Чжуан-цзы - Чжуан-цзы (перевод В.В. Малявина)
ВНЕШНИЙ РАЗДЕЛ
Глава VIII. Перепонки между пальцами
44. Восьмой главой книги Чжуан-цэы «Перепонки между пальцами» открывается ее так называемый Внешний раздел. В отличие от текстов Внутреннего раздела эта глава написана в монологической форме, и ее основная тема — критика цивилизации. Сложилась она сравнительно поздно: вероятно, спустя несколько десятилетий после смерти Чжуан-цзы. Но в ней выражены — хотя часто с несвойственными Чжуан-цзы резкостью и педантичностью — многие мотивы, завещанные древним философом. Основной пафос главы состоит в защите естественной самодостаточности каждого живого существа.
45. Три Династии — три древнейшие династии в Китае — Ся, Инь и Чжоу, — с которыми древние китайцы связывали образ «золотого века» древности.
46. Данная фраза буквально воспроизводит суждение, содержащееся в шестой главе книги Чжуан-цзы.
Глава IX. Конские копыта
47. Глава «Конские копыта» стилистически близка предыдущей главе и развивает содержащуюся в ней апологию природной данности жизни и критику цивилизации. Но примечательно, что, мечтая о дружном соседстве людей и зверей, автор главы считает «неизменной природой» людей и залогом их единения производительный труд. Для него «небесное» и «человеческое» не только не противостоят друг другу, но даже друг от друга неотделимы.
48. Здесь упомянуты некоторые традиционные черты даосской утопии, кочующие из одного даосского памятника в другой. Ср., например, описание блаженной древности в книге «Дао-де цзин» (гл. LXXX).
Глава X. Взламывают сундуки
49. Данная глава, которая завершает цикл «примитивистских» (определение А. Грэхэма) глав, содержит, пожалуй, самые резкие в древнекитайской литературе нападки на идеологию деспотического государства в Китае. Здесь же мы находим и классические в своем роде образцы сатиры на государственную мораль. Некоторые признаки указывают на то, что глава эта принадлежит к числу наиболее поздних в книге: она была создана, по-видимому, на рубеже III — II вв. до н. э. В переводе главы сделаны незначительные сокращения.
50. Здесь имеется в виду эпизод из политической истории эпохи «Борющихся царств» (V — III вв. до н. э.). Правитель Лу преподнес в дар правителю царства Чу скисшее вино, и чуский царь в отместку решил пойти войной на Лу. Воспользовавшись моментом, правитель царства Вэй осадил город Ханьдань во владениях соседнего царства Чжао.
51. Цитируются слова из XXXVI главы «Дао-дэ цзин».
52. Цитата из «Дао-дэ цзин», глава XLV.
53. Имеются в виду конечно же рассуждения софистов.
Глава XI. Дать волю миру
54. В какой-то мере данная глава, особенно в первой своей части, продолжает намеченную в седьмой главе тему «управления посредством недеяния». Последняя, надо сказать, свойственна всей китайской традиции, настаивающей на полной преемственности законов общества, государства и природы. Однако писаниям Чжуан-цзы и даосской литературе в целом присуще парадоксалистски-заостренная апология благотворности «неупорядоченного порядка», «всепобеждающей уступчивости» и «все свершающего недеяния». В этой главе предлагаются вариации основополагающего для учения Чжуан-цзы мотива «взаимного забытья того и этого», в котором достигается «сокровенное единство» людей.
55. Несколько измененное изречение из XIII главы «Дао-дэ цзина».
56. Имеются в виду основатели Трех династий древности.
57. Сто фамилий — распространенное в древнем Китае собирательное наименование китайского народа.
58. Измененная фраза из главы IX «Дао-дэ цзина», где мы читаем: «Покончите с мудростью, отбросьте знания, и выгода людей вырастет стократно».
59. В оригинале употреблено слово «цзин» — «семенная энергия».
60. Аналогичная фраза встречается в главе XXI «Дао-дэ цзина».
61. Слово «небо» в древнем Китае служило также уважительным обращением к человеку.
62. Фуяо — в древнекитайских мифах — гигантское дерево, растущее на восточном краю Земли; в его ветвях по ночам отдыхает Солнце.
