Кэтрин Лири Олсдорф - Зачем работать. Великие библейские истины о вашем деле

Во-вторых, риск предоставления денежных займов резко уменьшился – в некоторых случаях просто до нуля – благодаря правительственному финансированию и крайне сложным финансовым инструментам. Это означает, что неудачи в сфере инвестиций и займов не имеют последствий. Если бы, допустим, вы были местным банкиром и знакомый человек попросил бы у вас ссуду на покупку дома или на начало своего дела в малом бизнесе, вы бы сделали все возможное, чтобы понять, какие плоды это принесет. Поможет ли это домовладельцу увеличить чистую стоимость его капитала? Будет ли успешным новое предприятие, увеличит ли оно богатство города, создаст ли новые рабочие места? Если вы как банкир примете неудачное решение, оно станет для всех очевидным. Но сегодня все стороны обезличены в отношениях друг с другом, и старая система подотчетности, наказывавшая неудачное вложение денег и вознаграждающая удачное, уже исчезла.

В-третьих, по причинам, которые мы обсуждали ранее, все сильнее становится тенденция руководителей предпринимать в погоне за доходами действия, которые быстро повышают стоимость акций за счет долгосрочного здорового положения дел в компании, а также за счет ее работников, клиентов и окружения. Они могут взять себе наличность, так что все остальные станут беднее, и подобные действия с каждым годом все больше кажутся нормой.

И наконец существует явление, которое социологи называют «товаризация». Оно состоит в том, что категории денежной стоимости и рентабельности прилагаются к таким вещам, как взаимоотношения, семья и гражданская активность. Рыночные ценности неумолимо вторгаются во все сферы жизни. Например, ранее через несчастья и трагедии люди проходили с помощью окружающих и духовной дисциплины, но сегодня, в век судебных тяжб, каждому «психическому расстройству» приписывают объективную финансовую стоимость. Таким образом, боль получает цену, а затем на суде об этой цене ведут переговоры. Как много боли и страданий испытал такой-то человек? Сколько денег станет достойной компенсацией за это? В недавно вышедшей книге «Мое Я и его сторонние производители: интимная жизнь в рыночные времена» говорится о том, что частная семейная жизнь перестала быть, как ее называл историк и культуролог Кристофер Лэш, «небом в бессердечном мире». Книга кратко описывает одну тенденцию, которую многие отмечали на протяжении последней четверти века:

Семья долго оставалась небом в бессердечном мире, единственным местом, недоступным для влияния рынка и экономических расчетов, где властвовало личное, приватное и эмоциональное… Однако… это уже не так: все, что некогда составляло приватную жизнь – любовь, дружба, воспитание детей, – стало предметом экспертной оценки, который продают с правом возврата товара растерянным И опустошенным американцам… [В данной книге] мы проследим за тем, как рынок вторгается в жизнь человека на каждом ее этапе. От служб знакомств, где тебя учат, как стать генеральным директором твоей любви, до распорядителей свадеб, создающих «уникальную историю» пары; от специалистов по именам, которые помогут вам назвать ребенка, до специалистов по желаниям, которые помогут сформулировать ваши цели; от коммерческих ферм с суррогатными матерями в Индии до нанятых плакальщиков на похоронах, которые развеют пепел ваших любимых над выбранным вами океаном… Так самые интуитивные И эмоциональные действия человека превратились в труд нанятых работников[208].

Как мы видели, триединая природа Бога и то, что мы созданы по его образу, говорит о том, что человеческая жизнь по сути состоит из отношений. Но современный капитализм обретает все больше власти над человеческими отношениями с их интимностью и взаимной ответственностью. И потому на рынке, как и в любых других местах, крайне нужны люди с мощным компасом.

Нелегко оценить всю твою профессиональную сферу с точки зрения богословия и нравственности. Гораздо легче сосредоточить внимание на твоей конкретной работе и просто попытаться работать честно, умело и с радостным сердцем. И это действительно важнейшая часть верного труда христианина, но еще не все. Христианин должен постоянно и углубленно размышлять о формах труда в его профессиональной сфере и о том, насколько они согласуются (с библейской точки зрения) с благополучием человека и справедливостью[209].

