Свт. Григорий Палама - СВТ. ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. АНТИРРЕТИКИ ПРОТИВ АКИНДИНА.
97. И однако святой говорит здесь, что наследие святых, — коего выше Божество, как он богословствует, — превосходит всякое уподобление [происходящее] от умозаключений [625]. А ранее он же сказал, что оно есть превыше всего. Но и сопричислил здесь к непрослеживаемым путям Божиим — а есть ли что–либо из творений непрослеживаемое? — но также и к неиспытуемым судам, то есть божественным предопределениям и изволениям, а не к тому, что стало предметом суда и воли (αλλού τοις κριθείσι και θεληθείσιν). Так что он богословствовал, что Божество по неизреченности и неприступности выше и превосходнее не этих, впоследствии возникших, но тех, предвечных, как окрест Него помышляемых, мудрствуя подобно [своему] брату (αδελφα τώ άδελφώ φρονών), который говорит, ведя речь о предвечных энергиях, что «если и помыслишь что–либо запредельное по отношению к векам, то и это будет ниже Духа» [626], явственно показав, что божественные энергии Духа ниже Духа, то есть — сущности Духа.
98. А Акиндин, мудря со словом «Бог», сбивает с толку неискушенных. Но и сам божественный Нисский [епископ] Григорий, кото{стр. 156}рый здесь назвал Божество высшим и превосходнейшим того, что мыслится окрест Него, в тех же самых словах «К Евномию» говорит: «Все, что является помышляемым окрест Бога, было прежде составления мира, но мы говорим, что именуется оно после возникновения именующего» [627]. Сущее же прежде всего мира окрест Бога, из [числа] которого есть и превосходит всякое уподобление [происходящее] от умозаключений обетование благ [628], и неизследимые путие, и неиспытаннии судове [629] или, сказать вкратце, сверхпремудрый промысл Божий, как могло бы быть творением?
99. И, значит, если это неизреченное и неохватываемое умом обетование и наследие благ, коего Божество выше и превосходнее, как сказал мудрый в божественном Григорий, мы, а не снова он, назвали все превосходящим и сопричислили к предвечному, то и это употреби против нас ругательным твоим языком, если не сможем доказать и подтвердить от [слов] других святых, что ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его [630], ничто другое есть, как сам Бог, всем вся тогда по благодати бывающий [631]. Если же сам сей Нисский божественный Григорий согласно с хором всех богоглагольцев так об этом богословствует, то ясно, что и самого его вместе со всеми ими — милостив же к нам да будет [Бог], что мы и языком произносим твои [хулы] против них, поскольку у нас речь в их защиту— то ты явно зовешь и их многобожниками и новыми богословами, и святым, — не знаю уж каким, — противостоящими, нечестивейшими и нелепейшими, якобы говорящими, будто Бог Сам Себя выше, [или Сам по отношению к Себе] больше и меньше, уступает и превосходит, и низводящими Его до уровня твари, а творения полагающими Богом.
100. И сам ты, думаю, с легкостью бы показал и каждую из покланяемых и божественных ипостасей составной из таковых [частей], полагая ее большей и меньшей самой себя; и первой, и занимающей второе место; более значительной и менее важной. «Ибо, будучи по природе Богом и Отцом, — согласно искусному в божественном Кириллу, — Отец Сына и Бог наш, во–первых — Отец, и затем только Бог, хотя это [и сосуществует в Нем] вместе и слитно» [632], и что называющий Его Отцом {стр. 157} «большее уделяет Ему [тем самым почтение], а не меньшее» [633]. Поэтому и об Арии, Евномии и их последователях он говорит: «Если христоборцы думают, что они делают некое великое одолжение Богу, не исповедуя Его из начала Отцом, позволяя же быть Богом, то пусть услышат, что они весьма оскорбляют Его, лишая божественную природу самого важного. Ибо Бог Он по отношению к рабам, а Отец — по отношению к Сыну. Так что они придают Богу соотношение с рабским миром, лишая Его большего» [634]. Но и Сын, помимо того, что Он и Сын, и Бог, имеет знание всего и знание Отца, которое, согласно богоносцам, превосходит то [знание] как меньшее [635], как мы прежде показали во втором Слове [636]. Поэтому и сделавший синопсис Евангелий [для большей] ясности [их восприятия, комментируя то место], когда Господь сказал, что ни Отца кто знает, токмо Сын [637], сам, объясняя, добавляет: «Он говорит [нечто] большее: ничего удивительного, если Я Владыка всех, когда обладаю и большим [а именно] — знать Самого Отца» [638]. То же самое можно сказать и о Духе: ибо всеми владычествуя и все зная, Он испытует и глубины Божия [639]. Так что твое дело — говорить, что поскольку каждое из Них по природе обладает и меньшим (то есть тем, чтобы знать и владычествовать всем), и большим (то есть тем, чтобы знать друг друга и друг с другом природно соединяться), то Оно является и большим, и меньшим Себя Самого.
