Жан Кальвин - Наставление в христианской вере, т.4
В то время, когда восточные Церкви потрясала и разделяла арианская ересь (при императорах Констанции и Константе, сыновьях Константина Великого), главный защитник истинной веры Афанасий был изгнан из своей Церкви. Это несчастье вынудило его отправиться в Рим, чтобы при поддержке авторитетной Римской Церкви противостоять неистовству врагов и воодушевить впавших в отчаяние благочестивых верующих. Афанасий был с почётом принят тогдашним епископом Рима Юлием и благодаря его содействию добился того, что епископы Запада выступили в его защиту. Таким образом, верующие Востока охотно выказывали Римской Церкви всевозможные знаки уважения, так как нуждались в помощи и поддержке и получали эту поддержку в основном от Рима. Всё это привело к тому, что общение с Римской Церковью стало цениться очень высоко, а отлучение от неё считаться великим бесчестьем.
С другой стороны, возвышению папского достоинства немало способствовали негодяи, приверженные злу и пороку. Ибо все, кто подвергался в своих Церквах наказанию, взяли за правило искать убежища в Риме. Так что если какой-нибудь священник был осуждён своим епископом или епископ - синодом провинции, они тут же апеллировали к Риму. А Римские епископы были падки на такие жалобы больше, чем следовало, потому что усматривали своего рода превосходство во вмешательстве в дела отдалённых Церквей. Так, нечестивый еретик Евтих, будучи осуждён Константинопольским архиепископом Флавианом, обратился к Льву I с жалобой на несправедливое обращение. Лев тут же встал на защиту нечестивого и пагубного дела, дабы утвердить собственный авторитет, и выдвинул тяжкие обвинения против Флавиана, как если бы тот осудил невиновного, не выслушав его. Честолюбие Льва привело к тому, что евтихианское нечестие временно утвердилось там, где оно угасло бы, не будь вмешательства папы.
То же самое часто случалось и в Африке. Едва какой-нибудь негодяй изобличался обычным судьёй, как тут же опрометью бежал в Рим и клеветал на своего епископа, обвиняя его в дурном обращении. А римский престол всегда готов был вмешаться. Фактически именно эта готовность Рима побудила африканских епископов запретить апелляции «за море» под страхом отлучения (Четвёртый Карфагенский собор (418): Helefe C.J., von. Op. cit., v. 2, р. 195; Decretum Gratiani II, с. II, qu. 6, с. 35).
6. Но как бы то ни было, рассмотрим, какой юрисдикцией или властью обладал тогда римский престол. Чтобы говорить на эту тему, необходимо прежде заметить, что церковная власть заключается в четырех пунктах: ординации епископов, созыве соборов, низшей и высшей юрисдикции и применение увещеваний или порицаний.
Что касается первого пункта, то древние соборы предписывают, чтобы ординация епископов осуществлялась митрополитом данной области, и вовсе не требуют участия в ней Римского епископа, кроме как в его собственной провинции (Никейский собор (325), канон 6; Антиохийский собор (341), канон 19: Hefele C.J., von. Op. Cit. v. 1, 552, 720). Но постепенно утвердился обычай, согласно которому все епископы Италии отправлялись для посвящения в Рим (Евсевий. Церковная история, VI, XLIII, 10). Исключение составляли митрополиты, не желавшие подчиняться такой рабской обязанности. Когда же требовалось ординировать митрополита, римский епископ посылал одного из своих священников присутствовать при этой процедуре, но отнюдь не возглавлял её. Пример тому - письмо св. Григория, где речь идёт о посвящении Констанция, архиепископа Милана, после кончины Лаврентия (Григорий Великий. Письма, III, 29, 30 (MPL, LXXVII, 626-628)). Не думаю, однако, что это установление очень древнее. Вероятно, сперва в знак взаимного общения, уважения и дружбы епископы обменивались послами, дабы те присутствовали при посвящении. Позднее то, что первоначально делалось добровольно, стало законом. Во всяком случае, известно, что в древности епископ Рима не имел власти посвящать других епископов, кроме как в своей провинции, то есть в Церквах, зависимых от Рима. Таково было предписание Никейского собора (Никейский собор, канон 6: Hefele C.J., von. Ibid).
С посвящением епископов был связан обычай соборных посланий. И здесь епископ Рима ничем не превосходил остальных. Объясним, что такое соборное послание. Сразу после посвящения патриархи имели обыкновение отправлять друг другу послания, в которых свидетельствовали о своей вере, исповедуя приверженность учению святых соборов. Таким исповеданием веры они одобряли избрание друг друга. Если бы римский епископ получал послания от других, не отправляя своего послания, тогда в этом можно было бы усмотреть знак его превосходства. Но так как он разделял эту обязанность с остальными и подчинялся общему закону, это несомненно свидетельствует о товариществе, а не учительстве. Многочисленные примеры тому дают послания св. Григория - Кириаку, Анастасию и всем патриархам христианского мира (Григорий Великий. Письма, VII, 4, 5; I, 26 (MPL, LXXVII, 853 p., 479-480, 468 p.)).
