Александр Мень - На пороге Нового Завета
На языке Библии "боящийся Бога" это человек, проникнутый благоговением. "Богобоязненность" рождается из того священного трепета, который возникает в сердце перед лицом Сущего. Без этого чувства не может быть подлинной религиозности(10). Оно в свою очередь отодвигает боязнь кары на задний план и почти угашает ее. "Совершенная любовь,- по слову апостола, - изгоняет страх".
Следует подчеркнуть, что для простого страха в Притчах употребляется другое слово, нежели для "страха Господня" (пахад, а не ира). Мудрость говорит отвернувшимся от нее людям:
Когда, как буря, придет на вас страх (пахад)
и беда, как ураган, понесется на вас, когда постигнет вас несчастье и боль,
Тогда будут звать меня и не услышу я, будут искать меня и не найдут.
За то, что возненавидели познание и не приняли страха (ира) Господня.
Притч 1,27-29
Итак, повторяем, есть два страха: один - боязнь возмездия, другой трепетное благоговение перед Высшим. Если первый может послужить "началом" для грубых душ, то второй - неотъемлемое свойство веры и любви к Богу, из которых рождается воля к добру. Слова Христовы: "Кто любит Меня - тот заповеди Мои соблюдет" указывают на это последнее основание нравственности как форму отношения человека к своему Создателю.
Но если жизнь в согласии с "мудростью" есть исполнение небесной воли и божественного замысла по отношению к человеку, то как не предположить, что "мудрость" должна иметь и более широкое значение? Ведь судьбы людей - часть общих судеб мироздания, и вся Вселенная зиждется на воле и замысле Творца. Поэтому автор Книги Притч видит в Премудрости Божией силу, устрояющую космос.
В человеческом бытии греху и немощи противостоит мудрость как исполнение велений Сущего, в природе хаосу противостоит вселенская Премудрость, которая созидает небо и звезды, растения и животных в их поразительной сложности и красоте.
Здесь на пути ветхозаветной мысли незаметно вырастало искушение пантеизмом. Если мироздание столь чудесно, не заключена ли тайна его в нем самом. Не является ли Премудрость-устроительница лишь имманентным свойством Вселенной как божественного целого? Эта идея издавна казалась людям вполне естественной, а от пантеизма до обоготворения природы оставался один шаг. Однако израильские хакамы, отказавшись считать самого человека источником добра, не могли признать и божественности природы. Верно, что в ней повсюду обнаруживаются стройность и порядок, но значит ли это, что они коренятся в самой природе? Автор Книги Иова отвечает на этот вопрос в своем гимне Премудрости (11): Человек не знает к ней стези, и ее не сыскать в стране живых.
Бездна говорит: "Во мне ее нет!" и море говорит "Не у меня!"
Она сокрыта от глаз всего, что живет, и от птиц небесных утаена.
Аввадон* и смерть говорят: "Только слухом мы слышали весть о ней!"
---------------------
* См. том 5.
Все, что изумляет нас во Вселенной, есть творение абсолютного Разума, воплощение Его вечной Премудрости. Отраженный свет и источник света - не одно и то же. Искать средоточие мировой гармонии нужно лишь в Творце.
Бог - вот Кто знает к ней путь, и Он ведает место ее.
Когда Он ветру давал мощь, и полагал меру движениям вод,
И для дождя назначал устав, и стезю для громоносных туч,
Вот тогда Он узрел, исчислил ее, испытал ее, и устроил ее,
И сказал человеку так: "Бояться Господа это мудрость,
И удаляться от зла разум".
Так Библия утверждает связь космического и нравственного миропорядка в их общем происхождении из божественной Воли. И законы человеческой жизни, и законы естества имеют один источник: Творца, проявляющего Свою беспредельную мощь через Премудрость.
Задолго до того, как уровень организованности в природе стали связывать со словом "информация", задолго до возникновения кибернетики и бионики религиозная и философская мысль выработала идею разумности мировой структуры. У греков исходным пунктом для этой идеи служила целесообразность, наблюдаемая в мире. Ветхий Завет как бы через голову науки, исходя непосредственно из веры, провозгласил верховную Мысль основой Вселенной.
Господь Премудростью основал землю, утвердил небо Разумом.
Разумом Его разверзлись бездны и облака кропят росою.
Притч 3, 19-20
Псалмопевец вторит Книге Притч, восклицая: "Господи! Ты все сотворил Премудростию" (Пс 103,24). Слова "Премудростию сотворил" буквально переводятся "сотворил в Премудрости".
Это значит, что божественная Хокма есть первопринцип, архе, "начало" космоса, которое искали натурфилософы Эллады.