101. Ты же, который по причине божественных энергий и того, что окрест божественной природы или каждой из ипостасей мыслится извечно, таковое помышляешь и прямо заявляешь, что же последовательно не скажешь и о самой триипостасности природы то, что мы прежде сказали? Что же, из–за того, что болий Отец [640], и является причиной Сына, как Сам Господь сказал, и [поскольку Сын] послан Отцом [641], и якоже слышит, судит [642], а Дух по порядку уступает Сыну, ибо явлен после Него и через Него посылаем и подаваем, как говорят великие Василий [643]и Кирилл, и от Сына приемлет, и возвещает, и елика аще слышит, гла{стр. 158}голет [644], мы назовем теперь единого Бога большим Самого Себя, и Его же, опять, по отношению к Себе Самому иным и вторым, и низшим, и высшим, посылаемым и посылающим, и учащим Себя Самого, и у Самого Себя учащимся? Что ты говоришь? Отвращая на словах от того, чтобы чрезмерно исследовать, ты затем своими писаниями снова убеждаешь и понуждаешь любопытствовать. Можешь ли ты нас избавить от этого недоумения? Но если бы мог, то не осуждал бы нас в этом.
ГЛАВА 22
Еще одно доказательство, что невозможно Богу по другому быть в одной божественности, если не так, как говорит Палама, последуя отцам. В этой же главе и разрешение некоторых антитез.
102. Давай теперь нехотя научись, и стань целиком [приверженцем] истины, отбросив ложные мнения. Ибо нами исповедуется и почитается один Бог, но триипостасный, по природе деятельный (ενεργής) [645]и всесильный. В той мере, в какой мы говорим, что Он один, как имеющий одну природу, мы Его называем одним и [как одному] покланяемся, и [одного] чтим; ведь если природа проста и абсолютно неделима, то как можно было увидеть в Боге некую по ней двойственность? А поскольку единая природа триипостасна, деятельна и всесильна, постольку как триипостасная она имеет различные ипостаси, а как деятельная и всесильная — различные природные силы и энергии, нераздельно разделяясь, притом, что благочестивое различение, зная разницу, не разделяет того, что объединено в одной и неразрывной сращенности.
103. Но самые изобретательные из [всех] когда–либо [бывших на свете] в том, что касается пустых перебранок, говорят: «По причине того, что Он все может, Он является всесильным, а не оттого, что имеет силы; и оттого, что действует, — деятельным, а не оттого, что обладает энергиями». Тогда, о мудрые, и триипостасен Он оттого, что трояко осуществовался (τω τριοσώς ύφίστασθαι), а не оттого, что у Него есть три ипостаси. Впрочем, даже если бы у Него это было и так, то [свойство] все мочь и разнообразно действовать, тем не менее, отличалось бы от единственности Бога по сущности, и равным образом препятствовало бы тем, кто говорит, что Божество созерцается в одной только сущности. Но как, будучи триипостасным, Он имеет три покланяемые ипостаси; так и, будучи деятельным, обладает божественными энергиями; и всеми силами, как всесильный. Поэтому и великий Дионисий в восьмой главе «Божественных имен» говорит: «Силой называется Бог, как всякую силу в Самом Себе преждеимущий и преимущий» [646]. И великий Афана{стр. 159}сий в сочинении «Против эллинов» говорит: «Всемогущее и несовершенное святое Слово Отца, придя ко всем и повсюду распространив Свои силы, все являемое и невидимое в Самом Себе содержит и стягивает (συσφίγγει)» [647]; и еще: «Один лишь Сын есть неизменный образ Отечь [648]. Кто пересчитает Отца, чтобы изыскать силы Слова Сего?» [649] И искусный в божественном Максим говорит: «Действовать без энергии невозможно, как и существовать нельзя без существования» [650].
104. Но изрядные мастера софистики опять говорят: «Действуется и деятельность (ενεργείται και ή ενέργεια). Стало быть, не без деятельности она будет действоваться. И эта опять подобным же образом, и перед ней еще иная, и так до бесконечности». Что за пустой вздор! Они ведь, как я прежде сказал, с легкостью соберут себе бесконечные и слова, и рассуждения (βουλάς), и писания, или даже, что еще парадоксальнее, само это единственное их писание и рассуждение, и одно слово назовут бесконечными. Ничто ведь из говоримых вещей не будет сказано без слова. Говорится, говорим мы, и само слово, но, однако, не тем же самым способом, о мудрейшие. Мы рассуждаем (βουλευόμεθα) о чем–то, и обсуждаем обсуждение (βουλευόμεθα βουλήν), но в этих случаях не один и тот же самый способ. Говорящий [имеет отношение] к слову, и рассуждающий — к рассуждению, как и движущийся к врожденному движению, а вещь, о которой кто–либо говорит или рассуждает, не есть ничто из этого, как являющееся иным по отношению к рассуждению и слову, к говорящему и рассуждающему. То же самое относится и к писанию, о каком бы кто писании ни говорил. То же и в отношении деятельности: если с умом рассмотришь, то поймешь.
