Сбоник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I
В то же время, сам Епифаний утверждает, что Маркелл — еретик, продолжатель Савеллия и Новата[372], и обвиняет его, в частности, в том, что он не исповедует трех ипостасей в Боге. Тут же Епифаний приводит список письма Маркелла к папе Юлию (принявшему, как известно, это исповедание как православное[373]), в котором Епифаний не указывает на какую‑либо ересь. Таким образом, соответствующая глава «Панариона» — «Против маркеллиан» есть свидетельство того, что даже современники не могли четко определиться в своей позиции относительно вероисповедания Маркелла.
Проблема осложняется еще н тем, что еретиком называет Маркелла и такой выдающийся православный автор, как Василий Великий. В своем письме к Афанасию Александрийскому он заявил, что Маркелл «обнаружил в себе нечестие, противоположное Ариеву, нечестиво учил о самом осуществлении Божества в Единородном и неправо принимал наименование Слова. Он говорит, что хотя Словом наименован Единородный, изошедший по необходимости и на время, однако же опять возвратился в Того, из Кого изошел, и как прежде исхождения нет Его, так и по возвращении Он не существует»[374]. Таким образом, имеет место противоречие между двумя крупнейшими православными богословами IV в. — Афанасием Великим и Василием Великим. Чтобы понять, чем было вызвано это противоречие, необходимо исследовать биографию Маркелла в контексте арианских споров, а также его вероисповедание, опираясь на тексты, написанные им самим.
Впервые имя Маркелла Анкирского появляется в списке членов собора, проходившего в Анкире в 314 г. Собор разбирал проблему покаяния и возвращения в лоно Церкви тех, кто во время гонений на христиан отрекся от веры (lapsi)[375]. Существует два различных списка членов этого собора: согласно одному, председателем собора является епископ города Анкиры Маркелл, согласно другому — Виталий Антиохийский. Клаус Зайбт отдает предпочтение Маркеллу[376], в то время как Эдвард Шварц, наоборот, — Виталию[377]. В период между собором 314 г. и I Вселенским собором (325 г.) конкретных сведений о Маркелле у нас нет, однако Клаус Зайбт заявляет, что в это время тот имел сильное влияние на имп. Константина[378], объясняя это тем, что изначально Вселенский собор, прошедший в Никее, должен был пройти в Анкире. Итак, следующая важнейшая дата в биографии Маркелла — 325 г., Вселенский собор в Никее. На этом соборе Маркелл входил в партию, противостоявшую арпанам, т. е. был союзником Александра Александрийского с Афанасием и противником Евсевия Кесарийского. По мнению Айерса, Маркелл, наряду с Евстафием Антиохийским и Александром Александрийским, был одним из трех ключевых фигур из тех, что выступали на этом соборе против ариан[379]. О своем участии в Никейском соборе Маркелл упоминает и в своем письме к папе Юлию; вот как он гшшет о своих противниках: «…некоторые из осужденных прежде за неправую веру, которых я обличил на соборе Никейском…»[380]. Несмотря на то что формально на этом соборе единосущники возобладали над арианами, последние вскоре после него смогли сплотиться и усилиться.
В 327 г. из ссылки вернулся Евсевий Никомедийский и объединил вокруг себя всех ариан. К этому же времени относится письмо Астерия, написанное в защиту сторонников Евсевия, с которым в дальнейшем полемизировал Маркелл в своем труде «Против Астерия» («Contra Asterium»). Усилившимся арианам в 326 г. удалось изгнать Евстафия Антиохийского и Асклепия Газского[381], в 335 г. по решению собора в Тире был низложен Афанасий Александрийский, однако Маркелл отказался подписывать постановление этого собора. В 336 г. Маркелл представил свое сочинение «Против Астерия» императору Константину и в том же году на соборе в Константинополе он был отлучен и изгнан по обвинениям в ереси, ведь против него сплотилось большинство восточных епископов, во главе которых встал Евсевий Кесарийский. Несмотря на то что их вероисповедание могло отличаться друг от друга, они были согласны в одном — в своем противостоянии Маркеллу[382]. Его место во главе анкирской епархии занял Василий Анкирский, будущий лидер подобосущников.