Знаменательно, что иудейские толкователи Библии считали равнозначными выражения: "В Премудрости сотворил Бог небо и землю" и "В начале сотворил Бог небо и землю". Это понимание было воспринято Отцами Церкви(12). Действительно, под "началом" (решит) автор Книги Бытия, по-видимому, разумел не временное начало, а вечную Премудрость Творца. Это подтверждают слова евангелиста Иоанна: "В начале было Слово", ибо Слово, как мы увидим, есть сита Божия, неотделимая от Премудрости.
Словом Господним сотворены небеса и Духом уст Его - все воинство их.
Пс 32,6
Этот стих псалма, перекликающийся со строками Книги Притч, говорит о творческой роли Слова-Премудрости. Он сближает учение о Хокме с античной идеей Логоса и современной философской космологией. Когда Шредингер говорит о "квантовой механике Бога", Джинс - о "мировой Мысли", а Эйнштейн - о Реальности, "которая проявляет Себя как высшая Мудрость и блистающая Красота", - они приходят, по существу, к тому же, о чем учит Библия.
Картина мира, которая разворачивается сейчас перед человеком, обнаруживает неисчерпаемую сложность и заставляет задумываться о Творце куда больше, чем двадцать пять веков назад. Но и тогда, когда земля представлялась неподвижной и космос - обозримым, природа потрясала воображение человека и он славил в ней непостижимую Мощь, отображенную во всех чудесах мироздания.
Чтобы исключить всякую мысль о самотворении природы, автор Книги Притч говорит, наконец, и от лица самой Премудрости Божией, которая предшествует миру:
Господь создал меня в начале путей Своих, прежде творений Своих от века.
Искони я помазана, от начала, прежде бытия земли.
Я родилась, когда еще не существовало бездны, когда не было источников, обильных водою.
Я родилась прежде гор, сооружена прежде холмов, Когда Он не создал ни земли, ни полей, ни начальных пылинок Вселенной(13).
А следующие строки рисуют праздничное утро мироздания. Премудрость выступает здесь не только как архетип для всей твари, подобный Платонову царству эйдосов, но и как соучастница творческого процесса. Кажется, что перед нами своеобразный библейский вариант "Тимея". Мир зиждется на основе меры, структуры, математических фигур(14).
Когда Он устроял небеса, я была там, когда проводил круг по лицу бездны,
Когда утверждал вверху облака, когда укреплял источники бездны,
Когда давал морю закон, чтобы воды не переступали пределов,
Тогда я была сНим художницей и была радостью Его каждый день,
Ликуя пред лицом Его.
Притч 8, 27-31
Чем же все-таки является тут Премудрость? Душой мира? Идеей космоса? Или созидательной силой Божества?
Библия никогда не считала, что мироздание есть нечто мертвое. Напротив, есть много мест в обоих Заветах, где прямо говорится об одухотворенности природы (15). Некоторые комментаторы именно в этом ключе понимали идею Премудрости Но Писание достаточно ясно указывает на Премудрость как на нечто причастное Божеству(16).
Нередко возникала мысль, что Хокма в Ветхом Завете есть звено, связующее Творца и тварь. Однако такое толкование покидает библейскую почву(17). Хотя Премудрость действительно как бы находится на грани между Абсолютным и тварным, но она не может в одинаковой степени принадлежать обоим. Для библейского мышления бытие в строгом смысле слова принадлежит только Богу. Все остальное лишь от Него получает жизнь. И если Премудрость тварна, она не может быть божественной, а если она от Бога, она не сотворена. Правда, в Притчах она говорит о себе, что Господь "создал" ее. Но это не то творение, о котором повествует Книга Бытия. Там мир является из небытия по слову Создателя. Здесь же Премудрость рождается из недр самого Бога. "Я вышла из уст Всевышнего",читаем мы в Книге Иисуса Сирахова (24,3).
Сущность Премудрости связана с тайной самораскрытия Божества, которая является важнейшим пунктом библейского богословия.
Утверждая безусловную надмирность Творца и Его непостижимость, Ветхий Завет в то же время знает и об Откровении Бога миру. Через это Откровение, или Самопроявление, Неизреченный становится познаваем для человека. Само миротворение есть уже такой акт выхода Бога из безмерной глубины сверхбытия. Вступая в Завет с людьми, приближая их к Своей Полноте, Ягве открывает Себя твари. Глас Его, обращенный к пророку, огненный столп, небесная колесница, облако в Храме - все это символы Теофаний, делающие возможной богочеловеческую историю. Один из первых образов Богоявления в Библии Малеах Ягве, Ангел Господень, который есть как бы Само Божество, но умаленное для того, чтобы стать доступным человеку(18). В дальнейшем этот конкретный образ сменяется в Библии тремя главными Теофаниями: Словом, Духом и Премудростью Ягве(19). Они составляют одно в Боге. Но в то же время мы видим, что Слово - это преимущественно Бог созидающий. Дух - Его животворная сила, а Премудрость - устроительница Вселенной. Это как бы три Ангела Ягве, лики и откровения Его сущности. Не случайно, что на иконах Премудрость изображалась в виде Ангела(20).
