Т. Ермакова - Классический буддизм
Акт принятия санкции на пост предполагает смиренную позу адепта — он сидел на корточках или стоял на коленях, сложив руки как для религиозного приветствия или в позиции, именуемой «голубь». Перед постом следовало снять с себя все украшения, которые не соответствуют повседневной, будничной традиции оформления внешности, ибо украшения поддерживают аффект тщеславия. Пост длился начиная с предрассветных сумерек («окончания ночи») и до восхода солнца следующего дня.
Суточному воздержанию от пищи придавалось особое значение. Постканонические теоретики считали, что если голодание длится в течение ночи, предшествующей принятию поста, и до захода солнца наступившего дня, то в этом случае говорить о соблюдении поста неуместно.
Суточный очистительный пост трактовался как уподобление архатам, приближение к их образу жизни, и это — приближение к дисциплине Пратимокши, принимаемой на всю жизнь. Пост определялся также каноническим термином, несущим семантику глагола «питать», — пост питает, ибо практика очистительного поста питает и взращивает корни благого, когда они еще слабы, и расширяет благое сознание. Косвенно здесь усматривается ценностный аспект оппозиции пищи материальной и духовной: отказ от пищи в буквальном смысле как от еды способствовал духовному росту, т. е. «питал» его.
Дисциплина очистительного поста с необходимостью включает восемь компонентов. Четыре первых составляющих — это отказ от убийства, воровства, прелюбодеяния и лжи, благодаря чему прекращается совершение тех действий, которые по своей внутренней природе есть грех. Перечисленные факторы предполагают первичную практику воздержания от безнравственности.
Сопровождение поста отказом от греховного образа действия отличает религиозную трактовку воздержания от приема пищи от медицинской, в которой очищение сведено к телесному уровню. Пятая составляющая — внимание/бдительность — выражается в отказе от употребления опьяняющих субстанций. Опьянение, алкогольное или наркотическое, лишает индивида возможности самоконтроля и открывает простор для аффектов. Отказ от употребления опьяняющих субстанций — это фактор трезвенности, обусловливающий способность к самонаблюдению. Напомним, что семантика русского глагола «трезвиться» содержит идею отчетливого видения своих поступков и возможность корректировать мотивы и соответствующие им действия. Даже тот, подчеркивали теоретики Винаи, кто принял обеты воздержания от безнравственности на всю жизнь, опьянившись, может впасть в расслабленность и пренебрежение обязанностями.
Шестая, седьмая и восьмая составляющие очистительного поста — это факторы аскетизма, включающие отказ от почивания на широких и высоких постелях, от благовоний, умащений, от увеселительных видов деятельности и приема пищи в неурочное время. Они предполагают отказ от чувственных провокантов. Иными словами, факторы аскетизма отрицают как ценность все то, что входит в понятие комфорта и приятной, легкой жизни.
Если бы очистительный пост не включал факторы трезвенности и аскетизма, то многократно возрастал бы риск утраты памятования о том, что должно быть сделано, риск проявления аффекта тщеславия, ведущего к безнравственным действиям.
Отказываясь в течение суток от пищи всякий раз, как только захочется есть, постящийся взращивает памятование о полученном духовном даре (санкции на пост), и у него возникает пренебрежение едой, т. е. он отстраняется от влечения испытывать вкусовые ощущения. Пренебрежение едой — это первое приближение к отказу от страстного влечения к чувственным объектам.
Для кого существует дисциплина поста? Обычно ее соблюдают буддисты-миряне. Кроме того, эта дисциплина практиковалась теми, кто желал вступить в буддийскую общину, сделаться последователем Дхармы. Вступление в дисциплинарный статус соблюдающего пост непосредственно предшествует акту принятия прибежища в Будде, Дхарме и Сангхе. Очистительный пост, не увенчивающийся обращением в буддизм, не имеет смысла, ибо у индивида не возникает надлежащее знание относительно наставника, санкционировавшего пост, относительно смысла получения этой санкции и относительно условий самого поста.
Очистительный пост в качестве самостоятельной религиозной практики предписывался прежде всего мирским последователям буддизма, однако он имел место и в регламенте монастырской жизни. Пост был связан со специальными днями упошадха, когда все обитатели монастыря вне зависимости от их статусов допускались к полному курсу монашеской дисциплины Пратимокши. Очистительный пост соблюдали также монахи, прибывшие в данный монастырь на время из других общин.