Нелегко оценить всю твою профессиональную сферу с точки зрения богословия и нравственности. Гораздо легче сосредоточить внимание на твоей конкретной работе и просто попытаться работать честно, умело и с радостным сердцем

А если такого соответствия нет, что вы можете делать? Большинство людей, начинающих карьеру, не обладают властью производить большие изменения в своей профессиональной сфере или в среде труда. Но если вы постоянно размышляете о работе, то, когда у вас появится больше власти и влияния – и особенно в том случае, если вы можете начать новый проект или целое дело самостоятельно, – вам, быть может, удастся существенно изменить характер труда таким образом, что это повлияет на вашу профессиональную область. Может быть, вы будете участвовать в управлении финансовыми услугами или компанией, занимающейся информационными технологиями, где будет такой высокий уровень прозрачности для акционеров и клиентов, что это вынудит другие компании больше принимать во внимание фактор честности. Вы можете создать компанию по производству фильмов, открыть школу, руководить картинной галереей и при этом демонстрировать такое сочетание мастерства и верности ценностям, что это повлияет на многих других, занимающихся подобной деятельностью. Подобные шаги позволят вам «служить работе» на совершенно новом уровне. Но ничего из этого не произойдет, если вы не погрузитесь в размышления о вашей работе сегодня. Только в этом случае вы будете готовы предложить изменения тогда, когда вам представится такая возможность. Работайте в надежде, что Бог распахнет перед вами нужную дверь в будущем.

12. Новая сила для труда

И все, что делаете, делайте от души.

Работа, стоящая за работой

Закончив ординатуру по психиатрии, молодая женщина начала работать в одном нью-йоркском госпитале. Ее коллега-врач, которая проработала здесь на несколько лет больше, ждала второго ребенка. «Знаешь, что для меня самое прекрасное в беременности? – сказала она однажды своей подруге. – Только тогда, когда я беременна, я продуктивна все время. Даже когда сплю, я нечто делаю». Молодая доктор удивилась тому, что ее подруга в такой мере полагается на продуктивность, что рада найти задачу, позволяющую ей что-то делать непрерывно. «Для многих из нас, – подумала она, – быть продуктивным и что-то делать становится попыткой найти искупление. Иными словами, с помощью работы мы пытаемся построить наши достоинства, найти безопасность и смысл»[210].

Многие пытаются обрести чувство своего Я через продуктивность и успех, но это их опустошает. Другие же работают лишь для того, чтобы принести домой зарплату и наслаждаться «настоящей жизнью», но это делает труд мучительной бессмыслицей. Подобные мотивации можно назвать «работой, стоящей за работой». Именно из-за них труд в итоге так истощает нас физически и эмоционально.

Хотя мы читаем, что двенадцать апостолов Иисуса, встретив его, оставили свои сети (Лк 5:11), позже мы узнаем, что они возвращались к своему труду рыбаков. Мы также видим, что Павел продолжал делать палатки, трудясь в то же время над распространением благой вести. Встретив Христа, эти люди не бросили свою «светскую работу», как не отказались от прежнего страстного энтузиазма. Что необратимо в них изменилось, так это их отношение к своей работе. Иисус показал им великую картину, точнее сказать, он сам был великой картиной. Он деликатно призвал их к такому лову, который превосходил их лов рыбы: «Не бойся; отныне будешь ловить человеков» (Лк 5:10). Иными словами, Иисус пришел искупить и исцелить этот мир и призвал учеников участвовать в этом деле. У них появились идентичность и значение, никак не связанные с их работой или обеспеченностью. Поэтому они могут оставить работу (когда их к тому призывают), снова вернуться к ней или относиться к труду совсем не так, как раньше. Они обрели новую свободу как от работы, так и в работе. Вспомните, что Иисус призвал их в момент большого финансового успеха – когда у них был великий улов. Но они могли оставить свои сети. В присутствии Иисуса их жизнь определяла отнюдь не работа.

Все это может показаться нам далеким от жизни идеализмом. В конце концов рыба в море не должна была перевестись, и у рыбаков не было начальника, который помешал бы им вернуться к прежней профессии после их ухода в неоплачиваемый отпуск с Иисусом. Но эта история заставляет нас задать несколько важных вопросов. Не управляет ли нами наша работа в такой степени, что мы даже не заметим того момента, когда Бог придет и откроет перед нами иную возможность? Когда мы получаем «большой улов» – большую премию по итогам года или очередную работу, – не начинаем ли мы здесь же мечтать о новом еще более грандиозном улове? Как мы можем быть свободными от искушений труда, но в то же время сохранять за собой нашу работу?