Монах Меркурий - В горах Кавказа
Неожиданно появился Василий — послушник отца Серафима. Этот раб Божий шел в Георгиевку, но, увидев, что брату нужна помощь, решил вернуться, чтобы его проводить. Он взвалил себе на плечи тяжелый рюкзак пчеловода и повел в свою пустынь. Следуя за Василием, пчеловод внимательно осматривал незнакомую местность. Примерно через час показалась примитивная водяная мельница с длинной вереницей водосточных желобов, которые лежали на специально устроенных козлах на высоте не менее двух метров. Недалеко от мельницы начинался частокол, окружающий огород старца. Там росли кукуруза, фасоль, картофель и другие корнеплоды, а также щавель. Еще несколько минут ходьбы по тропе вдоль изгороди — и, наконец, пустынная келья, представляющая собой длинную постройку из нескольких помещений под одной крышей. По обеим ее сторонам находились кельи отца Серафима и его послушника, а в середине — дровяник и кухня, где они варили себе пищу на костре по кавказскому обычаю. Рядом с огородом была небольшая пасека с двухкорпусными ульями. Примерно в десяти шагах от кельи, с южной стороны, росло огромное дерево — грецкий орех. Брат невольно обратил внимание на большой крест возле ствола. На небольшом листе жести, прибитом ко кресту, прочитал потускневшую от времени надпись: «Под сим крестом покоится прах схимонаха Феофила, в Бозе почившего семнадцатого дня, тысяча девятьсот пятнадцатого года, неисходно подвизавшегося в этой пустыни сорок лет». У брата замелькали умиляющие сердце мысли: «Как давно это было! Как давно прошли те дни, когда трудился здесь во славу Божию и закончил свою отшельническую жизнь этот не известный миру добрый воин Христов! И от него осталась лишь эта скромная эпитафия...» Могила отшельника с течением времени оказалась под корнями выросшего на ней грецкого ореха. Его посадил в давние годы какой-то заботливый человек, по всей вероятности, монах-сподвижник, живший вместе с отшельником...
Василий отнес рюкзак пчеловода в свою комнатку. Зашел к отцу Серафиму, взял старца, как ребенка, на руки и унес в туалет. Потом вернулся с ним в келью. Отец Серафим уже ослеп и неподвижно лежал в гробу, не имея сил ни подняться, ни даже повернуться. Василий через каждые четыре часа поворачивал его с боку на бок, чтобы не образовалось пролежней. В урочные часы кормил и поил с ложки. По утрам, подымая из гроба, выносил из кельи и умывал. Время от времени переодевал в чистое белье и чистый подрясник. Расчесывал на голове волосы, чтобы они не спутались и не скатались в сплошную косу. Часто перестилал подстилку. Стирал и чинил износившееся белье.
Дивное дело! Василий был единственным сыном у своих родителей. Они, конечно, надеялись, что в старости он будет их кормильцем. Но... получилось не так, как они предполагали. Будущий послушник услышал однажды от простого человека поучение о Боге — Творце всего сущего, о Царствии Божием, о рае с его бесконечными блаженствами и об аде с его нескончаемой мукой. Воспринял всей душой услышанное, уверовал в Евангелие и решил взять на себя благое иго Христово. Священное Писание учит: Кто любит отца или мать более нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10,37). Боголюбец оставил родительский дом и уехал в Почаевскую Лавру с надеждой поступить в монастырь, но в приеме ему было отказано из-за переполненности штата, разрешенного патриархией. Нужно было возвращаться домой. Будучи долгое время в Лавре, он успел повидать все ее достопримечательности. Побывал и в других святых местах, чтимых приезжающими в Лавру паломниками. От них Василий узнал, что недалеко от Почаева, в одной деревеньке, независимо от Лавры проживает схимонах Епифаний, широко известный богомольцам. Василий разыскал схимника и рассказал ему о своей скорби. Подвижник проницательно посмотрел на брата. Просветленное лицо старца приняло какое-то необыкновенное выражение, и он сказал:
— Чадо, на Кавказе живет старый монах-пустынножитель отец Серафим. Иди туда и будь его послушником. Не оставляй отца Серафима до его смерти.
— А где он, батюшка, проживает? Как найти его? Кавказ-то ведь большой!
— Иди до Сухуми, а там все сам Бог управит, — утешил отец Епифаний и дал ему денег на дорогу.
Купив в книжном магазине географическую карту, Василий отправился в далекое путешествие, отмечая на карте карандашом места своего следования. Три месяца шел он по шпалам, а также шоссейными и проселочными дорогами и преодолел более двух тысяч километров. Ночевал где и как придется: в банях, на окраинах селений, в колхозных сараях, в гуменниках, в скирдах соломы, в стогах сена, под мостами, под рыбацкими лодками на берегах рек, в шалашах рабочих лесоповала, а то и просто под открытым небом в лесу. Питался он только хлебом с водой, потому что не заходил в города и села, боясь встретиться с милиционерами. Одежда его стала очень грязной, и это могло привлечь их внимание. К тому же у него выросли усы и небольшая борода.
