Надежда Ионина - Суздаль. История. Легенды. Предания
Заботиться о Евдокии Федоровне стали только в царствование Екатерины I, когда были назначены постоянные денежные и хлебные оклады иеромонаху, дьячку и трем келейным старицам. Приказано также было царицу "пищею довольствовать, чего когда пожелает, и для того всяких припасов покупать… и медов готовить с довольством, чтобы ни в чем ни малейшей нужды не имела. А денег держать в год по 365 р., то есть по рублю в день, да сверх того на одежду и на обувь давать… в год по сто рублев".
В марте 1725 года Евдокию Федоровну перевели в Шлиссельбургскую крепость и заточили в подземную темницу, полную крыс. Царица была больна, но ухаживала за ней одна только старушка, сама нуждавшаяся в помощи. Так держали ее два года… Одновременно с Евдокией Федоровной в крепости томилась царевна Мария Алексеевна — дочь царя Алексея Михайловича, вся вина которой заключалась лишь в том, что она состояла с царицей в переписке, когда та находилась еще в суздальском Покровском монастыре. Царевну заключили в одну из башен, в которой она и скончалась, как уверяли иностранные писатели того времени, — от голода.
Когда на русский престол вступил Петр II — сын несчастного царевича Алексея, царица с трепетом ждала весточки от внука. Но время летело, а о ней никто не вспоминал. Нетерпение вырваться на свободу после 27-летнего заключения было у нее так велико, что она обратилась к всесильному когда-то А.Д. Меншикову — врагу своего сына и своему личному врагу. Она просила о переводе в московский Новодевичий монастырь, но звезда сиятельного князя тогда уже меркла. Однако все-таки наступил день, когда двери темницы растворились и на пороге появились разодетые люди. Они поклонились ей до земли и пригласили следовать за собой…
Пострадавшие за царицу старицы тоже были освобождены, и игумения Марфа снова стала настоятельницей Покровской обители. Надгробный камень на ее могиле и теперь можно видеть неподалеку от входа в соборную церковь. По преданию, из поколения в поколение передавались ее слова, обращенные к монахиням: "Милые мои, не пытанные, не мученные, не наказанные! А я все вытерпела, никого не выдала, никого в беду не ввела".
В Москву царица возвратилась только 2 сентября 1727 года и остановилась в Новодевичьем монастыре — в палатах близ Святых ворот, над которыми располагалась церковь Преображения. Пророчество игумена Досифея сбылось: после смерти мужа Петра I и сына Алексея она стала царицей, хоть и чисто номинальной. При ней был назначен особый штат, на содержание царицы и ее двора отпускалось 60 000 рублей в год. Но жизнь, проведенная в страшных бедствиях, утомила Евдокию Федоровну. Довольствуясь возвращенными почестями, она не вмешивалась в придворные дела и спокойно жила в Новодевичьем монастыре. При дворе почти не появлялась, только присутствовала при обручении своего внука с княгиней Е. Долгоруковой да на коронации Анны Иоанновны. Тогда царица сидела на особо устроенном месте, откуда, как она и желала, посторонние не могли ее видеть.
По окончании церемонии императрица подошла к ней, обняла, поцеловала и просила ее дружеского расположения к себе: обе плакали навзрыд… После отъезда Анны Иоанновны придворные бросились к Евдокии Федоровне с поздравлениями. Она их ласково выслушала, и было видно, что царица не забыла ни аристократической вежливости, ни придворного этикета… Но все пришло слишком поздно: молодость утрачена, жизнь разбита, и в 1731 году царица Евдокия Федоровна умерла в Новодевичьем монастыре, где ее и похоронили.
А в числе древних колоколов на колокольне Покровской обители есть один, который и поныне называется "царицыным". Звон от него такой жалобный да печальный, и как зазвонят в него, то в городе говорили: "Ну, завыл-застонал Царицын колокол! Так и плачет, так и плачет!"
Ризоположенский девичий монастырь
Суздальский Ризоположенский монастырь относится к числу древнейших русских обителей, хотя летописи сохранили мало сведений о времени его основания. Частые пожары и всепоглощающее время уничтожили почти все источники по многовековой истории монастыря, и единственные сведения о его первоначальном периоде имеются только в "Житии преподобной Евфросинии Суздальской", которое и само было написано лишь в середине XVI века. Да и переданы в нем какие-то смутные предания, сохранявшиеся в обители. В книге уже не раз упоминавшегося Анании Федорова временем устроения обители считается 1207 год, эта дата и принята исторической наукой.
