Доц.архимандрит Тихон Агриков - Пастырское богословие, т.2
После благодатно воспринятой хиротонии рукоположенный чувствует себя не столько на земле, сколько на небе. Тихая, большая радость и неизъяснимый мир вошли в его душу и сердце и расширили их до необычайных размеров. Все в нем и около него озарилось особым сиянием. Все окружающие стали как–то по–особому близки и дороги. Душа внутренне полна тем состоянием, которое смело можно назвать благодатным. И это бросается в глаза всем, присутствующим при хиротонии.
Хиротония и принятие Тела и Крови Христовой, здесь как бы сливаются два солнца в душе ставленника. Одно восплоняется другим, усиливая Серафимовскую любовь в сердце его. «Духовный хлеб Тела Христова, говорит епископ Игнатий Брянчанинов, укрепляет сердце, укрепляет все существо, укрепляет волю, укрепляет ум, доставляет правильность пожелания души и тела»[120].
К новопосвященному подходят собратья, сердечно поздравляют и многие из них с особой настойчивостью просят его иерейского благословения, справедливо считая, что благодать, только что почившая на нем, коснется и их душ через его благословение.
С каким благоговением, с какой четкостью и строгостью очерчивает в воздухе начертание креста благословляющая рука новопосвященного батюшки!
О, как важно было бы сохранить на всю жизнь это строгое, благоговейное отношение к своему иерейскому благословению, как, впрочем, и все благодатные дары хиротонии!
г) Действие Божественной благодати при хиротонии[121]
Действие благодати хиротонии тайна. К тому же оно различно в каждом отдельном случае, сообразно различию духовной природы и подготовки к рукоположению ищущих священного сана.
В нашей пасторологической литературе существуют два крайних взаимопротивоположных взгляда на действие благодати хиротонии на душу пастыря.
Проф. В. Певницкий в своих высказываниях приближается к взгляду, что благодать хиротонии есть благодать служения в узком, специальном смысле этого слова. Она не затрагивает глубоко внутренний мир пастыря. Духовно–нравственное состояние пастыря мало изменяется сравнительно с тем, что оно было до посвящения. У почтенного профессора имеется тенденция сущность пастырского служения определить преимущественно как деятельность таинства, а к внутреннему миру пастыря предъявлять общехристианские требования[122].
Другой крайний взгляд архиепископа Антония (Храповицкого). Он заключается в том, что благодать хиротонии дает ставленнику «сострадательную любовь», как новое качество, новую добродетель, обуславливающую собою способность переживать в себе скорбь борьбы и радость о нравственном совершенстве своих пасомых»[123]. В этой «сострадательной любви» и заключается основной дар хиротонии.
Нет сомнения, что любовь необходима для пастырского служения. Но она, однако, не дается в готовом, полном виде посвящаемому. Если бы это было так, то эта любовь украшала бы и сразу радикально изменяла бы каждого новопосвященного пастыря. Нельзя не видеть, что в этой концепции (взгляде) идеальное принимается за реальное, ожидаемое за существующее.
Ближе к истине среднее мнение. По учению Макария Великого, благодать в человеке действует исподволь, то есть, постепенно овладевая духовной природой подвижника по мере ее развития. Это среднее мнение более основательно, так как оно подтверждается и Священным Писанием.
Оно заключается в том, что душа с задатками, скажем, любви, расположенная к сострадательности и самопожертвованию под действием благодати хиротонии начинает активизироваться и с течением времени может превратить задатки во всеобъемлющую христианскую любовь и душепопечительность.
Но, повторяем, подобное превращение задатков любви в саму любовь может быть плодом только длительных подвигов в духовной жизни пастыря.
Сострадательная любовь, как таковая, есть высшая добродетель, даруемая благодатью Божией по мере преуспеяния в духовном подвиге в последующей жизни пастыря.
То же самое следует сказать и в отношении всех других добродетелей и способностей в душе новопосвященного. Все они (дар молитвы, покаяния и пр.) начинают раскрываться и развиваться под воздействием благодати хиротонии, если только молодой пастырь создает в себе достаточную решимость встать на путь духовного подвига с первых же шагов пастырского служения.
