкусный кролик и очень хорошее вино. Мы поели, выпили несколько больше, чем надо бы, и уже поздно, около полуночи, разошлись. Придя домой, я лег спать. Но куда там. Я не мог сомкнуть глаз и долго ворочался в постели. В желудке ощущалась тяжесть, голова шумела. Так продолжалось достаточно долго. Я чувствовал себя очень нехорошо. Около трех часов ночи зазвонил телефон. Кто бы это мог быть в такое время? Наверное, кто‑то перепутал номер, подумал я. Поднимаю трубку — и что же слышу? Голос отца Порфирия. «Благословенный, — говорит он, — сколько раз я говорил тебе, чадо мое, чтобы ты не увлекался хорошей едой и вином. Видишь, к чему это привело. Я знаю, что ты страдаешь, и страдаю вместе с тобой. Молюсь, чтобы у тебя все прошло, так что ты тоже вставай на молитву и в другой раз будь внимательнее». После этого случая, каждый раз, садясь за стол, я вспоминаю тот ночной звонок отца Порфирия и сдерживаю себя, чтобы снова не впасть в чревоугодие, и, прежде всего, чтобы снова не огорчить Старца».

Старец не ограничивался лишь тем, чтобы давать советы о любви. Он сам приносил себя в жертву той любви, о которой учил. Вместе с одним моим другом отец Порфирий принял непосредственное участие в решении очень сложной моей личной проблемы. В критический момент, когда Бог Сам должен был ясно явить в событиях, которые должны были произойти, Свою волю, Старец обратился к молитве и посту. Он сказал мне и моему другу, что в последующие три дня мы все вместе должны горячо молиться и соблюдать строгий пост. Так мы и поступили, и в последовавших событиях Бог явил Свою волю. Меня поразил дух самопожертвования Старца, и я испытала к нему чувство глубокой признательности. Ради меня в течение трех дней он сугубо молился и соблюдал строгий пост, невзирая на свое слабое здоровье. Столь же глубокую благодарность я испытывала и к своему другу, который также был духовным чадом отца Порфирия.

Неоднократно я говорила Старцу: «Геронда, благословите меня подражать Вам. Чтобы это у меня получалось еще лучше». И он не обижался, но осенял меня крестным знамением и отвечал:

«Молись и люби. Люби Бога и людей. Ты видишь, что здесь творит любовь Христова? Не задавайся вопросом: «А другие меня любят?«Если ты первой полюбишь их, то знай, что и они тоже полюбят тебя».

Как‑то раз одна женщина стала жаловаться Старцу на то, что ее никто не любит. Ее не любил муж, на работе никто ей не сочувствовал, друзья ее избегали, дети совсем с ней не считались… Жалобам не было конца.

Отец Порфирий посоветовал ей выбросить из головы все эти помыслы. «Они не твои», — сказал он ей.

Однажды Старец, гуляя в роще возле исихастириона, подружился со школьниками, которые были там на экскурсии. У них был магнитофон, и они слушали песни. В одной из песен были такие слова:

Не проси, чтоб я любил тебя.

Не просят о любви, не просят.

Любовь рождается сама

В сердечной глубине всегда.

Снова встретившись с несчастной женщиной, отец Порфирий пересказал ей слова песни и добавил: «Не надо требовать любви от других. Мы сами должны первыми их полюбить, а не добиваться любви от них. Только в этом случае когда‑нибудь и они ответят нам взаимной любовью».

Чтобы тебя любили другие, надо, чтобы прежде ты сам полюбил их.

Однажды Старец, заметив, как все стараются выразить ему свою любовь, воскликнул: «Вы только посмотрите, что делает любовь Христова! Такая любовь, которую вы мне оказываете, вызывает во мне умиление и смиряет меня, такого недостойного, пред Богом».

Как‑то раз мы со Старцем посетили один женский монастырь. Нас приняли очень хорошо. Собираясь ехать назад и не имея с собой ничего, чем бы можно было отблагодарить сестер за их гостеприимство, я незаметно достала карамельку из своей сумки и, прощаясь с игуменьей, дала ее ей. На обратном пути Старец сказал мне:

«Ты знаешь, какой великий поступок ты совершила, дав игуменье подарочек? Нет, ты этого даже представить себе не можешь». Я буквально онемела от такой прозорливости Старца и подумала: «Если отец Порфирий все видит, то что же тогда можно сказать о Боге?»

Одному другу, который сделал Старцу большое пожертвование на благотворительную деятельность во славу Божию, отец Порфирий радостно сказал: «Теперь твои деньги — на своем месте». Это было самое лучшее капиталовложение, потому что деньги были положены туда, где ни ноль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают н не крадут [20].

Старец лично следил за тем, чтобы небольшие сбережения одной вдовы с детьми были вложены в покупку хорошего участка. Он заботился о том, чтобы сироты были материально обеспечены. Что же касается их духовного обеспечения, то он с первых же дней их сиротства принял его на себя и всегда горячо молился за них. Так еще раз исполнились слова псалма: Господь… поддерживает сироту и вдову[21].