Сульпиций Север - Труды
VII.
1. На это Постумиан сказал: “Уже давно, Галл, слушая, как ты рассказываешь о вере царицы, я весьма удивляюсь: почему же это так утверждается, будто никакая женщина никогда не оказывалась рядом с Мартином? 2. Смотри, ведь эта царица не только находилась, но и прислуживала ему. И я боюсь, что как-то не [очень хорошо] говорит этот пример о том, кто [так] свободно общается с женщинами”. Тогда Галл ответил: “Разве ты не различаешь, как обычно учат грамматики, места, времени и личности? 3. Представь себе как плененного в императорском дворце обхаживали просьбами, удерживали верой царицы, как утеснялся он чрезвычайными обстоятельствами, дабы освободить заключенных в темницу, вернуть находящихся в изгнании, возвратить отнятое добро: как ты думаешь, стоит ли епископу упорствовать в том, чтобы ради всего этого хотя бы ненамного ослабить свою строгость? 4. Однако, поскольку ты полагаешь, что кто-либо вознамерится использовать этот пример для дурного повода, то верными будут те, кто не отступят от сути этого примера. Ибо мы видим, что только один раз за [всю его] уже семидесятилетнюю жизнь Мартину служила не свободная вдова, не дерзкая девица, но с мужем живущая царица, после того, как и сам муж был равным образом упрошен, и, прислуживая едящему, с пировавшим не расположилась [рядом] и не дерзнула разделить трапезу, но проявила скромность. 5. Потому извлеки урок: да служит тебе матрона, а не повелевает, и да служит, но не разделяет [обед]; как прислуживала Господу та Марфа, однако, не принимая участие в трапезе[783]: точнее, предпочла прислуживать, чем слушать слово. Но та царица исполнилась в Мартине и того, и другого: и прислуживала как Марфа, и слушала как Мария. 6. И если кто пожелал бы этим примером воспользоваться, то прежде всего пусть усвоит: такова причина была и такова личность, такое смирение и таков пир, и за всю жизнь только один раз”.
VIII.
1. “Прекрасно, - сказал Постумиан, - твоя речь удерживает нас всех, чтобы мы не удалялись от примера Мартина, но я честно скажу тебе, что глухими ушами слушалось [все] это. 2. Ибо, если бы мы следовали путями Мартина, то никогда бы о сплетнях не говорили и были бы лишены всеобщих поношений нелепых слухов. Впрочем, как ты обычно говоришь, [особенно] когда обнаружил прожорливость, мы - галлы, а потому нас в этом отношении никогда ни примером Мартина, ни твоими рассуждениями не исправить. 3. Однако [все] это уже давно [только] нами обсуждается, а что же ты, Сульпиций, так упорно молчишь?”. “Что касается меня, - сказал я, - то не только сейчас я молчу, но уже давно решил не говорить на эту тему. Ибо [как-то] я, по недомыслию своему, попрекнул некую ветреную, разряженную и расточительно живущую вдову, а также девушку, непристойно прильнувшую к некоему дорогому мне юноше, хотя она сама часто порицала, как я слышал, других, такое совершавших. И такую ненависть всех женщин и остальных монахов вызвал я к себе, что против меня оба легиона поклялись пойти войной. 4. Поэтому, прошу, помолчите, чтобы и то, о чем мы сейчас говорим, тоже не было приписано моей злобе. Лучше оставим все это и вернемся к Мартину. 5. Ты, Галл, раз начал, то доверши дело”. Тогда тот сказал: “Я уже столько вам рассказал, что моя речь должно быть удовлетворила ваше желание. Но поскольку мне нельзя не уступить вашей просьбе, я поведаю о том, что еще осталось [нерасказанным] до сего времени. 6. Ибо, вот я вижу [соломенную] подстилку, которая готовится на наши ложа, и приходит мне на память такая же, на которой отдыхал Мартин, и которой была сообщена [чудесная] сила. 7. Дело было так. На границе между битуригами и туронами[784] находится деревня Клавдиомаг. Там есть часто посещаемая по благочестию святых церковь и не менее славная множеством посвященных [в монахини] дев. Поэтому Мартин, проходя мимо, остановился в секретарии церкви. 8. После его ухода все девы вошли в этот секретарий; они целовали те места, где сидел или лежал блаженный муж и даже разобрали [между собой] подстилку, на которой он отдыхал. 9. Одна из них спустя несколько дней положила часть подстилки, которую взяла себе для благословения, на шею одержимому, охваченному ужасным бесом. И без промедления, быстрее сказанного, человек был исцелен с извержением демона.
IX.
