Иоанн Лествичник - Лествица, возводящая на Небо
60. Обретаю, что Манассия согрешил более всех человеков, осквернив храм Божий и все богослужение почитанием идолов, так что если бы за него и весь мир постился, то нимало не мог бы удовлетворить за его беззакония. Но одно смирение смогло исцелить и неисцелимые язвы его. Если бы Ты восхотел жертвы, – говорит Давид к Богу, – я дал бы, (но) ко всесожжению, то есть тел, постом истаивающих, не благоволишь. Жертва Богу – дух сокрушенный (Пс. 50, 18–19); прочее, что там следует, всем известно.
61. Согрешил пред Господом, – возопило некогда сие блаженное смирение к Богу по совершении прелюбодеяния и убийства и тотчас услышало: Господь снял с тебя грех твой (2 Цар. 12, 13).
62. Приснопамятные отцы наши утверждают, что путь к смирению и начальная причина этой добродетели – труды телесные, а я полагаю – послушание и правость сердца, которые естественно сопротивляются возношению.
63. Если гордость некоторых из Ангелов превратила в бесов, то, без сомнения, смирение может и из бесов сделать Ангелов. Итак, да благодушествуют падшие (уповая на Бога).
64. Потщимся и потрудимся всей силой взойти на верх этой добродетели. Если идти не можем, потщимся, чтобы оно подъяло нас на раменах своих. Если немоществуем чем-нибудь, то да не отпадем, по крайней мере, от объятий, ибо я подивился бы, если бы отпадающий от него получил некий вечный дар.
65. Жилы и пути смирения, но еще не признаки этой добродетели, следующие: нестяжательность, уклонение от мира, утаение своей мудрости, простота речи, прошение милостыни, скрытие благородия, изгнание дерзновения, удаление многословия.
66. Ничто так не смиряет душу, как пребывание в нищете и пропитание подаянием, ибо тогда наиболее показываемся любомудрыми и боголюбивыми, когда, имея средства к возвышению, убегаем оного невозвратно.
67. Если ты вооружаешься против какой-нибудь страсти, то возьми себе в помощь смиренномудрие, ибо оно наступит на аспида и василиска, то есть на грех и отчаяние, и попрет льва и змея (Пс. 90, 13), то есть диавола и змея плотской страсти.
68. Смиренномудрие есть тифон, могущий возвести душу из бездн грехов на небо.
69. Некто увидел в сердце своем красоту этой добродетели и, будучи объят удивлением и ужасом, вопрошал ее, чтобы сказала ему имя родителя своего. Она же, радостно и кротко улыбаясь, сказала ему: «Как ты стараешься узнать имя Родившего меня, когда Он неименуем? Итак, я не объявляю тебе оного имени, доколе не стяжешь в себе Бога». Слава Ему во веки веков. Аминь.
Матерь источника – бездна, рассуждения же источник – смирение.
Ступень двадцать шестая. О рассуждении помыслов и страстей и добродетелей
1. Рассуждение в новоначальных есть истинное познание своего устроения душевного; в средних оно есть умное чувство, которое непогрешительно различает истинно доброе от естественного и от того, что противно доброму; в совершенных же рассуждение есть находящийся в них духовный разум, дарованный Божественным просвещением, который светильником своим может просвещать и то, что есть темного в душах других.
2. Или же рассуждение в общем смысле в том состоит и познается, чтобы точно и верно постигать Божественную волю во всякое время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно находится в одних только чистых сердцем, телом и устами.
3. Кто благочестно низложил первые три из главных страстей[102], тот низложил вместе и пять последних[103]; но кто не радеет о низложении первых, тот ни одной не победит.
4. Рассуждение – это совесть неоскверненная и чистое чувство[104].
5. Никто по неразумию своему да не впадет в неверие, видя или слыша в монашеской жизни бывающее выше естества, ибо где Бог, превысший естества, являет Свое присутствие, там много бывает вышеестественного.
6. Все брани бесовские происходят от трех главных причин: или от нерадения нашего, или от гордости, или от зависти диавола. Окаянен первый, всеокаянен второй, третий же – треблажен.
7. Целью и правилом во всех случаях да поставляем по Богу совесть нашу и, узнав, откуда веют ветры, по ее указанию да распростираем и паруса.
