Поль Гольбах - Система природы, или О законах мира физического и мира духовного
Глава 10. НАША ДУША НЕ ИЗВЛЕКАЕТ СВОИХ ИДЕЙ ИЗ САМОЙ СЕБЯ; НЕ СУЩЕСТВУЕТ ВРОЖДЕННЫХ ИДЕЙ
Все предшествующее достаточно убедительно показывает, что внутренний орган, который мы называем нашей душой, имеет чисто материальный характер. В этой истине можно убедиться, рассматривая, как душа приобретает свои идеи на основе впечатлений, последовательно производимых материальными предметами на наши материальные органы. Мы видели, что все способности, которые называют интеллектуальными, зависят от способности ощущать. Мы только что объяснили также, исходя из необходимых законов весьма простого механизма, различные качества людей, которые называют духовными. Нам остается еще ответить тем, кто упорно старается сделать из души субстанцию, отличную от тела, то есть имеющую совершенно отличную от тела сущность. Они полагают, будто этот внутренний орган способен извлекать идеи из глубин самого себя, а также утверждают, будто человек, рождаясь, приносит с собой идеи, которые в соответствии с этим удивительным учением были названы врожденными. Некоторые древние философы воображали, что душа изначально содержит в себе основы целого ряда понятий или учений: стоики называли их prolepses, а греческие математики. Скалигер1 называет их zopyra, seiama, aeternilatis. У евреев есть аналогичное учение, заимствованное ими у халдеев: их раввины учат, что каждая душа до своего соединения с семенем, которое должно образовать ребенка в матке женщины, поручается ангелу, показывающему си небо, землю и ад, и все это с помощью лампы, которая гаснет, лишь только ребенок появляется на свет. Gnulmin, De vita et morte Mosis. (Гольмен, О жизни и смерти Моисея.) Они полагают, что душа в силу какой-то особой привилегии выделяется из природы, в которой все взаимосвязано, обладая способностью самостоятельно двигаться, создавать идеи и мыслить о тех или иных предметах без всякого возбуждения со стороны внешней причины, которая воздействует на органы души, доставляет ей образ объекта ее мыслей. Под влиянием этих взглядов, которые достаточно изложить, чтобы их опровергнуть, некоторые очень искусные, но полные религиозных предрассудков мыслители утверждали даже, что душа способна без всякого действующего на ее органы чувств образца, или прототипа, представить себе весь мир и все заключающиеся в нем существа. Декарт и его ученики утверждали, что тело не имеет абсолютно никакого отношения к ощущениям или идеям нашей души и что душа ощущала бы, видела, слышала, вкушала и осязала, даже если бы вне нас не существовало ничего материального, или телесного.
Что сказать о философе вроде Беркли, который старается доказать нам, будто все в этом мире лишь иллюзия и химера, будто весь мир существует лишь в нас самих и в нашем воображении, и который при помощи софизмов, неразрешимых для всех сторонников учения о духовности души, делает проблематичным существование всех вещей. См. "Разговоры Гиласа и Филона". Нельзя, однако, отрицать того, что сумасбродная идея епископа клойнского, равно как и система отца Мальбранша (который видел все в боге и поддерживал учение о врожденных идеях), вполне гармонирует с сумасбродным понятием о духовности души. Так как теологи сочинили субстанцию, совершенно отличную от тела человека, и приписали ей все свои мысли, сделав тело совершенно излишним, то осталось лишь видеть все в себе, видеть все в боге, сделать бога посредником, связующим звеном между душой и телом: утверждать, будто весь мир, не исключая нашего собственного тела, является каким-то разнообразным и необходимым сновидением отдельного человека, и каждому человеку счесть себя всем, единственно существующим, необходимым существом, самим богом. В итоге вышло так, что самая сумасбродная из всех систем (система Беркли) оказалась самой трудной для опровержения. "Abyssus abyssum invocat". ("Бездна взывает к бездне".) Но если человек видит все в самом себе или в боге, если бог есть общая связь души и тела, откуда же взялось так много ложных идей и заблуждений человеческого духа? Откуда взялись взгляды, которые, согласно теологам, так неугодны богу? Нельзя ли спросить у отца Мальбранша, из бога ли исходил при создании своей системы Спиноза?
Чтобы оправдать эти чудовищные взгляды, нам говорят, что идеи являются единственными объектами мысли. Но, доводя анализ до конца, мы убеждаемся, что эти идеи могут являться к нам лишь от внешних предметов, которые, действуя на наши чувства, модифицируют наш мозг, или же от материальных объектов, которые, находясь внутри нашего организма, заставляют некоторые части нашего тела испытывать сознаваемые нами ощущения и доставляют нам идеи, правильно или неправильно относимые нами к воздействующей на нас причине. Всякая идея представляет собой некоторое следствие. Но как бы ни было трудно добраться до ее причины, можем ли мы допустить, что этой причины вовсе не существует? Если мы способны получать идеи только от материальных субстанций, как можем мы предположить, что причина наших идей может быть нематериальной? Утверждать, будто человек способен получить представление о вселенной без помощи внешних предметов и органов чувств,все равно, что заявлять, будто слепой от рождения может иметь правильное представление о картине, изображающей предмет, о котором он никогда не слышал.
