Неизвестен Автор - Лекции о сущности религии

Глупо поэтому нарочито выдвигать оружие, средства защиты и делать их доказательством существования провидения. Если жизнь необходима, то необходимо и средство сохранения жизни. Раз есть война, то есть и оружие: нет войны без оружия. Стало быть, если хотят удивляться средствам защиты органа, защиты животного, то следует удивляться существованию этого органа, этого животного. Все эти средства защиты по своей природе ограничены и составляют нечто единое со свойствами данного органа, данного существа; но именно в силу своего единства с природой существа, с природой органа, они не являются доказательствами наличия намеренно или произвольно творящего существа, и именно в силу своей ограниченности не являются доказательствами существования всемогущего и всезнающего бога, ибо бог защищает существо, защищает орган против всех, какие только возможны, опасностей. Каждое существо возникло при условиях, заключавших в себе не больше того, что было достаточно для создания данного существа, каждое существо стремится посильно отстоять себя, сохранить себя, сколько это только возможно, сколько позволяет ему его ограниченная природа; каждое существо имеет инстинкт самосохранения. Из этого инстинкта самосохранения, который, однако, един с индивидуальной природой органа или существа, но отнюдь не от всемогущего и всезнающего существа происходят оружия, средства защиты животных и органов.

Наконец, я должен еще упомянуть об одном возражении, которое делают теисты против прежних атеистов, или натуралистов, производивших людей и животных из природы без участия бога, производивших, впрочем, способом, не являвшимся, разумеется, достаточно научным. Если природа некогда создала животных и людей, первично произведя их на свет без уже имеющихся животных и людей, то почему этого не случается больше теперь? Я отвечаю: потому что всему в природе есть свое время, потому что природа может лишь то, к чему даны необходимые условия; если поэтому теперь уже больше не происходит того, что происходило некогда, то были тогда такие условия, которые теперь отсутствуют. Но, может быть, когда-нибудь наступит время, когда природа сделает опять то же самое, когда старые породы животных и люди исчезнут и новые люди, новые породы возникнут. Вопрос, почему этого больше не происходит теперь, представляется мне таким же, как если бы спросили, почему дерево дает плоды только осенью, а цветы - весной, разве не могло бы оно без перерыва цвести и давать плоды? Или почему данное животное лишь в данное время находится в периоде течки, разве не могло бы оно постоянно вожделеть и беременеть? Только индивидуальность, только, так сказать, неповторяемость есть соль земли, соль природы; только индивидуальность есть оплодотворяющее и творческое начало; только совершенно индивидуальные условия или отношения на земле, революции земли, которые в том виде, как они были, больше не повторились, создали органические существа, по крайней мере те, которые со времени последней геологической эпохи на земле существуют, и в том виде, как они существуют. И человек, или дух человеческий, не всегда, не во всякое время создает оригинальные вещи; нет! всегда бывает только определенная эпоха в жизни человека, счастливейшая, наиболее благоприятная, бывают события в жизни, жизненные моменты, жизненные условия, которые позже не встретятся, не повторятся, по крайней мере в своей первичной свежести, только в эти моменты человек создает оригинальные произведения; в большинстве же других моментов он только повторяется, он только умножает свои оригинальные создания путем ординарного, обычного их воспроизведения.

Этим замечанием я заканчиваю главу о природе. Я этим выполнил первую часть своей задачи. Эта задача заключалась в том, чтобы доказать, что человек должен вести свое происхождение не от неба, а от земли, не от бога, а от природы, что человек должен начинать свою жизнь и свое мышление вместе с природой, что природа не есть действие отличного от нее существа, но - как говорят философы - есть причина себя самой, что она не творение, не существо, сделанное или созданное из ничего, а существо самостоятельное, объяснимое лишь из себя и производимое лишь из себя, что происхождение органических существ, происхождение Земли, происхождение даже Солнца, если мы его мыслим себе происшедшим, всегда было естественным процессом, что мы, чтобы наглядно представить себе их происхождение и сделать его понятным, должны исходить не от человека, художника, ремесленника, мыслителя, строящего мир из своих мыслей, а от природы, как древние народы, которые, следуя своему верному природному инстинкту - по крайней мере в своем религиозном и философском учении о происхождении мира - сделали естественный процесс, процесс рождения, прообразом и творческим принципом мира, что как растения произошли от ростка, животное от животного, человек от человека, так и все в природе от естественного существа, ему подобного, ему родственного по своему веществу и существу, короче говоря, что природа не может быть произведена от духа, не может быть объяснена из бога, ибо все свойства бога, поскольку они не очевидно человеческие, сами взяты и произведены от природы.