63. «Дао-дэ цзин», глава XVI.
64. Девять областей — весь обитаемый мир.
Глава XII. Небо и Земля
65. Глава состоит из довольно разнородных диалогов и монологических фрагментов и не обладает сколько-нибудь отчетливым тематическим и стилистическим единством. А. Грэхэм отнес ее к разряду «синкретических». Авторам большинства фрагментов свойственно стремление дать определения основным понятиям даосской философии и выстроить из них всеобъемлющую систему, связывающую воедино традиционную космологию и политическую теорию. Можно почти не сомневаться в сравнительно позднем происхождении этой главы. Текст ее публикуется с небольшими сокращениями.
66. Наряду с «человечностью» (жэнъ) понятие «долга» (и) составляет основу основ официальной — главным образом конфуцианской по своим истокам — морали в древнем Китае. В предыдущих главах, развивающих тему протеста против цивилизации, «человечность» и «долг» неизменно подвергались резкой критике и осуждению. В «синкретических» главах, напротив, признается их положительная роль в обществе.
67. С первых же страниц книги Чжуан-цзы, с рассказа о гигантской птице Пэн (прототипом которой послужило, видимо, древнее божество ветра), мотив птичьего полета, родства мудреца и птицы занимает приметное место в писаниях древнего даоса и его последователей. Исторически мотив этот связан с широко распространенным в древнем Китае представлением о том, что души умерших предков являются живым в облике птиц.
68. В данном случае «искусство Хаоса» обозначает, по-видимому, варащивание жизненной цельности, противостоящее опредмечиванию мира. Позиция Конфуция изложена не без двусмысленности: с одной стороны, Конфуций отмечает ограниченность «искусства Хаоса», а с другой — считает его недоступным для себя и всех «людей света».
69. Имеются в виду ритуальные гимны, сочиненные, по преданию, мудрыми царями древности.
70. «Ломаем тополь», «Пышные цветы» — названия древних народных песен.
Глава XIII. Небесный Путь
71. Еще одна, по терминологии А. Грэхэма, «синкретическая» глава, продолжающая темы предыдущих глав и, как подметили еще средневековые китайские комментаторы, во многом не согласующаяся со взглядами Чжуан-цзы, представленными в текстах Внутреннего раздела. В переводе опущены фрагменты, наиболее чуждые оригинальным идеям Чжуан-цзы.
72. Данная фраза — неплохой образчик «безумных речей» даосов. Но нужно иметь в виду, что в бесконечности мирового круговорота «присутствие» и «отсутствие», «пустое» и «наполненное» взаимозаменяемы и в конце концов неотделимы друг от друга.
73. Напомним, что «следование Пути» есть прежде всего безупречно выверенное движение, правильная ориентация в пространстве и во времени.
74. В древнем Китае правитель восседал на троне лицом к югу и соответственно его служилые люди обращались к нему, стоя лицом к северу.
75. Цитируется фрагмент шестой главы.
76. Представление, о том, что правитель должен управлять посредством недеяния, предоставляя подданным выполнять свой долг, разделялось всеми традиционными политическими учениями Китая и являлось одной из основ традиционной, синкретической по своему происхождению государственной идеологии в Китайской империи.
77. Здесь имеются в виду древние ритуальные пляски, исполнявшиеся танцорами, которые были украшены птичьими перьями и бычьими хвостами.
78. Цитируются слова из главы LVI книги «Дао-дэ цзин».
Глава XIV. Круговорот небес
79. Глава открывается необычным пассажем, содержащим вопросы о первопричине всех явлений. По некоторым сведениям, в древности этот фрагмент входил во Внутренний раздел книги. А. Грэхэм считает его продолжением диалога о «флейте Неба», которым открывается вторая глава. Сходные фрагменты встречаются в одном из древнейших поэтических памятников Китая — «Чуские строфы», близком даосской традиции. Исторически подобные вопрошания были тесно связаны с архаическими мифами и религиозными обрядами, но у Чжуан-цзы они приобрели существенно иное значение «именования безымянного», некоего сознательного мифотворчества. Остальные сюжеты главы представляют собой большей частью диалоги Конфуция и Лао-цзы, в которых подчеркивается превосходство даосского постижения «таковости» вещей над светской моралью конфуцианства.