Произведение «Против Астерия» — главный источник по вероисповеданию Маркелла, однако, к сожалению, оно дошло до нас только во фрагментах. Эти фрагменты являются цитатами из Маркелла, приводимыми Евсевием Кесарийским в двух его сочинениях, а именно в «Против Маркелла» и «О церковном богословии» — ответах на сочинение Маркелла. Основа вероисповедания Маркелла заключается в том, что Бог един и неделим; для него главным принципом является верность монотеизму, сочетающаяся с верой в Троицу — Бог, Слово и Святой Дух. Вот как Маркелл описывает сотворение мира:
Прежде бытия вселенной существовало Слово в Отце. Когда же Бог Вседержитель решил сотворить небесное и земное, для образования вселенной потребовалась творящая энергия. И поэтому тогда, поскольку не было никого, кроме Бога (ведь общепризнано, что все возникло благодаря Ему), Слово, выступив вперед, стало Творцом вселенной, прежде приготовив ее умозрительно внутри Себя[383].
Такая концепция Слова явно унаследована Маркеллом от апологетов, а именно от Феофила Антиохийского, учившего о Слове в двух аспектах: Λόγος ένδιάθετος (присущее) и Λόγος προφορικός[384] (произносимое); в свою очередь, Феофил унаследовал это учение от стоиков, у которых Λόγος ένδιάθετος означает мысль, а Λόγος προφορικός — высказывание. Исходя из этого, как считает Айерс, «богословие Маркелла нельзя приравнять к монархианскому богословию — по крайней мере, в том виде, в каком его описывают его противники, — в одном важном отношении. Маркелл рассматривал Слово как вечно существующее с Отцом и использовал это утверждение, чтобы отличить свое учение от того, что он считал учением Савеллия, который, как утверждалось, не верил в Слово Отца. Таким образом, Маркелл, возможно, представлял богословскую традицию, которая в течение долгого времени спорила с «монархианами», одновременно отвергая некоторые их положения и принимая другие»[385].
Бог для Маркелла — это «Монада, расширяющаяся в Троицу и не терпящая никаким образом разделения»[386]; он отрицает как три ипостаси[387], так и липа (προσώπα)[388] в Боге. После того как Слово стало Λόγος προφορικός, именно оно доносит волю Бога до людей, например, «глаголет Моисею: «Я есть Сущий». Глаголет, очевидно, через Слово»[389]. И только после Домостроительства Слова во плоти «Он провозглашается и Христом, и Иисусом, и Жизнью (Ин. 11, 25; 14, 6), и Путем (Ин. 14, 6), и Днем (ср.: Ин. 8,12; 9,4–5; 11,9; 12,46), и Воскресением (Ин. 11, 25), и Дверью (Ин. 10, 7; 9), и Хлебом (Ин. 6, 33; 35; 41; 48; 50–51; 58)»[390].
Важным также является то, что Маркелл не считает Слово образом Божиим: «Очевидно, что до принятия нашего тела Слово Само по Себе не было образом невидимого Бога. Ибо образу подобает быть видимым, чтобы посредством его могло быть видимым то, что нельзя было увидеть прежде»[391]. И только после принятия плоти, которая была сотворена по образу и подобию Божиему, Слово стало образом Божиим, Его Сыном, т. к. человеческая плоть была сотворена по образу и подобию Бога; плоть же имеет свою собственную волю, помимо Божественной — т. е. Маркелл, как и Евстафий, является диофелитом[392], хотя напрямую формулы двух воль у него, конечно, еще нет.
Маркелл объясняет свое учение о Святом Духе, отвергая учение Астерия о трех неединосущных ипостасях в Боге. Для него Святой Дух исходит от Монады, а не только от Отца или только от Сына (Астерий утверждал, что Святой Дух исходит от Отца, ипостасно отделенного от Сына)[393].
Важным в вероисповедании Маркелла является его учение о конце царствия Христова, за которое Василий Великий впоследствии обвинял его в ереси в своем письме к Афанасию. Маркелл так комментирует строки из послания к Коринфянам апостола Павла:
«А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство, и всякую власть, и силу. Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои.<… >Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15, 24–28) — заявляет, что царствию Сына придет конец, и Сын–Слово вернется в Отца уже не во плоти[394].
Во фр. 37—38 Маркелл, полемизируя еще с одним арианином — Павлином, обвиняет его в том, что тот использует Оригена как бесспорный авторитет, приравнивая его этим к апостолам, в то время как и он может ошибаться. Маркелл полагает, что Ориген (против которого ко времени написания трактата «Против Астерия» выступал и Евстафий Антиохийский[395]) «безрассудно рассуждает о Слове» и «не желает узнать о Его вечности».
