Леонтий Иерусалимский - Полемические сочинения против монофизитов

Г. И. Беневич

Против монофизитов

1.1769А Однако, поскольку мы встретились с их апориями, мы тоже выскажем им в ответ немногие из многих апорий и скажем им: «Если Христос познается единосущым и нам, и Отцу в отношении одной Его сущности, о которой вы говорите, то, значит, и мы единосущны Отцу — ведь, подобные одному и тому же в отношении одного и того же, подобны и между собой»[37].

2. Они утверждают, что природа произошла из природ. Если они говорят, что она омонимична[38] прежним природам, то, разумеется, они не назовут ее ни Богом, ни человеком; если же, по их словам, она синонимична, то она точно будет одним из двух — ведь две [природы] одна другой не синонимичны, а значит, и эта [единая природа] будет или Богом, или человеком. Ведь если две [природы] одна другой не синонимичны, то синонимичное одной [из них], другой синонимично не будет. Ведь подобно тому, как неравное [одному из двух] равных неравно и другому из них, 1769В так и равное [одному из двух] неравных другому [из них] тоже неравно.

3. Если единение всегда сохраняется как существующее актуально — иначе говоря, как являющееся всегда одним — то что оно соединяет? Ведь с природой единения дело обстоит иначе, нежели с природой времени, тотчас исчезающей после возникновения. Ибо будучи (наряду с природой и временем) одним из [понятий, прилагаемых] к чему‑то, единение существует в соединяемых (evoujaevou;), пока они именуются соединенными (r]vco[aeva). Итак, оно всегда существует в каких‑либо соединяемых — поэтому, по причине этого отношения, они и именуются производным словом (naQ-<DVU[a<D<;) «соединенные». Если же из двух соединившихся природ поистине возникла, как они говорят, одна природа, то единение в дальнейшем иметь места уже не будет. Существует ли единение, при том что не соединяется двоица, которую будет соединять это единение, наблюдаемое по меньшей мере в двух [составляющих]? Для соединяемых [понятие] «одно» [понятия] «единение» уже не воспринимает — иначе оно одним не является; ибо став одним, оно более уже не нуждается в [понятии] «единения». 1772А Следовательно, либо их утверждение, что это есть одно, совершенно ложно, поскольку соединены две [части], либо не истинным окажется высказывание, что две [части] соединяются, ибо они уже стали одним. Потому и правильно мы говорим, что, если существует единение двух природ, то получается, скорее, одна ипостась, а не одна природа; ведь соединяемые части по природе являются двумя — в качестве соединяемых, а по ипостаси являются одной — в качестве соединенных.

4. У всякого целого, составленного из неподобных частей, природный эйдос каждой из двух частей будет иметь иное имя, нежели эйдос целого. Ведь человека — в смысле природного эйдоса — нельзя назвать ни просто телом, ни только душой, ни телом и душой, ибо смертность не присуща эйдосу ни того, ни другого, но, очевидно, присуща человеку. 1772В Следовательно, если Христос — ни Бог, ни человек, ни Бог и человек одновременно, но некоторый иной природный эйдос, то пусть они скажут, какой именно! Если эйдос сложного [целого] во всех отношениях тождествен эйдосам обеих сложенных [частей], то как он — в силу естественной причины — не будет равен им и по количеству?

5. Если Христос после единения — одна природа, или сущность, то начало ее существования тоже одно. Ведь невозможно, чтобы у одной и той же сущности и природы было два начала (арх) то есть того, из чего она возникла и теперь существует (йтсарх£0–Ведь сущность — указывая, что слово ияаосЛц и есть это самое [существование от начала] — когда возникла, тогда и существует (undox)[39]-Так вот, начало существования этой сложной природы — когда и каким образом [оно было]? Если оно было до единения, то, разумеется, нельзя сказать, [что природа была] одна по причине единения — 1772 С ибо она была одна и до единения — и чтобы она была одна, необходимости единения не было. Если же ее начало — от недавнего единения, то как же мы теперь можем исповедовать, что [природа], начавшая быть природой во времена Августа — вечная, предвечная и Божественная?