1. Примерно в тоже самое время случилось так, что навстречу Мартину, возвращавшемуся из Треверов[785], попалась одержимая бесом корова. Покинув свое стадо, она бросалась на людей и уже многих забодала насмерть. И вот, когда животное стало приближаться к нам, то те, кто следовали за ней в отдалении, начали кричать громким голосом, чтобы мы поостереглись. 2. Но после того, как разъяренная [корова] с бешеными глазами устремилась на нас, Мартин, вскинув [навстречу] руку, повелел скотине остановиться: она тут же по слову его замерла неподвижно. Между тем Мартин увидел восседающего на ее спине демона и закричал на него: “Слазь, убийца, со скотины, прекрати мучить невинное животное”. 4. Нечистый дух повиновался и удалился. И хватило корове ума, чтобы не почувствовать себя [полностью] свободной: у ног святого, [наконец-то] обретя покой, улеглась, и затем по велению Мартина направилась к своему стаду и вошла в сообщество остальных тише овцы. 5. Это было в то время, когда находясь посреди пламени [Мартин] не ощутил жара, о чем, я полагаю, мне нет необходимости рассказывать, ибо наш Сульпиций, опустив это в своей книге, описал все затем в письме к Евсевию, тогда пресвитеру, а ныне епископу[786]. Его, я думаю, ты, Постумиан, уже или прочитал или, если оно тебе еще неизвестно, когда захочешь, всегда найдешь, в этом шкафу; мы же расскажем о том, что было пропущено.
6. Однажды, когда [Мартин] объезжал диоцез, мы неожиданно столкнулись с группой охотников. Собаки преследовали зайца, и уже долгое время затравленный зверек не имел никакого спасения на широко раскинувшихся полях, и уже неминуемая смерть [грозила ему] и уже начал он, часто петляя, бросаться из стороны в сторону. Блаженный муж, сочувствуя его беде, с благочестивой целью повелел собакам прекратить преследование и позволить ему спастись бегством. Тут же по первому приказанию они остановились, поверишь ли, [словно] привязанные, точнее даже - пригвожденные, к своим следам. Так зайчик, настигнутый преследователями, остался живым.
X.
1. Также стоит вспомнить его дружеское, возвышенно остроумное, слово. 2. Однажды увидел Мартин постригающуюся [в монахини]. “Она исполняет, - сказал он, - евангельскую заповедь: имея две туники, одну из них отдает неимущему: и вы должны так поступать”. 3. Также, когда увидел мерзнущего, почти голого, в одежде из шкур, свинопаса: “Вот, - сказал он, - Адам, [изгнанный из рая], в одежде из шкур пасет свиней; но мы по смерти того ветхого, который поныне в этом сохранился, нового Адама оденем получше”. 4. [Однажды] коровы объели часть луга, свиньи разрыли другую: остальная же часть, которая осталась нетронутой, покрылась разными цветами, словно на картине. “Эта часть, - сказал Мартин, - рождает образ брака; хотя она и погублена скотом, и не совсем лишает трaвы красоты, однако не венчается великолепием цветов; та же [часть], которую разрыло стадо грязных свиней, вызывает отвратительный образ разврата, но та часть, которая не претерпела никакого насилия, являет [собой] красоту девственности: она расцветает обильными травами, в этой траве произрастает плод и сверх всей [этой] красоты, сияет она разнообразными цветами, словно украшенная сверкающими самоцветами. Блаженная картина и достойная Бог, ибо ничто не может сравниться с девственностью. 5. Потому и те весьма заблуждаются, кто брак сравнивает с развратом, и те несомненно несчастны и глупы, кто брак полагает равным девственности. 6. Однако понимающие различают, что брак ведет к милосердию, девственность обращена к славе, разврат же предопределен к наказанию, если не устраняется последним.
XI.
1. Некий воин положил в церкви перевязь меча и, объявив себя монахом, построил себе в отдалении, почти пустыне, келью, намереваясь [там] жить. Между тем лукавый враг разными помыслами распалил неразумную душу, дабы его супруга, которой Мартин повелел быть в женском монастыре, изменив [свое] решение, предпочла жить вместе с ним. 2. Потому осмелевший пустынник пришел к Мартину и высказал то, что было у него на душе. Однако тот начал сильно возражать, [говоря, что] женщина мужу, уже монаху, не [может быть] снова женой, [что все это] помутнение разума. Но воин продолжал настаивать, уверяя, что никакого вреда от этого замысла не будет: он всего лишь желает быть утешением супруге, более того, не следует опасаться, что они обратятся к прошлому: он является воином Христа, она также поклялась в обязательстве того же служения; епископу же хорошо известно, что святые и не замечающие по воздаянию веры своего пола в равной степени [успешно] служат. 3. Тогда Мартин - его подлинные слова хочу я вам привести - сказал: “Поведай мне, участвовал ли ты когда-нибудь в сражении, стоял ли в боевом строю? И тот ответил: “Часто стоял я в строю и часто участвовал в сражениях”. 4. На это Мартин сказал: “Тогда скажи мне, разве в том строю, вооруженном и изготовившемся к битве или уже устремившемся быстрым шагом с обнаженными мечами в бой против вражеского войска, ты видел хотя бы одну женщину?”. 5. Только тогда воин, смутившись, покраснел и поблагодарил [Мартина за то, что] не позволил он ему совершить ошибку, и не грубой бранью слов, а истинным и разумным сравнением оступившегося воина исправил. 6. Мартин же, повернувшись к нам, поскольку большая толпа монахов его окружала, сказал: “Женщина пусть в военный лагерь не входит, пусть строй воинов стоит отдельно; женщина же пусть находится поодаль, живя в своей хижине. Ибо достойно презрения войско, где толпа женщин толкается среди когорт мужчин. Воин - в строю, воин сражается в поле; женщина же пусть пребывает за стенами укреплений. И она обретет свою славу, если соблюдет целомудренность в отсутствие мужчины: это есть ее первая добродетель и высшая победа, не так ли?
