Палийский Канон - Мадджхима Никая
Достопочтенный Ананда ответил — «Как скажете, Учитель».
Так Благословенный, расстелив четырежды сложенное внешнее одеяние, лёг на правый бок, приняв позу спящего льва, положив одну ступню на другую, осознанный и бдительный, отметив для себя, когда следует вставать.
Тогда Дост. Ананда обратился к Маханаме из клана Сакьев[53]: «Вот, Маханама, ученик благородных совершенен в нравственном поведении, охраняет двери чувств, знает умеренность в еде, поддерживает бодрствование, наделён семью качествами и достигает легко — без проблем и сложностей — четырёх джхан, что являются возвышенной осознанностью и приятным пребыванием здесь-и-сейчас.
И как ученик благородных совершенен в нравственном поведении? Вот ученик благородных добродетелен. Он ведёт себя сдержанно, в соответствии с Патимоккхой, совершенный в своём поведении и поступках. Он тренирует себя, приняв правила поведения, и видит опасность в их малейшем нарушении. Вот так ученик благородных совершенен в нравственности.
И как ученик благородных охраняет двери чувств? Вот ученик благородных, воспринимая глазом форму, не цепляется за темы или [их] вариации, за счёт которых — если бы он не контролировал свою способность видеть — неблагие, неумелые качества, такие как жажда или волнение, охватили бы его. Он практикует сдержанность. Он охраняет дверь глаза. Он достигает сдержанности по отношению к своей способности видеть.
Воспринимая ухом звук…
Воспринимая запах носом…
Воспринимая языком вкус…
Воспринимая телесное ощущение телом…
Воспринимая мысль умом, он не цепляется за темы или [их] вариации, за счёт которых — если бы он не контролировал свою способность думать — неблагие, неумелые качества, такие как жажда или волнение, охватили бы его. Он практикует сдержанность. Он охраняет дверь ума. Он достигает сдержанности по отношению к своей способности думать. Вот так ученик благородных охраняет двери чувств.
И как ученик благородных знает умеренность в еде? Вот ученик благородных, размышляя должным образом, принимает пищу не ради развлечения, не ради опьянения, не ради набирания массы тела, не ради того, чтобы сделать тело привлекательным, а просто для того, чтобы выжить и поддержать это тело, для того, чтобы устранить его недуги, ради ведения святой жизни, думая так: «Я устраню возникшие чувства [голода] и не создам новых чувств [от переедания]. Так я поддержу себя, не вызову порицаний, буду жить в благополучии». Вот так ученик благородных знает умеренность в еде.
И как ученик благородных поддерживает бодрствование? Днём монах сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от всех тех качеств, которые ограничивают его ум. Во время первой стражи ночи [от заката до 10 вечера] он сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от всех тех качеств, которые ограничивают его ум. Во время второй стражи ночи [c 10 вечера до 2 ночи] он принимает позу льва, ложась на правый бок, положив одну ступню на другую, осознанный и бдительный, отмечая для себя, когда следует вставать[54]. Во время последней стражи ночи [с 2 ночи до рассвета] он сидит, ходит вперёд и назад, очищая свой ум от всех тех качеств, которые ограничивают его ум. Вот так ученик благородных поддерживает бодрствование.
И как ученик благородных наделён семью качествами?
Вот ученик благородных наделён доверием, он уверен в Пробуждении Татхагаты: «В самом деле он Благословенный, достойный, во истину само-пробуждённый, совершенный в знании и поведении, достигший блага, знаток мира, непревзойдённый учитель тех, кто готов обучаться, учитель богов и людей, пробуждённый, благословенный».
Он чувствует стыд [при мысли о совершении] неблагого поступка телом, неблагого поступка речью, неблагого поступка умом.
Он обеспокоен [страданиями, которые будут результатами] неблагого поступка телом, неблагого поступка речью, неблагого поступка умом.
Он много слушал, удерживал в памяти услышанное, сохранял в памяти услышанное. Те учения, что прекрасны в начале, прекрасны в середине и прекрасны в конце — в своём значении и выражении — провозглашающие ведение святой жизни во всей её полноте и чистоте — он часто слушал, запоминал, обсуждал, сохранял в памяти и размышлял над ними, выстраивал тщательным образом свои воззрения в соответствии с ними.
Он поддерживает усердие по оставлению неумелых умственных качеств и по взращиванию умелых умственных качеств. В этом он непоколебим, непреклонен и не относится с безответственностью по отношению к развитию умелых умственных качеств.
