Иоанн Тобольский (Максимович) - Илиотропион, или Сообразование с Божественной Волей (редакция 2010)
Святой Кассиан рассказывает следующий случай: однажды старик из Александрии, христианин, был окружён множеством язычников, подобно тому как волки окружают и нападают на ягнёнка. Все нападающие единогласно решили растерзать этого старика, повалить, избить, надругаться над ним – одним словом, сделать его предметом своих издевательств. Один из них с насмешкой спросил старика: «Какие чудеса сотворил Христос, Которым вы так величаетесь?» Старик отвечал ему со смирением: «Вот какие чудеса сотворил Он: что я обиды, оскорбления ваши надо мной терпеливо переношу, и не изменю своего разумения о Его величии, и готов претерпеть ещё большие обиды по любви к Нему, если бы вам вздумалось их совершить надо мной»[112]. Действительно, величайшие чудеса совершаются и в наше время подобными людьми, истинно преданными воле Божией. Они сами сознают, какая сила среди бурь и волн делает их неустрашимыми, среди разорений сохраняет целыми и непоколебимыми, и все нападения человеческие на них они вменяют ни во что. Воистину и ныне совершаются древние чудеса: палимый куст и неопаляемый; ввергнутые в раскалённую печь отроки, и в огне оставшиеся невредимыми. Похожие печали и ныне встречаются людям невинным и справедливым, но печали эти кажутся иногда им таковыми не по производимому омрачающему ощущению, а по нетерпеливости опечаливаемых. Те лица, которые каждое поражающее их злоключение принимают как допущение Божие для засвидетельствования ими своего мужества и терпения и возводят оное к воле Божией, не страшатся никаких неудобств, не ропщут на Бога за их попущение и не жалуются. Они всё случающееся с ними принимают с благодарностью и обращают во благо, приписывая Божественной воле и Божественному распоряжению.
Гора Олимп, находящаяся на границах Македонии и Греции, самая высокая гора и так возвышена над поверхностью моря, что никогда не достигают её вершины ни ветры, ни дожди, ни снега. Поэт Лукан[113] пишет: «Олимп[114] выше облаков»[115]. Вершины его окружает чистое небо за пределами всяких атмосферных изменений; там нет ни птиц, ни животных; воздух там до того тонок и разрежён, что недостаточен для дыхания. Всё это стало известно благодаря тщательным исследованиям естествоиспытателей, которые для достижения вершины этой горы изобретали разные средства для свободного дыхания на её высотах, например употребляли мокрые губки для освежения ноздрей и применяли другие всевозможные средства для сгущения воздуха в своём путешествии на гору. Достигши же вершины, делали на песке различные надписи; взойдя на гору по истечении годичного срока, находили их неповреждёнными, как будто только сейчас написанными, и это служит верным доказательством, что там нет места ни ветру, ни дождевым или снежным бурям и возмущениям. Гора Олимп может служить образом христианина, достигшего совершенного самоотвержения, то есть всецелого предания себя воле Божией. Как на Олимпе нет места ни бурям, ни нападениям зверей, ни другим опасностям, так и человек, достигнувший всеуправляющей высоты воли Божией, пребывает невозмутимо в тишине и мире; облака печали ниже его, в сердце его постоянно пребывает тишина и сладкое упокоение в единой Божественной воле. По изречению блаженного Августина, в мире и согласии заключается полное совершенство, где нет ничего противодействующего одно другому, а потому миротворцы и названы в Евангелии сынами Божиими, ибо нет в них ничего такого, что сопротивлялось бы Богу, во всяком случае сыны должны иметь подобие отца (то есть Бога). И такой-то мир даётся людям, благословенным от Бога, это жизнь мудреца-праведника[116]. Справедливо изречение святого Дорофея: «Сердечно исполняющий евангельскую заповедь о самоотвержении и предании себя совершенно воле Божией едет по пути жизни как бы в карете с различными жизненными крестами (тяготами) своими, а другие, не знающие силы полного самоотвержения, тащатся пешком и несут на себе свои тяжёлые кресты по распутиям жизни или с трудом, или с ропотом».
3Истинное сердечное подчинение себя воле Божией во всех происшествиях, бывающих с нами в жизни, доставляет нам действительное чувство пребывания в небе будучи вне неба. Оно есть первое и глубочайшее основание любви разумного творения к Творцу своему – Богу. Кто бы ты, читатель, ни был, если ты всё встречающееся тебе в жизни по воле или допущению Божию принимаешь с благодарным сердцем, как бы от руки Божией, то ты блажен ты, и благо тебе (Пс 127:2), ты любовью своей прилепляешься к Богу, с Которым везде райское блаженство:
И было в Салиме жилище Его и пребывание Его на Сионе (Пс 75:3).