У святого апостола Павла мы находим подтверждение этого среднего мнения о влиянии благодати хиротонии на всю духовную природу рукополагаемого: на ум его, сердце, волю и вместе с тем указание на те «дары», которые даются при хиротонии.
Дары хиротонии он предлагает «возгревать» (1 Тим. 4,14), считая, что без этого «возгревания», закрепления их в опыте духовного подвига легко утратить их.
4. Действительность священства при недостойной жизни его носителя
Прежние времена и теперь показывают, что далеко не все посвященные остаются до конца дней своих благодатными пастырями. Немалый процент из них пренебрегает духовным подвигом и высоким пастырским званием и начинает морально опускаться, превращаясь мало–по–малу из пастыря в попа–обывателя.
Моральное разложение в некоторых случаях заходит так далеко, что священнослужитель становится «притчей во языцех» и вызывает даже сомнение в правомощности и действенности самого его служения. Эти сомнения относительно недостойных пастырей существовали с самых давних времен.
Вместе с тем святые отцы утверждают полную независимость, по существу, благодати священства от его носителя.
«Пусть жизнь священника, говорит св. Иоанн Златоуст, будет самая порочная, но в его служении все совершит благодать»[124].
Св. Ефрем Сирин в своем Слове «О священстве» проводит мысль, что священство есть дар Божий и не зависит от степени нравственного состояния его носителя.
И как не терпит вреда золото, покрытое грязью, так и священство, если воспринято недостойным человеком. Таковы суждения св. Григория Богослова, Иоанна Златоуста и других святых отцов.
Св. Исидор Пелусиот утверждает такую мысль, что «Пречистые Тайны не потерпят скверны, если иерей и всех людей превзойдет порочностью». «Что сквернее Каиафы, восклицает он, но и Каиафа пророчествовал, и благодать касалась языка, но не касалась сердца»[125].
«Мирянин не терпит вреда от живущего нехорошо иерея»[126].
Если, таким образом, ставить вопрос о праве порочного священника совершать таинства, а также вопрос о действительности (действенности) этих таинств, то святые отцы, как мы видели, отвечают на эти вопросы положительно. Личные недостатки священника при совершении тайн Божиих восполняются Святым Духом, то есть преизобильной благодатью, которой наделена Святая Церковь по молитвенно–благодатной связи ее с Господом.
Церковь дает выразительный ответ на данный вопрос в Прологе от 3 января в видении одного проповедника: Литургию за недостойного священника совершали ангелы.
Как видим, свидетельства святых отцов и учителей Церкви со всей определенностью выражают свою веру в благодать священства, в то именно, что священство есть благодать дар Божий ( ), раздаятелем которой является Святой Дух через иерея, хотя и недостойного по своей жизни.
Подобное положение может ставить иных священников в более пассивное отношение к своей личной жизни. «Раз благодать действует через меня, скажет иной, так для чего же мне вести еще благочестивый образ жизни?». Надо сказать на это со всей решительностью, что священник при сознательно–нерадивой и беспечной жизни несет суровейшую ответственность пред Богом, как «прелюбодей» благодати священства, как «новый Иуда», предательски лобзающий Христа, как неверующий Каиафа, издевательски над Ним смеющийся.
5. Назначение на пастырское служение
Окончивший духовную школу поступает в распоряжение того или иного епархиального архиерея[127]. Исходя из потребностей своей епархии, а также из тех впечатлений, которые получил от нового кандидата священства, он и назначает его на пастырское служение в ту или иную церковную общину, предварительно совершив над ним хиротонию.
После совершения посвящения рукоположенный остается при архиерейском храме на некоторое время для обучения церковной службе.
Обыкновенно молодой священник торопится отделаться от этого обучения. Но, однако, впоследствии он будет жалеть об этом.
Первые шаги молодого священника на приходе во многом обычно неуверены, неумелы, сбивчивы. Этой неуверенности и сбивчивости было бы меньше, если бы подольше и повнимательнее молодой священник практиковался в архиерейском храме.
В частности, немало священников, которые боятся совершать таинство крещения через троекратное погружение, предпочитая обливание. Основная причина этой боязни в том, что они ни разу не крестили под наблюдением опытного пастыря, не победили при нем боязни перед этим трудным делом.