В Сухуми он сразу же направился в храм. Был какой-то полиелейный праздник, но прихожан было немного. После службы народ быстро разошелся. Василий в недоумении вышел из храма: куда идти? Где ночевать?! В пути не возникало никаких сомнений. А тут сразу нахлынула волна тревожных дум: «Я зашел в такую даль. Здесь нет ни одного знакомого мне человека. Вдруг какая-нибудь непредвиденная случайность, и как тогда выбраться обратно?! Кто протянет руку помощи? Деньги кончаются. Я пришел в летней одежде, а время клонится к осени!»
В это время отворилась калитка, и через нее поспешно зашел в церковную ограду молодой бледнолицый бородатый человек невысокого роста. Он перекрестился и благоговейно вошел в храм. Подошел к аналою, трижды земно поклонился, поцеловал икону праздника. Затем приложился ко всем иконам, положил земной поклон перед царскими вратами и вышел из храма. Увидев Василия, подошел к нему, и они разговорились.
— Давно ли окончилась служба? — спросил незнакомец.
— Полчаса назад, — ответил Василий.
— Из какой ты пустыньки, брат?
— Да нет, я не из пустыни. Только еще собираюсь.
— А в какую?
— Да к отцу Серафиму.
— Ну, это недалеко от нас. Его келья находится на Верхних Барганах, а мы живем возле Нижних Барган.
— Так ты знаешь к нему дорогу?
— Знаю.
— Любезный братец! Прошу тебя, ради Христа, проведи меня, пожалуйста, к отцу Серафиму.
— А когда ты хочешь пойти туда?
— Да хоть сегодня же.
— Нет. Сегодня уже невозможно. Последний рейсовый автобус, идущий в наши края, давным-давно ушел. Я сегодня сам намеревался было уехать, да вот несколько замешкался и прозевал его, поневоле пришлось остаться в городе. Пойдем сейчас к одному странноприимцу, у него переночуем, а завтра, рано утром, на первом попутном автобусе доедем до греческого селения Чины и оттуда уже пойдем на Верхние Барганы.
На следующий день, вечером, они уже добрались до поляны Сухая Речка, на которой в то время жили три пустынножителя: отец Пахомий, отец Онисифор и отец Сергий. На поляне, площадью в полгектара, было когда-то много больших камней. Насельники совместными усилиями обкопали их и с помощью рычагов и ваг откатили в стороны. Но самые крупные валуны посреди поляны остались. По краям поляны росли фруктовые деревья, приносившие обильные плоды. Все свободные клочки земли занимал огород.
Василия на ночлег пригласил к себе в келью отец Онисифор, а его проводник ушел к отцу Сергию. Словоохотливый отец Онисифор стал расспрашивать Василия о прошлом, интересуясь причиной, побудившей его прийти в эти далекие места. Василий рассказал ему о своей жизни и путешествии на Кавказ. Отшельник внимательно слушал и часто с удивлением восклицал:
— Видишь ты! Вот оно как!
Наконец, он сказал:
— Как видно, Господь избрал тебя для пустынножительства, а не для монастырского общежития. И я хочу предупредить тебя, чтобы ты со всем усилием ополчился против уныния и блуда. Слушай меня со вниманием, потому что я преподам тебе общее для всех пустынножительствующих назидание, которое и сам когда-то выслушал от прежде подвизавшихся отцов. Не пренебрегай этим наставлением, ибо оно окажет тебе в будущем великую пользу.
Прежде всего избегай праздности, всегда будь занят каким-либо трудом, чтобы оградить себя этим от бесовских козней. Без времени на постель не ложись. Спи не более пяти часов, причем с перерывом. В полночь обязательно подымайся на полунощницу и не менее двух часов этого времени посвящай молитве. Блудные помыслы не принимай. В противном случае враг угонит тебя из пустыни, и сам ты потопчешь ногами своими все свои добрые начинания и останешься посрамленным в своей совести, как воин, убежавший с поля боя.
После беседы пустынник предложил Василию лечь спать на свою лежанку, потому что время было уже позднее, а сам начал совершать вечернее правило. Молился молча, чтобы не беспокоить гостя.
Василий, утомленный продолжительным путешествием, быстро уснул. Примерно во втором часу ночи проснулся и, к своему немалому удивлению, увидел такую картину: отец Онисифор, несколько склонившись, спал, сидя на низком стульчике. Затем вдруг встрепенулся, перекрестился и начал молиться. Брат снова уснул. Проснулся уже перед рассветом и опять увидел отца Онисифора бодрствующим, немало удивляясь необыкновенному образу жизни, проходившему средь непрестанного молитвенного бодрствования.
