Ольга Голосова - Толкования на Евангельские притчи. «Рече Господь…»

И вы, возлюбленнейшая братия, видите многих таковых внутри Церкви, но не должны ни подражать им, ни презирать их. Ибо сегодня мы видим, что он есть, но не знаем, чем каждый будет завтра. Большею частью, даже тот, кто по видимому идет позади нас, деятельностью в добром деле опережает нас; и едва мы завтра догоняем того, которому сегодня, казалось, мы предшествовали. Известно, что когда Стефан умирал за Веру, Савл стерег одежды побивающих его камнями. <…> Поскольку много званых, а мало избранных, то, во-первых, необходимо, чтобы каждый о себе думал не много; потому что, хотя он уже и призван к вере, однако же не знает, будет ли он удостоен Вечного Царства. Во-вторых, необходимо, чтобы каждый не смел отчаиваться в ближнем, которого, быть может, он видит валяющимся в пороках; потому что не знает богатства милосердия Божия.

Я вам, братие, рассказываю о событии, которое было недавно, для того, чтобы вы, когда видите решительных грешников, тем более благоговели перед милосердием Всемогущего Бога. В монастырь <…> приходит некий брат на покаяние; его с любовью приняли, но он еще с большей любовью нес покаяние. За ним последовал в монастырь брат его по плоти, но не по сердцу. Ибо весьма осуждая жизнь покаяния и содержание, он жил в монастыре как гость, и нравами удаляясь монашеской жизни, не мог он оставить монастырской жизни потому, что или не имел, чем заняться, или чем жить. Нечестие его было тягостно для всех, но все благодушно терпели его за любовь к брату его. <…> Но… был поражен болезнью <…> Приближаясь к кончине, он начинает чувствовать необходимость умереть. <…> Братия собрались и охраняли исход его, сколько могли, по милосердию Божию, молитвою. Но он, вдруг видя что, идет дракон, чтобы сожрать его, громким голосом начинает кричать, говоря: «Я отдан на сожрание дракону, который не может сожрать меня по причине вашего здесь присутствия. Что вы для меня останавливаете его? Дайте место, чтобы ему можно было сожрать меня». И когда братия увещевали его ознаменовать себя крестным знамением, тогда он отвечал с силою, с какою мог, говоря: «Хочу перекреститься, но не могу, потому что дракон меня душит. Пена из пасти его застилает лицо мое, мое горло задушается его пастью. Вот мышцы мои им сжимаются, он уже и голову мою схватил в пасть свою». И когда он, бледнея и трепеща, и умирая, это говорил, тогда братия начали еще более усиливать молитвы, и своими молитвами помогать теснимому от дракона. Тогда он, неожиданно освобожденный, начал громким голосом кричать, говоря: «Благодарение Богу, вот он отступил, вот он выходит; от ваших молитв бежит дракон, который схватил меня». Тотчас же он произнес обет служить Богу и быть монахом; однако же с того времени доселе он страждет лихорадками, мучится от болезней. Поскольку он был предан продолжительным и долговременным порокам, то и мучается продолжительным расслаблением, и жестокое сердце выжигает жесточайший огнь очищения. Ибо, по Божественному распоряжению, устроено, чтобы продолжительные пороки выжигала продолжительнейшая болезнь. Кто поверил бы, что он будет когда-либо сохранен для покаяния? Кто в состоянии обсудить такое милосердие Божие? <…> Об этом богатстве Божественной любви рассуждал Псалмопевец, когда говорил: Бог — заступник мой, Бог мой, милующий меня (Пс. 58, 18). Вот он, обсуживая, в какие затруднения поставлена жизнь человеческая, наименовал Бога помощником; и поскольку он от настоящей напасти принимает нас в вечное успокоение, то называет еще Его приемлющим к Себе. Но рассуждая, что Он видит наши пороки и терпит, виновности нашей снисходит, и несмотря на то через покаяние сохраняет нас к наградам, он не хотел назвать Бога милостивым, но назвал Его самой милостью, говоря: Боже мой, милость моя. Итак, вспомним о тех пороках, которые мы учинили, взвесим, с какою благостью Бог терпит нас; размыслим, как непостижима любовь Его, так что Он не только щадит виновность, но и обещает кающимся Царство Небесное; — и от всех помышлений сердца говорим, каждый от себя: Бог мой, милость моя, — Ты, Который живешь и царствуешь, Троичный в Единстве, и Единый в Троичности, в бесконечные веки веков. Аминь.