Он внимателен, крайне дотошен к мелочам, помнит и способен вспомнить даже то, что было сделано и сказано очень давно.
Он мудр, он наделён распознаванием возникновения и исчезновения — благородным [распознаванием], проникающим и ведущим к правильному прекращению страданий.
Вот так ученик благородных наделён семью качествами.
И как ученик благородных достигает легко — без проблем и сложностей — четырёх джхан, что являются возвышенной осознанностью и приятным пребыванием здесь-и-сейчас? Вот ученик благородных, в достаточной мере оставивший чувственные удовольствия, оставивший неумелые качества — входит и пребывает в первой джхане: восторг и счастье, рождённые [этим] оставлением сопровождаются направлением ума [на объект медитации] и удержанием ума [на этом объекте]. С успокоением направления и удержания ума, он входит и пребывает во второй джхане: [его наполняют] восторг и счастье, рождённые сосредоточением, и единение ума, который свободен от направления и удержания — [он пребывает] во внутренней устойчивости. С успокоением восторга он становится невозмутимым, осознанный и бдительный, и ощущает счастье. Он входит и пребывает в третьей джхане, о которой Благородные говорят так: «Непоколебимый и осознанный, он пребывает в состоянии радости». С успокоением счастья и страдательности — вместе с более ранним исчезновением восторга и беспокойства — он входит и пребывает в четвёртой джхане: [он пребывает] в чистейшей невозмутимости и осознанности, в ни-удовольствии-ни-боли. Вот так ученик благородных достигает легко — без проблем и сложностей — четырёх джхан, что являются возвышенной осознанностью и приятным пребыванием здесь-и-сейчас.
И теперь, когда ученик благородных совершенен в нравственном поведении, охраняет двери чувств, знает умеренность в еде, поддерживает бодрствование, наделён семью качествами и достигает легко — без проблем и сложностей — четырёх джхан, что являются возвышенной осознанностью и приятным пребыванием здесь-и-сейчас, он называется учеником благородных, который следует практике ученика, который похож на цыплёнка, что готов вылупиться из яйца, способный достичь пробуждения, способный достичь высшего освобождения от ярма[55].
Если бы у курицы было бы восемь, десять или двенадцать яиц, которые бы она правильно укрыла, правильно бы согрела, правильно бы высидела — то даже если бы у неё не возникло бы такое желание: «О, пусть мои цыплята пробьют скорлупу своими острыми когтями и выберутся наружу в целости и сохранности!» — всё равно есть возможность, что цыплята пробьют скорлупу своими острыми когтями и выберутся наружу в целости и сохранности. Точно также, когда ученик благородных совершенен в нравственном поведении, охраняет двери чувств, знает умеренность в еде, поддерживает бодрствование, наделён семью качествами и достигает легко — без проблем и сложностей — четырёх джхан, что являются возвышенной осознанностью и приятным пребыванием здесь-и-сейчас, он называется учеником благородных, который следует практике ученика, который похож на цыплёнка, что готов вылупиться из яйца, способный достичь пробуждения, способный достичь высшего освобождения от ярма.
И вот, когда ученик благородных достигает чистейшей непоколебимости и осознанности, он вспоминает многочисленные прошлые жизни — одну жизнь, две жизни, три жизни, четыре, пять, десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, сто, тысячу, сто тысяч, многие кальпы свёртывания вселенной, многие кальпы развёртывания вселенной, [вспоминая]: «Там у меня было такое-то имя, я жил в таком-то роду, имел такую-то внешность. Таковой была моя пища, таковым было моё переживание удовольствия и боли, таковым был конец моей жизни. Умерев в той жизни, я появился здесь». Так он вспоминает многочисленные прошлые жизни в подробностях и деталях. Это его первое пробивание, подобное тому, как цыплёнок пробивает скорлупу яйца.
Когда ученик благородных достигает чистейшей непоколебимости и осознанности, он видит за счёт божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, смерть и перерождение существ, он различает низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой: «Эти существа, что имели дурное поведение телом, речью и умом, оскорблявшие благородных, придерживавшиеся неправильных воззрений и действовавших под влиянием неправильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в мире лишений, в плохих местах, в низших мирах, в аду. Но эти существа, что имели хорошее поведение телом, речью и умом, не оскорблявшие благородных, придерживавшиеся правильных воззрений и действовавших под влиянием правильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются приятных местах, в небесных мирах». Так, посредством божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, он видит смерть и перерождение существ, он различает низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой. Это его второе пробивание, подобное тому, как цыплёнок пробивает скорлупу яйца.
