Пьер Гольбах - Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов
К тому же изощренность греков приводила ежедневно к возникновению новых взглядов, которые сейчас же находили сторонников и противников. Таким образом, богословие непрерывно вооружало бедных греков для взаимоуничтожения. Завоевания Мухаммеда и варваров тоже не сумели отвлечь их от того остервенения, с каким они спорили по непонятным и не имеющим значения пунктам вероучения. В конце концов турецкое завоевание, уничтожившее их империю, в пятнадцатом веке застало их еще в пылу споров. Только завоевание Византии турками положило конец спорам, которые благочестивые императоры увековечивали своим вмешательством.
Подобно тому как еврейские пророки некогда погубили царство Израиля и Иуды смутами, которые они там вызывали, точно так же греческие богословы своими нескончаемыми спорами ослабили и погубили Византийскую империю. Такую участь фанатизм готовит всем государствам, где ему позволят проявить свое бешенство.
Если единство взглядов часто дело весьма трудное по наиболее ясным вопросам, то оно совершенно невозможно в вопросах богословских. Было бы самым поразительным чудом, если бы христиане оказались согласными во взглядах. Ведь им приходится черпать свои догмы из туманных, двусмысленных, бессвязных книг и в коварных текстах, которые каждый может понимать по-своему. Самая нелепая и бессмысленная затея-пытаться примирить спорщиков, которые редко сами себя понимают, считают свои мысли непогрешимыми, воображают, что совесть не позволяет им изменять что-либо в своих взглядах.
Пусть же государи предоставят богословам раздирать друг друга. Спор -это их стихия. Но пусть они никогда не проявят слабости вмешиваться в их споры, разве для того, чтобы парализовать их влияние на остальное общество. Государства испытывают смуты и бедствия, они начинают клониться к гибели, когда государи имеют глупость стать на сторону какой-нибудь секты. Тысячи примеров показывают, что набожный государь, руководимый попами,-бич для своей страны. Все погибло, если государь имел несчастье возомнить себя богословом и внушить себе, что он сумеет насильно привести людей к единомыслию.
Вмешательство в богословские споры не дает государям ни чести, ни выгоды. Да и не стоят они того, чтобы ими занимались. Государь, имевший неосторожность примкнуть к одной какой-либо партии, неизбежно становится предметом ненависти другой, которая его позорит. Императора Льва Исавра нам рисуют как гнусное чудовище за то, что он по указанию весьма многочисленного собора выступил против иконопочитания. Между тем другие историки, менее пристрастные, рисуют нам его как великого человека и весьма достойного государя.
С другой стороны, императрицу Ирину, которую историки единодушно изображают в самых мрачных красках, некоторые писатели представляют нам как образец веры, благочестия и усердия. Кардинал Бароний доходит до того, что оправдывает совершенное ею отцеубийство и ее злодеяния. В чем здесь причина? А в том, что эта преступная и набожная императрица созвала собор и восстановила иконопочитание. Отсюда видно, что защита групповых интересов может заставить забыть самые простые представления о справедливости и оправдывать самые ужасные преступления. Разумные государи не должны стремиться угодить спорящим между собой богословам. Они должны делать добро, прекращать споры и вмешиваться в них лишь для того, чтобы не дать им нарушать спокойствие государства.
Не способные на такие рассуждения, правильность которых подтверждается всей практикой, греческие императоры постоянно принимали участие в делах церкви. Пустые споры духовенства поглощали все внимание правительства, а для блага государства ничего не делали. Набожные и почти всегда фанатичные императоры стали в руках попов орудием разрушения империи, которая до сих пор еще существовала бы в своем блеске, если бы не богословие, которому властители отдали свое внимание и покровительство.
Рвение и глупость-часто жестокая-этих благочестивых государей нашли весьма верных подражателей в лице западных государей. Христианские герои, которых церковь нам расхваливает, были обычно варварами, очень набожными, очень легковерными, очень покорными духовенству, занятыми только увеличением его богатств, расширением его власти, уничтожением его врагов. Таковы единственные добродетели, которые мы можем наблюдать у многих монархов, которых церковь выставляет как образцы мудрости и святости.
Читая историю утверждения христианства среди варварских народов Запада и Севера, мы видим, что миссионеры, которым было поручено распространять евангелие, ловко пользовались двумя средствами, чтобы привлечь государей к выполнению своих заданий. Обычно они почти во всех странах стараются залучить жен этих диких воителей, вкрадываются к ним в душу, чтобы получить доступ ко двору, и ловко используют влияние этого невежественного пола, чтобы постепенно завоевать доверие государей. Женщины почти всегда суевернее мужчин. Их живое и чувствительное воображение и слабость духа делают их весьма восприимчивыми к влиянию религиозного энтузиазма. Их мозг, как и у детей, жаждет чудесного. Самые причудливые сказки нисколько их не возмущают. Короче говоря, мы видим, что у франков, германцев, венгров, поляков, москвитян и так далее главным образом царицы содействуют успеху евангельской проповеди и чудесной удаче христианских миссионеров.