8. Во всех деланиях, которыми стараемся угодить Богу, бесы выкапывают нам три ямы. Во-первых, борются, чтобы воспрепятствовать нашему доброму делу. Во-вторых, когда они в том первом покушении бывают побеждены, то стараются, чтобы сделанное не было по воле Божией. А если тати оные и в этом умышлении не получают успеха, тогда уже, тихим образом приступив к душе нашей, ублажают нас как живущих во всем богоугодно. Первому искушению сопротивляются тщание и попечение о смерти, второму – повиновение и уничижение, а третьему – всегдашнее укорение самого себя. Это трудно нам, пока не войдет во святилище наше огонь оный Божий (ср. Пс. 72, 16–17). Тогда уже не будет в нас насилия злых навыков, ибо Бог наш есть огонь поядающий (Евр. 12, 29) всякое разжжение и движение похоти, всякий злой навык, ожесточение и омрачение, внутреннее и внешнее, видимое и помышляемое.
9. Бесы же со своей стороны делают обыкновенно совсем противное тому, что мы теперь сказали. Когда они одолеют душу и свет ума помрачат, тогда не будет более в нас, окаянных, ни трезвенного внимания, ни рассуждения, ни сознания, ни стыда, но место их заступят беспечность, бесчувствие, нерассуждение и слепота ума.
10. Сказанное теперь весьма ясно для тех, которые истрезвились от блуда, обуздали дерзновение и от бесстыдства перешли к стыдливости: как они по истрезвлении ума, по избавлении его от ослепления или, лучше сказать, повреждения стыдятся внутренне самих себя и того, что они говорили и делали, будучи в ослеплении.
П. Если прежде день в душе нашей не померкнет и не потемнеет, то невидимые тати оные не окрадут, не убьют и не погубят. Окрадывание души есть когда мы почитаем за добро то, в чем нет добра; окрадывание есть неприметное лишение духовного богатства; окрадывание есть неведомое пленение души. Убиение души – это умерщвление словесного ума впадением в дела непристойные, а погибель души – это впадение в отчаяние после совершения беззакония.
12. Никто не должен извиняться в неисполнении евангельских заповедей своей немощью, ибо есть души, которые сделали более, нежели сколько повелевают заповеди. Да уверит тебя в справедливости сказанного тот, кто возлюбил ближнего больше себя и предал за него свою душу, хотя на это и не получил заповеди Господней[105].
13. Да благодушествуют страстные смирившиеся. Ибо если они и во все ямы впадали, и во всех сетях увязали, и всяким недугом вознедуговали, но по выздоровлении бывают для всех светилами и врачами, путеводителями и наставниками, объявляя свойства и виды каждого недуга и своей опытностью спасая близких к падению.
14. Если некоторые, мучимые прежде приобретенными привычками, могут хоть простым словом учить других, пусть научат, только пусть не начальствуют. Может быть, они когда-нибудь, хотя бы собственных слов устыдившись, начнут деятельную добродетель. Таким образом и на них сбудется то, что, как я видел, случалось с некоторыми погрязшими в тине: испытав нечистоту ее, они рассказывали мимоходящим, каким образом попали в тину, и делали это в предохранение их, чтобы и они не погрязли, идя тем же путем; и за спасение иных Всесильный избавил и их от тины греха. Если же страждущие от страстей произвольно предаются сластям, то молчанием пусть показывают свое учение. Ибо Писание говорит: Иисус делал и учил от начала (Деян. 1, 1).
15. Свирепое поистине и неукротимое мы, смиренные иноки, переплываем море, исполненное многих ветров и скал, водоворотов, разбойников, смерчей и мелей, чудовищ и свирепых волн. Скала в душе есть свирепая и внезапная вспыльчивость. Водоворот – безнадежие, которое объемлет ум и влечет его во глубину отчаяния. Мели – это неведение, содержащее зло под видом добра. Чудовища же – страсти нашего грубого и свирепого тела. Разбойники – лютейшие слуги тщеславия[106], которые похищают наш груз и труды добродетелей. Волна – надменное и напыщенное сытостью чрево, которое стремлением своим предает нас оным зверям, а смерч – сверженная с небес гордость, которая возносит нас (до небес) и низводит до бездн.
16. Занимающиеся науками знают, какое учение прилично новоначальным, какое – средним и какое – самим учителям. Рассмотрим внимательно, не остаемся ли мы еще при начальных правилах, хотя и обучаемся долгое время. Все считают за стыд видеть старика, ходящего в детское училище. Превосходный алфавит для всех есть следующий: послушание, пост, вретище, пепел, слезы, исповедание, молчание, смирение, бдение, мужество, стужа, труд, злострадание, уничижение, сокрушение, непамятозлобие, братолюбие, кротость, простая и нелюбопытная вера, беспопечение о мире, непорочная ненависть к родителям, беспристрастие, простота с незлобием, произвольная худость.