В древности местность, на которой теперь располагается Ризоположенский монастырь, была посадской и находилась вне городских укреплений, от которых она отделялась рвом. Впоследствии, когда исчезли стены, раскопали и застроили зданиями большую часть валов, монастырь оказался в самом людном месте города, а перед ним располагалась обширная торговая площадь.
Во время татарского нашествия Господь открыл преподобной Евфросинии (о ней будет рассказано в следующей главе), что завоеватели возьмут и разрушат город, многие жители его будут истреблены или взяты в плен, но обитель, посвященная Божией Матери, останется невредимой: "Тебе же вместе с живущими здесь обещаю, что знамение креста будет охранять твой монастырь". И тотчас час явился дивный крест над монастырем, во свете был виден Животворящий крест Господень и два огнеобразных и световидных юноши, державшие в своих руках натянутые луки. Преподобной Евфросинии они сказали, что посланы от Бога охранять обитель.
В другой раз святая подвижница видела, что некоторые инокини бежали в город, чтобы за его стенами найти защиту, но спасения там не нашли: некоторые погибли от меча, другие попали в плен, третьи возвратились в обитель.
Сначала постройки Ризоположенского монастыря были деревянными, но до настоящего времени от них ничего не осталось. В XVI веке из кирпича был возведен трехглавый Ризоположенский собор, а в 1688 году южную стену обители украсили двухшатровые Святые ворота, сооруженные суздальскими зодчими Иваном Маминым, Иваном Грязновым и Андреем Шмаковым. Ворота невелики по размерам, но эти две колоколенки как-то очень дружественно и дружелюбно прикоснулись друг к другу коротенькими восьмериками. В этих колоколенках устроены сказочные оконца-слухи, в белых стенах — нарядные зеленые и красные изразцы, и очень гостеприимна невысокая, соразмерная с человеческим ростом входная арка.
Главным в обители является Ризоположенский храм (квадратный в плане), точная дата возведения которого неизвестна. По некоторым сведениям, его начали возводить в 1520-е годы на средства Ивана Шигони-Пожогина — ближнего боярина великого князя московского Василия III. Однако в результате последующих переделок от первоначального облика церкви мало что осталось. Храм окружали кирпичные паперти, происхождение которых ученые относят ко второй половине уже XVII века. В южной паперти сохранился большой образ "Распятие" с предстоящими Богоматерью и Иоанном Богословом. Это бесценное сокровище обители является работой двух суздальских иконописцев конца XVII века, а надпись над ней гласит: "188 (1680) году пісал расъпятье Господне Кузьма Яковлевъ Бабухинъ Суздалец; Богородицинъ образ и Богослова Иоанна писал зограф… Ионинов". В технике иконописания эти мастера ничем не уступали лучшим царским иконописцам конца XVII века. Для их работы характерны те же правильность рисунка, знание анатомии, естественность выражений лица, умелое владение светотенью и перспективой.
На наружной западной стене храма взоры паломников и посетителей привлекают украшения из древних квадратов и цветных изразцов.
В 1700 году, в самом начале нового столетия, в материальном положении монастыря произошли некоторые перемены. В этот год Ризоположенская обитель, как и некоторые другие, была лишена государева жалования (денег и хлеба). Вместо этого монастырю пожаловали поместья, которые были разбросаны очень далеко, причем в разных уездах. В их числе были и поместья князя Сергея Романовича Пожарского, которые перешли в казну после его смерти и смерти его жены. Доходы с вотчин Пожарских состояли из оброчных денег и хлеба, а также с печей, в которых выжигали известь.
При Петре I число инокинь Ризоположенского монастыря уменьшилось, но при императрице Елизавете Петровне, когда были запрещены стеснявшие монашество указы, число насельниц вновь увеличилось. В обители подвизалось более 130 инокинь, но только чуть больше двадцати среди них были настоящими монахинями (то есть принявшими постриг), остальные жили "на свое пропитание". Таким образом, Ризоположенский монастырь не был в упадке и по-прежнему привлекал к себе желающих иноческой жизни.
В XVIII веке по желанию Петра I правительство требовало, чтобы монастыри, наравне с другими государственными и общественными учреждениями, приносили пользу государству и заставляли их устраивать благотворительные заведения и брать на свое иждивение нищих, калек и подкидышей. А после Северной войны, когда появилось много увечных и больных солдат, правительство издало целый ряд указов, которыми предписывалось принимать на монастырское содержание таких воинов, иногда даже с семьями. Такие лица из отставных жили даже в женских обителях, например, в Ризоположенском монастыре жил 42-летний поручик Дмитрий Афонин, женатый "на солдацкой дочери" и отставленный из полка "за слабостию здоровья".