Но как ни очевидно само собой, что чувственное, телесное существо природы не может быть выведено из духовного, то есть абстрактного, существа, - есть все же в нас нечто, что делает для нас это выведение правдоподобным и заставляет казаться естественным, даже необходимым, нечто, что противится тому, чтобы естественное, чувственное, телесное существо мыслить себе как первое, изначальное, как существо, через которое нельзя перейти;

есть в нас нечто, из чего вышла вера, представление о том, что мир, природа, есть продукт духа, что она даже произошла из ничего. Но я это возражение уже устранил и разъяснил, показав, что человек из чувственного выводит общее и это общее затем предпосылает чувственному как основание.

Поэтому способность человека к абстракции и с ней связанная сила воображения (потому что только силой своего воображения делает человек самостоятельными абстрактные, общие понятия, мыслит себе их как существа, как идеи) побуждают его выйти за пределы чувственного и производить телесный, чувственный мир от нечувственного, абстрактного существа. Но глупо эту субъективную, человеческую необходимость делать объективной потому, что человек, когда он возвысился однажды от чувственного к сверхчувственному, то есть к мыслимому, абстрактному, общему, - затем от общего, абстрактного спускается к конкретному и это конкретное выводит из общего, глупо, не замечая этого, выводить это конкретное из общего. Что это ошибочно, явствует уже из того, что для того, чтобы телесное, материальное иметь возможность вывести из духа, приходится прибегать к пустому, фантастическому представлению о сотворении из ничего. Но если я говорю, что мир сотворен из ничего, то я этим ничего не говорю; это ничто есть пустая отговорка, при помощи которой я уклоняюсь от вопроса: откуда же взял дух недуховные, материальные, телесные вещества для мира? Это ничто, хотя оно было некогда таким же священным пунктом веры, как и существование бога, есть не что иное, как одно из бесчисленных теологических, или поповских, ухищрений и уловок, которыми в течение веков обманывали людей. Сказать, как Яков Беме и Гегель, вместо: бог создал мир из ничего,- он создал его из себя как из духовной материи, - значит лишь уклониться от этого "ничего". Как я уже раньше показал, я таким образом не подвинусь ни на один шаг вперед, ибо как вывести из духовной материи, из бога вообще материю действительную? Сколько бы поэтому ни измышляли теологических и спекулятивных ухищрений и уловок, чтобы иметь возможность произвести мир от бога, но одно остается в силе: то, что делает мир миром, чувственное - чувственным, материю - материей, есть нечто, что теологически и философски не может быть откуда-нибудь выведено и объяснено, нечто непроизводное, имеющее просто свое бытие, нечто, что можно брать лишь как таковое, понимаемое лишь из себя и через посредство себя. Этим я заканчиваю первую часть своей задачи.

Я перехожу теперь ко второй, и последней, части моей задачи, которая заключается в том, чтобы доказать, что бог отличный от природы есть не что иное, как собственное существо человека, точно так же, как в первой части мне надлежало показать, что отличный от человека бог есть не что иное, как природа или существо природы. Или:

в первой части мне нужно было доказать, что существо естественной религии есть природа, что в природе и естественной религии ничто другое не раскрывается и не обнаруживается, как природа; теперь мне надлежит доказать, что в религии духа ничто другое не выражается и не раскрывается, как существо человеческого духа. Я уже в своих первых лекциях объяснял, что я в этих лекциях не касаюсь второстепенных различий в религии, что я свожу религию всего лишь к двум разновидностям или противоположностям, к естественной религии и к религии человеческой, или духовной, - к язычеству и христианству. Я перехожу теперь поэтому от сущности естественной религии, или язычества, к сущности христианства. Но прежде, чем переходить к самому христианству, необходимо, по крайней мере вкратце, охарактеризовать переходные ступени, те побуждения, которые отвлекают человека от природы, возвращают его назад к самому себе, заставляют его искать свое спасение не вне себя, а в себе; при этом, однако, необходимо подробно коснуться и тех моментов, которые одинаково относятся и к религии духа, и к естественной религии, следовательно, к религии вообще, и которые имеют чрезвычайную важность для понимания сущности религии; эти моменты, однако, соответственно той последовательности, которой человек вынужден следовать как в речи, так и в мышлении, могут быть лишь теперь разобраны, по крайней мере, полностью. О переходе от естественной религии к теизму в собственном смысле слова, или монотеизму, говорят в "Сущности религии" параграфы 26-41.