Арчака - Образы Будущего. Размышления об откровении Шри Ауробиндо и Матери
У нас начнет формироваться новый склад мышления, причем речь идет не просто о новой социальной, философской или религиозной системе, а о том, что мы начнем совершенно по-новому применять и использовать свои умственные способности, в нас будет расти совершенно новое восприятие и понимание мира и самих себя. Именно это внутреннее развитие мы обычно и не принимаем во внимание, когда пытаемся представить себе, что ожидает нас впереди, хотя бы чуть-чуть дальше за нынешней ступенью нашего прогресса. Мы видим будущее в образах нашего настоящего, вместо того чтобы взглянуть на себя глазами будущего. Мы сомневаемся в том, что такое состояние человеческого бытия, к которому мы более всего стремимся, вообще возможно: как нам, таким, каковы мы есть сейчас, удастся воплотить в жизнь пророчества, призванные вдохновить движение человечества вперед и прогнозы достижений, которые мы беспрестанно выдвигаем? Но мы упускаем из виду самое важное: мы заранее уверены, что навечно останемся именно такими, каковы мы есть сейчас. Разве не свидетельствуют со всей очевидностью факты нашей истории, что человек как вид никогда не стоял на месте, его способности и возможности постоянно росли и развивались? И если бы это было не так, то после появления на Земле homo sapiens человечество не смогло бы подняться в своем историческом развитии ни ступенью выше и вся наша эволюция так и остановилась бы на стадии неандертальца. Не можем же мы, в самом деле, полагать, что между мировосприятием неандертальца и нашим нет никакой разницы, что его чувственное восприятие, равно как и способ его выражения, сравнимы с нашим. Безусловно, по каким-то природным свойствам мы остаемся близки, ибо он есть исходная точка нашего умственного развития.
Но поток эволюции возносит нас все выше и выше, и если отдаленно мы чем-то и напоминаем неандертальцев, о реальном сходстве не может быть и речи. Способности, присутствовавшие у неандертальца лишь в потенциальном виде, например мышление, раскрылись homo sapiens, создав между нами уже необратимые различия. Точно так же и в нас самих, в свою очередь, могут в будущем развиться скрытые способности, которые уже сейчас дают нам знать о себе картинами, образами (порождающими у нас своего рода воспоминания, надежды) и которые естественно позволят нам осуществить то, что сейчас для нас недостижимо никакими средствами, а именно: нерушимый мир на Земле, чистое, безмятежное общение с космосом.
Сейчас говорят о возможном изменении человека как вида, полагая будто это изменение только-только начинается, размышляют, как принять сознательное участие в этом процессе, а между тем мы участвовали в нем всегда. Можно считать, что переход к новому состоянию человеческого бытия осуществляется именно в наши дни, но, в действительности, это путешествие началось с началом мира. Мы смутно угадываем цель этого путешествия по своим предчувствиям, уже возникающим у нас в ходе развертывающихся событий, или, точнее, благодаря тому, что эта цель постепенно обретает свое воплощение в нас, ощутимо проявляя себя в нашем существе и существовании – как в прошлом, так и в настоящем. В действительности, нам нет нужды нарочно искать изменений – мы постоянно переживаем процесс трансформации. Возвысившись над собой, над собственным пониманием своей сущности и природы, мы преобразимся и сможем оком истины взглянуть на все сущее на Земле и в Космосе.
Таким образом, прежде всего мы должны осознать и признать не только то, что, все окружающее для нас изменится, когда в будущем мы сами изменимся, а также и то, что в нас изменения происходят уже сейчас, во всякое мгновение, что вся наша история, и вся история Земли – это история непрерывных изменений. Именно в этом смысле должно понимать утверждение св. Павла в послании к Коринфянам, о том, что «не все мы умрем, но все изменимся» (1 Кор. 15:51). Это не означает, что подобная метаморфоза произойдет с нами в течение относительно короткого промежутка времени в некоем отдаленном будущем, но означает то, что мы все, все человечество как вид, находимся в процессе трансформации. Придет время, и мы поймем это, ибо мы увидим, сколь сильно отличаемся от человека нынешнего времени, и осознаем, что это различие есть плод трудной и кропотливой работы, о которой в настоящее время большинство из нас и не подозревает.