Свт. Кирилл Александрийский

<…> Домовладыка великаго дома — это Господь Бог, ибо дом — мир; Владыка же, создавший его — Бог. Виноградник Его — это природа человеческая; делатели виноградника — это святые, работающие для спасения людей. Первый час означает время благочестивых при Авеле, Енохе и Ное, ибо они были первыми богопочитателями, т. е. первыми делателями виноградника. Так Ной, — разумей в духовном смысле, ибо духовны (таинственны) слова, — насадил виноградник. Сии работали до третьего часа. Время после третьего часа есть период Авраама, Исаака и Иакова, ибо и они делатели спасения нашего, трое по числу, почему и работали до шестого часа. От шестого часа — средина дня, когда солнце ярче освещает вселенную, — это время закона, потому что теперь именно озарил человечество заповедями закона истинный свет — Бог наш. Так, действительно заповедь Господня светла, просвещающая очи (Пс. 18, 9), и еще: свет — повеления Твоя (Ис. 26, 9).

От шестого часа — полдень. Действительно, когда преполовились времена от начала миротворения и до скончания времен, тогда в качестве полуденнаго луча послан был Моисей и Аарон, и вот культ закона до восьмого часа. Девятый же час — время духоносных пророков, ибо и они, как прекрасные делатели, были посылаемы Домовладыкой возделывать виноградник души нашей до десятого часа. Десятый час — пришествие Единородного; ибо на последок времен, по исполнении веков, снисшел к нам Сын Божий, Слово Бога; и как с одиннадцатого часа до двенадцатого остается один уже и последний час (время), так и от пришествия Христова до исполнения (веков) — одна година (время). Слушай, что говорит Иоанн: Дети, последняя година есть (1 Ин. 2, 18).

Ты видишь, что Владыка виноградника, вышедши в одиннадцатый час и найдя праздностоящих, нанял их. Кто ж эти праздные? Мы от языков, ибо праздны мы были от боговедения, праздны от добрых дел. И говорит им: что зде стоите весь день праздны? (Мф. 20, 6). Целым днем Он назвал время от начала творения мира до пришествия Его (Спасителя), ибо доселе язычники были праздны, не ведая Бога, яко никто же нас наят, отвечают. Благоразсудительны язычники: действительно, никто их не нанимал, — ни закон, ни пророки; последние были посылаемы к Израилю, а не к язычникам. Посему очень разумно отвечают, — яко никто же нас наят.

Но благий Домовладыка говорит: идите и вы работать в винограде, и еже будет правда, дам вам (Мф. 20, 7). И вот праздные стали делателями; ибо работает ныне сия Церковь, некогда бывшая праздною: работает лик апостолов, мучеников, подвижников, монашествующих, святых дев, девственников и живущих в честном браке. И заслуженно взяла сия Церковь один динарий. Так быстро работающий способен за один час сделать то же, что и трудившийся с раннего утра. Вот и разбойник за один час услышал: Днесь со Мною будеши в раи (Лк. 23, 43).

Но слушай, что говорят те: мы понесли тяготу дне и вар (Мф. 20, 12). Правду говорят они: язычники в период закона не несли тяготы ярма закона и, однако ж, были уравнены с первыми в работе. Друже, говорит, Аз не обижаю тебе. Не обижает праведный Судия. А чтобы слова: хощу сему дати, якоже и тебе, ты не счел лицеприязнию, а не делом благодати, думай так: сколько бы мы ни делали, сколько бы ни трудились, мы ничего не делаем достойного: вся правда человека, яко же порты нечистые (Ис. 64, 6). Все есть дело благодати, как говорит Павел: оправдаеми туне благодатию Его (Рим. 3, 24): и не от дел, да никтоже похвалится (Рим. 3, 24). Дар Божий не потому, что мы не трудимся, но потому, что ничего достойного награды не можем сделать. Ибо говорится: егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключимы есмы, яко еже должни бехом сотворити, сотворихом. В самом деле, ты подаешь бедному хлеб, а получаешь в наследие Царство Небесное, — видишь, что значит: хощу дати…

А далее: аще (ужели) око твое лукаво есть, яко Аз благ есмь (Мф. 20, 15). Не сказал, что святые лукавы; напротив: не лукавы ли вы, так как Я благ? Ибо поистине Он благ по благости. Не по работе, следовательно, и плата: труд ничтожен, а награда велика. Ты напоил жаждущего чашею воды, а получаешь ихже око не виде и ухо не слыша (Ис. 64, 4; 1 Кор. 2, 9). Видишь, как Он благ. А начинает от последних к первым потому, что первые будут последними: и нареку не Мой народ народом Моим (Ос. 2, 23) и потом: дондеже (когда) исполнение (полное число) языков внидет; тогда и весь Израиль спасется (Рим. 11, 25) во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.