6. Всякое единение, приводящее к [возникновению] некоей новой природы и видимое [нами], показывает, что [новая природа] имеет нечто такое, чем ни одна из соединенных природ сама по себе не обладала. Ведь ни природа души, ни природа тела сама по себе никогда не испытывает ни голода, ни жажды, ни холода, ни жара, не спит, не умирает, не смеется, не плачет и, вообще, ничего чувственного чувственно не чувствует, подобно тому, как ни флейта отдельно, ни флейтист сам по себе не играет. 1772D Что же Господь — [, согласно их мнению,] ни Бог, ни человек — явил, [что Он] имеет отдельно[40]? «Вероятно, — говорят они, — телесное хождение по воде и подобные [вещи]». Но не следует полагать, что это особенность сложной природы. Ведь Бог многократно делал так, что и те святые, с которыми Он не слагается в отношении сущности в [единую] природу или ипостась, ступают по воде, телесно перемещаясь по ней в пространстве. Значит, если у Христа нет никакой природной особен — i юсти (l&icopa) особо (L&ikco<;), то нет у Него и особой (L5ikt]) единой природы — ни по смешению, как сикера, ни по пресуществлению (pexouaLCoaiv), как вода у египтян, ставшая кровью, ни по изменению, как медь превращается в ржавчину, ни по необходимости природного единения, как душа стала [едина] с телом человека. И еще: козлу присуще блеять, а человеку отдельно присуще лепить из воска, 1773А и если человек, который лепит из воска, также и заблеет, подражая инородным [существам], то, тем самым, он покажет не то, что у него сложная природа, а то, что действия, отдельно присущие двум природам, [исходят] от одной и той же его природы. Таким же образом и [здесь]: перемещаться н пространстве присуще человеческой природе, а то, что более тяжелая природа тела, ступая по более легкой природе коды, не погружается, но, [напротив], более плотная [природа] поддерживается менее плотной — это присуще природе Божественной, которая, [как ей] в высшей степени свойственно, может любой природе и сообщить [какое‑либо] качество, и изменить качество, и облечь ее сущностью, и изменить сущность, и отнять сущность; пусть даже [это] исходит от того же Лица. Итак, ясно видно, что в подобных случаях Божественная и человеческая природы действуют имеете (auvEvepyouaai) — [никакой] иной, сложной природы мы, исходя из этого, не усматриваем[41].

7. 1773В Если неслитное сложение не означает для двух природ ничего большего или меньшего, чем только единение друг с другом, а единение не есть ни природа, ни изменение, убывание или прибавление природы, то как — без прибавления, убывания или изменения природы — численное количество соединенных природ окажется большим или меньшим, так чтобы [это сложение] преобразовало сущности, которых две, в три или одну? Если же они осмеливаются вводить для [двух] природ нечто большее, чем неслитное единение — нечто творящее [новую] природу или просто указующее [на нее], то пусть скажут нам открыто: что это, по их представлению, такое?

8. Если из двух природ, соединенных неслитно, возможно сделать одну, то что иное получится из двух природ, соединенных посредством слияния? Или они, 1773 С исходя из понятия неслитности, [пусть] признают, что во Христе две природы, или обязаны будут объяснить, каково различие, при единении природ, между неслитностью и слиянием. Если они скажут: «мы не сливаем», то что же большее скажет говорящий о слиянии? Пусть они, в самом деле, объяснят! То же самое мы отвечаем и несторианам, говорящим (двух ипостасях и без стеснения кричащим «Мы не разделяем!»: что же иное тогда укажет на разделение? Ибо [как еще можно указать на] сложенные в совершенно нераздельное, кроме как сказать, что они есть одна ипостась и одна природа, а [на] совершенно разделенные — кроме как сказать, что они есть две природы и две ипостаси.

9. Если, [по их мнению], у Владыки нашего Христа после единения одна природа, то мы им скажем: «Утверждаете ли вы, любезные, что после Его святого Воскресения нся она каким‑то образом стала лучше, или нет? 1773D Или иы говорите, что не вся, но есть в ней что‑то, что при Воскресении Владыки улучшается, и что‑то другое, что не улучшается?» Если вы утверждаете, что есть нечто совершенное и природное, которое при Его святом Воскресении по природе улучшается, и нечто другое, совершенное и природное, которое по природе [его] улучшает, то, значит, вы вместе с 11ами исповедуете две природы. [Тогда] — благодарение нашему общему Отцу за обретение братьев в здравии!

10. Те, кто говорят, что они только примышлением (imvoux) видят двойственность природ во Христе после единения, пусть скажут нам, познают ли они природное различие между невидимым и видимым во Христе примышлением, 1776А или не [примышлением], а как‑то иначе? Если они познают природное различие тем же примышлением, то, [так] как они признают это [различие], [то] вынуждены будут признать и то [, то есть двойство природ], или, | наоборот], если то есть вымысел, то им придется назвать вымыслом и это. Если они скажут, что видят различие не примышлением, а самим чувством, то вызовут удивление, утверждая, будто чувственно видят невидимое. Если же они и то и другое видят примышлением, но различие — [примышлением], различающим сущее и воспринимающим не познаваемое чувством, а двоицу — [примышлением], воображающим не существующее, то, во — первых, отчего мы не воображаем во Христе десять, двадцать или тридцать природ, а только две? И кто же предписал нам проповедовать во Христе, истинном Боге, что‑либо воображаемое, основывать веру на одних лишь [пустых] представлениях 1776В и [таким образом] служить идолам не каким‑либо внешним образом, а в самой нашей душе, воображая не существующее, а затем рассказывая эти басни и другим? Если такое допущено, то оно одним предположением тотчас упраздняет «великую благочестия тайну» (1 Тим. 3, 16) и всех учителей, выставив на посмешище по причине непрочности лжи.