Мы носим в себе семена идеала, о котором не имеем понятия, но который прообразует все наши даже самые незначительные поступки и действия – как индивидуальные, так и коллективные. Чтобы мы ни делали, как бы ни вели себя, мы приближаемся к этому идеалу, ибо цель всякой жизни есть то, что мы называем Богом, Его окончательное пришествие в этот мир и, как результат, преображение того, что мы называем миром.
Но то рождество, которому посвящены наши труды, не будет, как прежде, рождество некоего сына Божьего, аватара, мессии. Это рождество означает появление на Земле нового вида живых существ, божественной расы, провозглашенное мессиями. Мы ожидаем явления в нашем мире не отдельного человекобога или богочеловека, мы ожидаем воплощения Бога во всем человечестве как целом, мы ожидаем появления богочеловечества. Ибо именно этот эмбрион – эмбрион богочеловечества – мы носили и взращивали в себе веками. Сейчас в недрах рода человеческого он обретает форму, растет и для этого берет питание от материнского организма, коим являемся мы сами, и все более и более заполняет его. Но мы не способны узреть Бога во чреве человечества, как не способны непосредственно, невооруженным глазом, видеть будущее дитя в утробе матери. Мы только видим, как округляются формы ее тела, и по опыту можем предсказать, когда она разрешится от бремени. Но по отношению к человечеству подобным опытом мы не располагаем ни в малейшей степени, и час его родов нам неизвестен. К тому же, мать производит на свет существо, подобное себе и остальным представителям своего рода, тогда как человечество должно дать жизнь новому виду существ, совсем не похожих на своих родителей.
Когда задумываешься над всем этим, кажется, что такое просто невозможно, хотя в природе мы не видим недостатка в примерах, когда развитие того или иного типа существ проходит через множество стадий, когда жизнь принимает одну за другой сменяющие друг друга формы, прежде чем остановиться на чем-либо окончательно. (Впрочем, может ли она вообще остановится на чем-либо окончательно?) Но как в куколке, еще недавно бывшей гусенице, уже грезит бабочка, так и в человеке, еще недавней обезьяне, уже грезит некое солнечное существо, которое, несмотря на все отличия от своей предшествующей формы, станет той ступенью всей линии развития, где оно обретет завершенность и полноту, а возможно, найдет продолжение в новой, еще более совершенной, форме. Рождение и развитие бабочки управляются определенным законом. Отчего же мы полагаем невозможным, что подобному же закону, но действующему на другом уровне, может подчиняться рождение и расцвет светоносной тайны, которую носим в себе, и развитие некоего таинственного, в зародыше скрытого в нас просветленного существа?
Цели, которые человечество выдвигает перед собой и которых так стремится достичь, имеют связь с преображением рода человеческого. Они являются предзнаменованиями этого преображения. Но точно так же, как бабочка не способна летать в коконе своей куколки, где формируются ее крылышки, так и мы не можем добиться этих целей в нашем нынешнем состоянии. Мы можем лишь оживить нашу грезу-сон, сделать его столь ярким, чтобы он дал нам пробуждение. Как бабочка, чтобы завершить свое развитие и обрести возможность летать, должна выйти из куколки, точно также и нам нужно перейти в иное измерение, чтобы наши нынешние устремления, кажущиеся смутными отблесками запредельного, стали действительностью. Мы уже сейчас улавливаем сияние будущего, отдельными вспышками прорывающегося к нам сквозь окутывающий нас мрак. Мы даем ему различные определения, которые, в сущности, являются девизами, призванными направить наше развитие в сторону прогресса, как мы его понимаем. Но мы не способны дать определение тому истинному состоянию нашего будущего бытия, к которому движемся. Все определения, которыми, как мы думаем, оно может быть описано, имеют для нас только значение, ограниченное рамками нашего языка, но мы не имеем представления, что они значат сами по себе.
Например, у нас есть множество образных представлений, приходящих к нам из будущего, о мире между народами и завоевании космического пространства, но мы ничего не знаем о подлинной реальности этих явлений нашей будущей жизни, что они собой в действительности представляют и как будут осуществляться. Однако то обстоятельство, что по характеру своему они выглядят для нас одновременно и неизбежными и невероятными, указывает на то, что они в любом случае иной природы, нежели та, что ограничивает наше нынешнее существование; однажды мы преодолеем разделяющую нас грань, разделяющую эти измерения, и они предстанут нам в ином свете.
