Фома Аквинский - Сумма теологии. Том IX
Возражение 3. Далее, как уже было сказано (123, 2; ΙΙ-Ι, 61, 2), мужество является одной из главных добродетелей. Но предписания определены к добродетелям в отношении их цели, и потому должны быть им адекватны. Следовательно, предписания мужества должны находиться среди предписаний Десятисловия, то есть среди главных предписаний Закона.
Этому противоречит авторитет Священного Писания, которое эти предписания содержит.
Отвечаю: предписания закона направляют к определённой законодателем цели. Поэтому предписания закона необходимо должны быть установлены различными способами сообразно различию определённых законодателями целей, так что даже в
человеческих делах существуют одни законы для демократий, другие – для царств и ещё другие – для тиранических правительств. Целью же божественного Закона является та, что человек должен твёрдо прилепиться к Богу, и потому божественный Закон содержит те предписания мужества и остальных добродетелей, целью которых является направление ума к Богу. По этой причине [в Писании] сказано: «Не бойтесь… их (ибо Господь, Бог ваш, идёт с вами, чтобы сразиться за вас с врагами вашими…)» (Вт. 20:3-4).
Что же касается человеческих законов, то их целями являются те или иные земные блага, и среди них есть предписания мужества, которые отвечают требованиям этих земных благ.
Ответ на возражение 1. Как говорит Августин, Ветхий Завет содержит преходящие обетования, тогда как обетования Нового Завета духовны и вечны[219]. Поэтому Старый Закон наставлял людей в том, как им надлежит сражаться в телесных схватках, чтобы получить свой земной надел. Новый же Завет преподал людям, как им в духовной борьбе обрести жизнь вечную, согласно сказанному [в Писании]: «Царство небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12). В связи с этим Пётр говорит: «Противник ваш дьявол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить. Противостойте ему твёрдою верою» (1 Петр. 5:8-9); ему вторит Иаков: «Противостаньте дьяволу, и убежит от вас» (Иак. 4:7). Однако коль скоро плотские опасности могут препятствовать стремлению людей к духовным благам, то для того, чтобы они могли храбро сносить преходящее зло, Новый Закон тоже установил предписания мужества, согласно сказанному [в Писании]: «Не бойтесь убивающих тело» (Мф. 10:28).
Ответ на возражение 2. В своих предписаниях Закон устанавливает общие положения. Но то, что до́лжно исполнять в случае опасности, в отличие от того, чего до́лжно избегать, не может быть сведено к чему-то общему. Поэтому предписания мужества являются не утвердительными, а запретительными.
Ответ на возражение 3. Как уже было сказано (122, 1), предписания Десятисловия являются теми первыми началами Закона, которые должны быть самоочевидны. Поэтому предписания Десятисловия по преимуществу относятся к тем актам правосудности, в которых понятие долженствования очевидно, и не относятся к актам мужества, поскольку то, что человек не должен бояться смертельных опасностей, не очевидно.
Раздел 2. НАДЛЕЖАЩИМ ЛИ ОБРАЗОМ БОЖЕСТВЕННЫЙ ЗАКОН УСТАНАВЛИВАЕТ ПРЕДПИСАНИЯ ЧАСТЕЙ МУЖЕСТВА?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что божественный Закон не устанавливает предписания частей мужества надлежащим образом. В самом деле, мы уже показали (128), что частями мужества являются не только терпение и упорство, но также великолепие, величавость и уверенность. Но в божественном Законе наличествуют только предписания терпения и упорства. Следовательно, он должен был установить также предписания великолепия и величавости.
Возражение 2. Далее, терпение суть крайне важная добродетель, поскольку оно, как говорит Григорий, является блюстителем других добродетелей[220]. Но другие добродетели предписываются абсолютно. Следовательно, терпение нельзя предписывать просто, тем более что оно, по словам Августина, связано с приуготовлением ума[221].
Возражение 3. Далее, мы уже показали (128; 136, 4; 137, 2), что терпение и упорство являются частями мужества. Но, как уже было сказано (1), предписания мужества являются не утвердительными, а запретительными. Следовательно, предписания терпения и упорства тоже должны быть запретительными, а не утвердительными.
Этому противоречит следующее; самый способ установления их Священным Писанием свидетельствует о противоположном.
Отвечаю: божественный Закон совершенным образом наставляет человека относительно того, что необходимо для праведной жизни. Затем, для того, чтобы жить праведно, человеку нужны не только главные, но также вторичные и присоединённые добродетели. Поэтому божественный Закон содержит предписания в отношении актов не только главных, но также вторичных и присоединённых добродетелей.
Ответ на возражение 1. Великолепие и величавость не принадлежат роду мужества иначе, как только в силу некоторого превосходства в величии, с которыми они имеют дело в свойственных им материях. Но то, что связано с превосходством, скорее требует совета совершенства, чем обязывающего предписания. Поэтому в отношении великолепия и величавости надлежало предоставить советы, а не предписания. С другой стороны, с тяготами и трудами нынешней жизни имеют дело терпение и упорство, причём не потому, что в них обнаруживается то или иное величие, но в силу самой природы этих добродетелей. Поэтому существовала необходимость в предписаниях терпения и упорства.
Ответ на возражение 2. Как уже было сказано (3, 2; ΙΙ-Ι, 71, 5; ΙΙ-Ι, 88, 1), утвердительные предписания обязывают всегда, но не постоянно, поскольку они обязывают в соответствии с местом, временем [и сопутствующими обстоятельствами]. Поэтому подобно тому, как относящиеся к другим добродетелям утвердительные предписания надлежит понимать как приуготовляющие ум в том смысле, что человек в случае необходимости должен быть готов их исполнить, точно так же надлежит понимать и предписания, касающиеся терпения.
Ответ на возражение 3. Мужество, в отличие от терпения и упорства, связано с наибольшими опасностями, в отношении которых следует соблюдать особую осторожность, и потому нет необходимости в том, чтобы заранее определять, как до́лжно поступать в том или ином частном случае. Терпение же и упорство, со своей стороны, имеют дело с меньшими тяготами и трудами, и потому определение того, что до́лжно делать, тем более, если речь идёт об общих случаях, не связано с бо́льшим риском.
Вопрос 141. О БЛАГОРАЗУМИИ
Соблюдая установленную последовательность, мы переходим к рассмотрению благоразумия: во-первых, самого благоразумия; во-вторых, его частей; в-третьих, его предписаний. Что касается благоразумия, то нам надлежит исследовать: во-первых, само благоразумие; во-вторых, противные ему пороки.
Под первым заглавием наличествует восемь пунктов:
1) является ли благоразумие добродетелью;
2) является ли оно особой добродетелью;
3) связано ли оно только с желаниями и удовольствиями;
4) связано ли оно только с осязательными удовольствиями;
5) связано ли оно с вкусовыми удовольствиями как таковыми, или только как с разновидностью осязательных;
6) что является правилом благоразумия;
7) является ли оно основной, или главной, добродетелью;
8) является ли оно наибольшей из добродетелей.
Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ БЛАГОРАЗУМИЕ ДОБРОДЕТЕЛЬЮ?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что благоразумие [или умеренность] не является добродетелью. В самом деле, никакая добродетель не направлена против природной склонности, поскольку, как сказано во второй [книге] «Этики», «приобрести добродетель для нас естественно»[222]. Но благоразумие удерживает от удовольствий, к которым, согласно сказанному во второй [книге] «Этики», мы склонны по природе[223]. Следовательно, благоразумие не является добродетелью.