Акт принятия прибежища есть одновременно и возложение на себя обетов буддийской мирской жизни, поскольку свойство принадлежности к сообществу мирян, обретаемое в этом акте, тождественно обретению дисциплины буддиста-мирянина.
К чему устремляется мирянин, взыскующий прибежища в Будде, Дхарме и Сангхе? Постканоническая традиция разъясняет основные характеристики этого «тройственного прибежища». Обращение к прибежищу в Будде характеризует устремленность адепта к дхармам Архата — «Того, кто обрел совершенное знание и более не нуждается в религиозном обучении». Именно благодаря этим дхармам, т. е. знанию, уничтожающему аффекты, человек может достичь состояния просветленности.
Данная трактовка прибежища в Будде исключает истолкование этой религиозной ценности как обожествления телесного образа Бхагавана. Тело Бхагавана, говорили буддийские наставники, было порождено отцом и матерью и соответственно этому являлось материальной составляющей потока причинно обусловленных дхарм. А это, в свою очередь, означает, что тело Бхагавана не может служить прибежищем, ибо таковым с необходимостью выступает знание уничтожения страдания и сопровождающие это знание дхармы. Только пять чистых групп (т. е. пять групп дхарм без притока аффектов) образуют тело Дхармы — непрерывную последовательность чистых дхарм, составляющих не только конкретную индивидуальность Бхагавана как высшего типа буддийской Благородной личности, но также индивидуальности всех истинно просветленных. Таким образом, обретая прибежище в Будде, человек обретает его не в одном каком-либо будде, но во всех буддах одновременно, ибо их Путь всегда один и тот же.
Обращение к прибежищу в Сангхе — это устремление новообращенного к «дхармам обучающихся», т. е. к дхармам всех архатов. Они свойственны восьми типам Благородных личностей, образующих Сангху просветленных, т. е. Сангху в высшем смысле слова. Обращаясь к прибежищу в Сангхе, человек взыскует прибежища не от конкретного сообщества монахов и мирян, ибо все типы поведения, практикуемые в подобного рода сообществах, нечисты, несвободны от притока аффектов.
Обращение к прибежищу в Дхарме характеризует собой устремленность новообращенного к нирване-к состоянию разъединения с неблагими дхармами и прекращения потока причинно обусловленных дхарм посредством знания.
Сущность обращения к тройственному прибежищу, согласно буддийскому учению, — это словесное действие, выражающее устремленность сознания к Будде, Дхарме и Сангхе, это врата к обретению всех видов дисциплины.
Каким образом индивид обретает буддийские дисциплинарные статусы? Если буддист-мирянин готовится к принятию послушания, то этот испытательный срок сопровождается исполнением восьми требований. Пять из них номинально соответствуют обетам буддиста-мирянина с тем лишь различием, что воздержание от прелюбодеяния заменяется целибатом, полным отказом от сексуальных контактов. Самоконтроль относительно этих пяти требований предполагает также воздержание от «тщеславного опьянения» (т. е. одержимости аффектом тщеславия) и лености. Шестой вид воздержания, которому должен следовать проходящий испытательный срок, связан с отказом от употребления благовоний, цветочных гирлянд и умащений. Седьмой предполагает удаление от таких характерных бытовых увеселений, как танцы, пение и музицирование. И наконец, восьмое требование предостерегает от проявлений гедонистической расхлябанности, выражающихся в стремлении почивать на широких и высоких постелях и принимать пищу в неустановленное время — как только возникает к тому малейшее побуждение. Таким образом, прохождение испытательного срока — это определенный опыт аскезы, отделяющий на время от мирского образа жизнедеятельности. Сама аскеза заставляет индивида обратить более пристальное внимание на безнравственные оттенки мотивации, непременно присутствующие в обыденной жизни.
Обычный домохозяин становится буддистом-мирянином, добровольно возлагая на себя обетное воздержание от пяти действий, или дхарм, которые должны быть отвергнуты. Это — убийство (отнятие чужой жизни), воровство (присвоение того, что не было дано), прелюбодеяние, ложь, употребление субстанций, вызывающих опьянение. Деятельность, сознательно ограниченная этими пятью видами воздержаний, и есть укрепление в дисциплине упасака.