Легко заметить источник заблуждений, в которые впали глубокомысленные и очень просвещенные люди" рассуждавшие о нашей душе и ее функциях. Под давлением своих предрассудков или из страха перед учением грозной теологии они исходили из принципа, будто эта душа является чистым духом, нематериальной субстанцией, обладающей сущностью, совершенно отличной от тел или от всего того, что мы видим; допустив это, они раз и навсегда теряли всякую возможность понять, как могут материальные предметы и грубые телесные органы действовать на совершенно отличную от них субстанцию и видоизменять ее, сообщая ей идеи. Будучи не в состоянии объяснить данное явление и видя, однако, что душа обладает идеями, эти мыслители заключили, что последняя должна извлекать их из самой себя, а не из существ, действия которых на нее они не могли понять, исходя из своей гипотезы. Поэтому они вообразили, что все модификации души зависят от ее собственной энергии, сообщаются ей в момент ее создания столь же нематериальным, как она сама, творцом природы и нисколько не зависят от существ, которые мы знаем и которые грубо воздействуют на нас при посредстве чувств.
Впрочем, существуют некоторые явления, которые на первый взгляд как будто подтверждают мнение этих философов, обнаруживая в человеческой душе способность самопроизвольно, без всякой внешней помощи создавать идеи. Таковы сновидения, в которых наш внутренний орган при отсутствии видимым образом воздействующих на него предметов оказывается тем не менее обладающим идеями, приводится в действие и модифицируется настолько заметно, что даже влияет на тело. Но достаточно небольшого размышления, чтобы найти решение этой загадки: наш мозг даже во время сна полон множества идей, доставленных ему в часы бодрствования. Эти идеи сообщены ему внешними телесными предметами, которые его модифицировали. Эти модификации возобновляются в мозгу не под влиянием какого-то самопроизвольного движения, но под воздействием происходящих в человеческом организме непроизвольных движений, определяющих или возбуждающих движения в мозгу; при этом такие модификации более или менее точно соответствуют тем, которые человек испытывал раньше. Иногда мы сохраняем во сне память об увиденном и верно воспроизводим поразившие нас предметы; в других случаях модификации нашего сознания повторяются без всякого порядка и связи в отличие от тех, которые были вызваны в нашем внутреннем органе реальными предметами. Если во сне мне кажется, что я вижу друга, то мой мозг повторяет модификации, или идеи, которые этот друг вызывал в нем, в том же порядке, в каком они располагались, когда мои глаза видели его: это является просто результатом памяти. Если же в сновидении я вижу чудовище, не имеющее образца в природе, это значит, что мой мозг модифицирован точно так же, как это было произведено отдельными разрозненными идеями, из которых он только составил идеальное целое, нелепым образом сближая или ассоциируя запечатлевшиеся в нем разрозненные идеи: в этом случае во сне работает воображение.
Неприятные, странные, бессвязные сновидения являются обыкновенно следствием какого-нибудь расстройства нашего организма вроде плохого пищеварения, возбуждения крови, вредного брожения и так далее. Эти материальные причины вызывают в нашем теле беспорядочные движения, и потому наш мозг модифицируется иначе, чем в часы бодрствования. В результате этих беспорядочных движений происходит некоторое расстройство в мозгу, и его идеи становятся путаными и бессвязными. Когда во сне я вижу сфинкса, это значит или то, что я видел наяву изображение этого сфинкса, или то, что неправильность движений в моем мозгу заставляет последний комбинировать идеи или части, из которых получается не имеющее образца целое, или целое, части которого не могут быть соединены. Так, мой мозг комбинирует голову женщины, идею которой он имеет, с телом львицы, идея которого также есть у него. В этих случаях моя голова работает подобно моему воображению, когда в силу какого-нибудь изъяна в мозгу оно расстроено и наяву рисует мне некоторые предметы. Мы часто грезим, даже когда не спим; как бы странны ни были наши сновидения, в них всегда есть известное сходство с предметами, действовавшими на наши чувства и сообщившими те или иные идеи нашему мозгу. Теологи не спали, когда выдумывали на досуге сказки о призраках, которыми они пользуются для устрашения людей; эти теологи просто соединили разрозненные черты самых страшных представителей нашего вида; безмерно преувеличив власть и права хорошо известных нам земных тиранов, они создали из них богов, перед которыми мы трепещем.