Обеспечив содействие жен, можно было уже без труда завоевать и мужей, которые начинали к ним прислушиваться. Тогда святые проповедники давали им понять, что при помощи новой религии они сумеют стать богами в глазах народов, что у них будет абсолютная власть над подданными, которым будут проповедовать самую смиренную покорность царям, как "живым образам всевышнего", как имеющим власть над судьбами человеческими. Поэтому варварские короли легко поняли, что им выгодно принять религию, которая их обожествляет и уничтожает дух свободы у народов.
Такими путями благочестивые миссионеры легко добились того, что самые дикие правители прониклись их задачами и целями и вскоре стали пламенными защитниками их дела.
Доказательство всему вышесказанному мы имеем в обращении великого Хлодвига, франкского короля. Бог воспользовался прелестями его жены, святой Клотильды, и ее ходатайством, чтобы смягчить свирепое сердце мужа. Королева склонила его к тому, чтобы он стал прислушиваться к святому Ремигию, епископу реймсскому, который вскоре сумел ему втолковать, что для того, чтобы насладиться плодами своих побед, ему было бы хорошо связаться с галльским духовенством и принять религию народа, только что им покоренного. Эта религия поможет ему получить более неограниченную власть даже над свободными воителями, оружию которых он был обязан своим успехом. Габриель Ноде (глава 3) относит к числу государственных переворотов обращение Хлодвига и все замечательные чудеса, сопровождавшие его коронование, как "святая чаша с миром", упавшее с неба экю и пр. Крестив Хлодвига и с ним три тысячи солдат, святой Ремигий продолжал и впредь руководить его действиями. Это мы видим по дошедшему до нас письму, которое он писал королю. В этом письме святой рекомендует королю "выбирать себе в советники людей мудрых и особенно почитать служителей господа". Эти служители господа втянули нашего обратившегося разбойника в войну с королем Аларихом, который был арианином. Христианство отнюдь не излечило Хлодвига ни от честолюбия, ни от жестокости. Все его царствование запятнано злодеяниями и преступлениями, воистину достойными варвара.
Что касается святой Клотильды, то, овдовев, она вовлекла своего сына Клодомира в очень несправедливую войну, чтобы удовлетворить свою личную жажду мести и честолюбия. Она отделалась за это тем, что ушла оплакивать свои глупости в монастырь.
Мы видим, таким образом, что христианские пастыри во все времена проводили мудрую политику союза с государями, чтобы подчинить народы своему игу. Они всегда извиваются ужом вокруг могущественных королей. Они с головой выдают им подданных, чтобы превратить их в рабов, а по отношению к самим королям проявляют величайшую покорность. При таких-то обстоятельствах святой Григорий Турский сказал королю, своему господину: "О король, если кто-нибудь из нас захочет сойти с пути справедливости, ты можешь его наказать, но если ты сам сойдешь, то кто тебя накажет? Ведь мы обращаемся к тебе, когда ты удостаиваешь слушать нас, а если ты откажешься слушать нас, то кто другой осудит тебя, если не тот, кто сказал, что он -сама справедливость?" В другом месте он говорит, что "только бог-судья королям". Отсюда видно, что вначале епископы еще не присвоили себе права судить королей, во всяком случае, они благоразумно умалчивали о своих притязаниях, которые впоследствии сделали их судьями над королями.
Между прочим, приведенные факты помогут нам понять, как мы должны отнестись к мнению тех, кто утверждает, что проповедь евангелия "сильно содействовала цивилизации и просвещению" диких народов. Если под цивилизацией и просвещением народа понимать его порабощение, если это значит вытянуть его из его лесов, чтобы сделать игрушкой королей и попов, то нельзя не согласиться, что христианская религия "цивилизовала" много наций. Но если под цивилизацией понимать средство просветить народ, сделать его обходительным и разумным-одним словом, сделать счастливее, то можно совершенно смело отрицать, что христианство привело к этим спасительным результатам. Народы, бывшие кочевники, жившие войной, в течение веков содержались в грубейшем невежестве. Вместо того чтобы сражаться за свои собственные интересы, они стали биться ради споров своих священников. Вместо того чтобы жить свободно, они стали игрушкой двух сил, объединившихся, чтобы их угнетать, и раздиравших их своими постоянными распрями.
