Эммануил Сведенборг - О Божественной любви и Божественной мудрости
XIV. Те, кто себя любят превыше всего и любят мир как себя самих, не суть ни человеками, ни в Господе. Любящие себя и в мире могут даже творить добрые дела и творят их они, но в них любовь к делам не добра, ибо дела от них самих, а не от Господа и ради них самих, а не для ближнего; они говорят или уверяют, что для ближнего в смысле обширном и тесном, то есть для Церкви, для отечества, для общества и для сограждан, иные даже отваживаются сказать, что дела для Бога, потому что они поступали по Его заповедям и что дела исходят от Бога, будучи добром, и всякое добро от Бога, когда между тем они творят дела для себя самих, потому что от себя самих и ежели для ближних, то дабы на них дела обращались; они известны и отличны от творящих дела по Господу для ближних в смысле обширном и тесном в том, что в каждой вещи принимают в расчет себя и миры и любят добрую славу для различных целей, и даже любят дела, лишь насколько видят в них себя и то, что к ним относится; сверх того их удовольствия суть удовольствия плотские, и они ищут тех, которые от мира; можно видеть, каковы они по сравнению. Они сами суть голова, мир есть туловище, Церковь, отечество, согражданин суть ступни, а Бог - обувь; но для любящих дела по любви к делу Господь есть голова. Церковь, отечество, сограждане туловище до колен, мир - это ноги от колен до ступней, они же сами суть ступни, пристойно обутые; по сему видно, что одни совершенно противоположны другим и что нет человечного в творящих дела по себе или по себялюбию. Есть два начала всех любвей и всех чувств: одно идет от Солнца Неба, которое есть чистейшая любовь, другое от Солнца мира, которое есть чистейший огонь. Извлекающие от Солнца Неба любовь суть духовны и живы, и Господь их возносит из их самости; но извлекающие огонь от Солнца мира природны и мертвы и погружаются сами собою в самость, от чего происходит, что они видят одну природу во всех предметах зрения и если признают Бога, то лишь устами, но не сердцем; это они разумеются в Слове под поклонниками солнца, луны и всего небесного воинства. Они представляются как люди в духовном Мире, но при свете Неба как чудовища и их жизнь им кажется жизнью, но для Ангелов они смерть; между ними есть многие признаваемые учеными в Мире и, что меня часто удивляло, они считают себя мудрыми, относя все к природе и предусмотрительности и смотрят на других как на простаков.
XV. Человек не здорового духа, если дело не есть его любовью или его занятием. В человеке есть внешняя мысль и в нем есть внутренняя мысль. Человек обретается в мысли внешней, когда он в обществе, слушает ли он тогда или говорит, поучает или действует и пишет, но дух его в мысли внутренней, когда он дома и перемещает во внутреннее расположение разбиравшиеся вопросы, эта мысль его духа есть настоящая в себе, тогда как предыдущая была мыслию его духа в теле, та и другая остаются у человека по смерти, и тогда не знают, каков человек прежде чем внешняя мысль не отнята от него, ибо тогда только мысль говорит и действует по чувству. Человек здравого смысла услышит тогда вещи диковинные, он услышит и увидит, что многие из тех, которые в Мире говорили разумно, проповедовали талантливо, поучали научно, писали с сознанием и даже поступали предусмотрительно, лишь только внешнее их ума отнимается, то мыслят, говорят и поступают безумно, как маньяки в Мире, и что удивительно, полагают, что они мудрее других. Но дабы им не оставаться долго в безумстве, они введены бывают время от времени во внешнее и через это в общественную и пристойную жизнь, в которой они были в Мире; когда их в обществе и в Небе им дано вспоминать об их безумствах, то они сами видят и признают, что они говорили бессмысленно и поступали безумно, но все-таки, войдя в свое внутреннее или в самость своего духа, они безумствуют, как прежде. Их безумства приводятся к следующему: они хотят властвовать, похищать, прелюбодействовать, проклинать, вредить, презирать честь, правоту, искренность, отвергать и осмеивать всякую истину и добро Церкви и что еще удивительнее, они любят такое состояние духа; в самом деле, некоторых из них исследовали, любят ли они мыслить здраво или безумно, и открылось, что любят мыслить безумно; была обнаружена также причина такого состояния, именно та, что они любили себя и мир превыше всего и занимались делами только ради почета и наживы, предпочитая плотские удовольствия духовным; в Мире они были такого нрава, что никогда здраво не мыслили, разве только находясь в обществе с людьми, единственное облегчение для их безумства, это то, что их отсылают в ад, дабы они там работали под управлением судьи; пока за работой, они не безрассудствуют, ибо работа, которою заняты они, их держит как бы в заточении и в узах, дабы не бросились они в бред своих вожделений; там они работают на пищу, на одежду, на постель, таким образом, помимо себя по нужде, а не свободно, по расположению. Наоборот все те, которые в Мире любили дело и выполняли его по любви к нему, мыслят здраво в духе своем, и дух их мыслит здраво в теле, ибо их внутренняя мысль есть также мыслию внешней и речь и действия соответствуют ей; любовь к делу удерживает в себе их дух и не допускает их предаваться пустякам, вещам бесчестным и сластолюбивым, чудачествам и хитрости, ни быть игрушкой различных вожделений; такие по смерти становятся подобными себе, их дух в себе самом ангельский, и когда внешняя мысль удалена, они становятся духовными Ангелами и суть, таким образом, преемниками небесной мудрости, исходящей от Господа. Теперь по этим соображениям очевидно, что человек не здравого ума, если дело не составляет его любовь или его занятие.