Подсолнечник, илиотропион: 1) название известного растения, 2) заголовок сей книги. В первом значении, по свидетельству Плиния, он смертоносен для муравьёв; подобно этому согласие человеческой воли с Божественной волей уничтожает множество житейских зол, тревог и печалей. Всё это один из учителей церковных, Венедикт, красноречиво изобразил так: «Кто желает истинной радости и безмятежной жизни в Боге, тот должен утверждать себя во всяком отношении на этом незыблемом основании: соглашение собственной воли с Божественной волей, к ней прилепляться, ей последовать по Христову учению о самоотвержении». Может же быть и такой случай в жизни человека (что достойно иметь в памяти, особенно людям унылого и малодушного сердца), что когда нападает на него сопротивление (противодействующая его воле сила), душевное расслабление, леность в молитве, когда разум наш ропщет на такую участь и тем более когда и сердце не готово подчиниться всему, встречающемуся по воле Божией с нами, то должно стать на высшую точку зрения и самое неотвержение себя принять в данном случае за волю Божию. Если же к тому и величайшее недоумение нападёт на такого человека о том, как ему поступить, то должно отречься и самого недоумения. Наконец, если по унынию ничего из противоречащего друг другу не может он принять к совершению, то и этот недостаток своей решимости должно отнести к воле Божией и от руки Божией принять свою нерешимость, как волю Божию. Поступая таким образом, должно отклонять все возможные препятствия к самоотвержению, чтобы воля Божия могла всегда беспрепятственно все вещи подобно огню попалить по своему произволению и предведению, направляя всё к лучшему. Итак, вот тот вид или тип самоотвержения, который совершается по разуму, и превосходит всё своими плодами и делами, и скорее приводит нас к истинному смирению, единению с Богом и попранию ради Него всего земного и суетного.
Если бы мы, о, христиане, во все дни и ночи ни о чём другом не заботились и не старались, как только о том, чтобы собственная наша воля сделалась Божией волей во всём и Божественная воля претворилась в нашу волю! Воистину великое дело и заслуживает величайшей нашей заботливости, чтобы нам хотеть чего Бог хочет и не хотеть ничего другого, чего не хочет Бог, от чего Он, Милосердный, отвращается.
Верьте мне, братия во Христе, величайшее для нас благо – быть так близкими к Богу! На Господа Бога я возложил упование моё (Пс 72:28).
Это – истинное блаженство, это – небо вне неба.
Часть четвёртая. О том, как уклоняться от препятствий, мешающих воле человеческой сообразоваться в своей деятельности с Волей Божией
Глава I. О том, что более всего препятствует нам жить по воле Божией
Представим себе, что кому-либо переданы ключи от городской крепости или от дома и дана ему власть входить туда и выходить и распоряжаться там когда и как ему угодно по своей воле. Подобно этому часто и Христос Бог желает ключей, отворяющих душевные глубины сердца нашего, чтобы иметь туда Ему свободный вход, но мы не всегда охотно и едва ли когда соглашаемся в этом с милостивым и всещедрым Господом нашим. Достойную упоминания притчу сообщает Людовик Блозий[117] об одной блаженной девице, которой явился Сам Спаситель, обратившись к ней: «Дочь Моя! В этой руке Я держу здоровье, а в этой – болезнь: выбирай для себя то или другое по своему желанию». Что оставалось делать этой девственнице? Избрать здоровье – покажется это бесстыдным, подозрительным; а если предпочесть здоровью болезни, это припишется её неуместному смирению. Обыкновенно, если мы предлагаем друг другу какие-либо два предмета на выбор – избрать тот или же другой, то избирающий по своей кротости выбирает то, что похуже, посему следовало бы и упомянутой выбрать для себя болезнь ради избавления от вечных страданий и мук, и это было бы, по общему понятию, благоразумно, подобно тому как другая подвижница, святая Екатерина, предпочла терновый венец золотой диадеме. Однако ж эта девица поступила благоразумнее, не сделав никакого выбора, но сложа крест-накрест руки на груди и преклонив колена на землю, проговорила: «О, Господи мой, об одном только со всем усердием молю Тебя и прошу: да будет во мне не моя, но Твоя воля; а потому я не избираю ни одного из предлагаемых мне – ни здоровья, ни болезни, но готова принять всё по Твоей воле: ибо Тебе только, Господи, достойно и праведно решать, что дать мне, то или другое». На это сказал Спаситель: «Кто желает, чтобы Я часто его посещал, тот да отдаст ключ собственной воли Мне и никогда его у Меня да не потребует обратно», – (то есть отречётся от своеволия и предаст себя всецело воле Божией). Девственница, вразумлённая таким образом Самим Господом, произнесла в сокрушении сердца с величайшим смирением ко Господу следующую молитву: «Не моя, но Твоя будет воля, о прелюбезнейший мой Иисусе!» И с того времени дала обет повторять по триста шестьдесят пять раз эти слова: «Не моя, но Твоя да будет воля, о прелюбезнейший мой Иисусе!» Кратка эта молитва, но произносимая от всего сердца, кажется приятнейшей Богу, нежели тысячи других молитв. Благоразумно сделает тот, кто будет мысленно днём и ночью повторять: «Не моя, но Твоя будь воля, сладчайший Иисусе!» В особенности полезно ещё прилежнее повторять эту молитву тогда, когда находишься в большой беде, окружённый всевозможными нападениями.