XVI. Каждый человек есть чувство, и столько же различных чувств, сколько людей, рожденных и имеющих родиться в вечности. Главным образом это можно увидеть по Ангелам в Небе и по адским Духам, которые все суть чувства. Если каждый человек есть чувство, то потому, что его жизнь есть любовь и продолжение, и деривации любви называются чувствами, посему чувства в самих себе суть любови, но любови, подчиненные общей любви, как своему господину или вождю; потому что жизнь сама есть любовь, все и каждая из сущностей жизни есть чувство, следовательно, сам человек есть чувство. Что это так, многие в Мире удивятся, и это мне дано было услышать из уст всех вступающих из Мира природного в духовный Мир; я не нашел ни одного, который бы знал, что он есть чувство, более того, не много было таких, которые знали, что такое чувство, а когда я говорил, что чувство есть любовь в своей продолжительности и производстве, то они спрашивали, что такое любовь, говоря, что любовь в природе вещей, потому что они постигают, что такое мысль, но не что такое чувство, по той причине, что никто не постигает его: они говорили, что знают чувство по любви нареченного пред браком, по любви матери к ребенку, не много также по любви отца, когда те целуют невесту или дитя, иные даже вместо невесты говорили о любовнице; тогда им сказали, что мысль по себе есть решительно ничто, но она нечто по чувству, относящемуся к жизненной любви человека; потому что мысль существует по чувству, как существует вещь, сформированная по сформировавшей ее; и если постигается мысль, а не чувство, это потому, что постигается вещь сформированная, а не формирующая, так же как мы ощущаем тело, а не душу; так как они удивлялись сказанному мною, то были снова поучаемы различными доводами, например, что все сущности мысли исходят от чувства и соответственно чувству, что они не могут мыслить без него или против него, что каждый таков, как его чувство, и поэтому все исследуются по их чувству и никто по словам, ибо речь исходит от мысли внешней, состоящей в желании угодить, поправиться, заслужить похвалу, сойти за человека цивилизованного, нравственного и мудрого, и все это в цели внутреннего чувства, чему оно служит средством; все же по звуку голоса, будь это только не с искусным лицемером, чувство само слышится, ибо речь словесная принадлежит мысли, а звук этой речи принадлежит чувству; посему им было сказано, что как не может быть речи без звука, так не может быть мысли без чувства, и очевидно, что чувство есть все мысли, так же как звук есть все речи, ибо речь есть только артикуляция звука. Через это они были научены, что человек есть вполне одно чувство, а затем узнали, что все Небо и весь ад различаются на области и на общества по различиям родовым и специфическим чувств, а нисколько не по различиям мыслей, и что Господу Одному ведомы чувства.
Из этого следует, что изменения и различия чувств бесконечны, и что их столько же, сколько людей, родившихся и имеющих родиться в вечности.
XVII. Вечная жизнь для человека соответствуема его любви к делу. Потому что чувство есть сам человек, и действие есть явление и выполнение чувства, и потому что не дается чувства без его субъекта, без которого даже пропадает оно, явствует, что нет жизненного чувства в человеке без его действия; так как чувство и действие - одно, то явствует, что человек, который есть чувство, познается, каким он есть по действию, с трудом и слабо в Мире природном, но ясно и вполне в Мире духовном; это следствие теплоты и света Неба, ибо духовность раскрывает чувство и каждую сущность, к нему относящуюся; по естеству своему духовность есть божественная любовь и божественная мудрость, а по видимости теплота небесная и свет небесный. Эта теплота и этот свет раскрывают чувства действий, как теплота Мирского солнца раскрывает земные предметы в их запахе и вкусе, и как свет солнца Мира их раскрывает в красках и тенях.