7. Далее следуют увещевания или порицания. Как Римские епископы применяли их к другим, так и сами подвергались им со стороны других. Ириней, епископ Лиона, сурово порицал Римского епископа Виктора за то, что тот из-за пустяка поднял тяжкую и пагубную смуту в Церкви. И Виктор принял упрёк без возражений (Евсевий. Церковная история, V, XXIV, 11 сл.). Долгое время у святых епископов сохранялась свобода по-братски увещевать Римских епископов и порицать их, когда они оступались. И они точно так же при необходимости увещевали других. Так, когда св. Киприан просил Римского епископа Стефана вразумить епископов Галлии, он ссылался не на власть, которой тот якобы обладал над ними, а на общее и взаимное право епископов по отношению друг к другу. Я спрашиваю: если бы Стефан обладал юрисдикцией над галльскими епископами, то разве св. Киприан не сказал бы ему: «Накажи их, ибо они в твоём подчинении»? Однако он говорит совсем иначе: «Братское общение, в котором мы все соединены, требует, чтобы мы увещевали друг друга» (Киприан. Письма, 68 II (MPL, Ep. 67, III, 1028-1030)).
И действительно, мы видим, с какой горячностью св. Киприан в другом месте порицает самого Стефана, когда тот стал позволять себе слишком многое (Там же, 74 (Помпею) (MPL, Ep. 74, III, 1173 p.)). Следовательно, и в этой области римский епископ со всей очевидностью не обладал какой-либо юрисдикцией над епископами других провинций.
8. Что касается созыва соборов, то согласно установленному канону (Антиохийский собор (341), канон 20: Hefele C.J., von. Op. cit., v. 1, p. 720) каждый митрополит должен был собирать синод в своей митрополии один или два раза в год. Римский епископ никакого отношения к этому не имел. Созыв Вселенского собора был прерогативой императора: только его властью епископы приглашались на Собор (Евсевий. Жизнь Константина, III, 6 (MPG, XX, 1059); Сократ. Церковная история, I, VIII (MPG, LXVII, 59 p.); Leo I. Ep. 44, 3 (MPL, LIV, 829 p.)). Если бы сделать это попытался кто-нибудь из епископов, он не только не встретил бы повиновения за пределами своей территории, но вызвал бы скандал. Так что созывал всех участников Собора император. Историк Сократ рассказывает, что римский епископ Юлий жаловался на восточных епископов, не пригласивших его на Собор в Антиохию. Он ссылался при этом на каноны, запрещавшие принимать какие-либо решения без ведома Римского епископа (Кассиодор. Трёхчастная история, IV, IX (MPL, LXIX, 960d); Сократ. Церковная история, II, VIII (MPG, LXVII, 195-196)).
Но ведь всякому ясно, что эти запрещения следует относить к постановлениям, касающимся Вселенской Церкви. Нет ничего удивительного в том, что древности и благородству города, а также достоинству его Церкви была оказана такая честь: было решено, что никакое постановление общего характера, затрагивающее христианское учение, не может быть принято в отсутствие епископа Рима, если только он сам не откажется присутствовать при его утверждении. Но разве это может служить основанием для претензий на господство над всей Церковью? Мы не отрицаем, что римский епископ занимал одно из первых мест. Но никоим образом не желаем признавать, будто он обладает превосходством над всеми остальными, как это утверждают современные паписты.
9. Остаётся четвёртый аспект церковной власти - апелляции. Общеизвестно, что тот, к кому апеллируют, обладает высшей юрисдикцией. В древности многие апеллировали к епископу Рима и он со своей стороны старался прибрать к рукам рассмотрение споров, но неизменно подвергался осмеянию, когда преступал границы. Не говорю ничего о Востоке или о Греции. Но мы читаем, что епископы Галлии твёрдо и решительно воспротивились его попыткам узурпировать власть над ними (Leo I. Ep. 10 (ad episcopos per provinciam Viennensem constitutos) (MPL, LIV, 628 p.)).
В Африке этот вопрос долгое время был предметом спора. Когда собор в Милевисе, на котором присутствовал св. Августин, подверг отлучению всех апеллировавших «за море», римский епископ приложил огромные усилия к тому, чтобы внести поправки в это постановление. Он направил в Африку своих легатов, которые должны были доказать, что такая привилегия была дана Риму Никейским собором. Легаты предъявили акты (составленные, по их словам, на Никейском соборе), которые были взяты из архивов римской Церкви. Африканцы воспротивились и заявили, что нельзя доверять Римскому епископу в деле, касающемся его собственных интересов. Так было принято решение обратиться в Константинополь и другие греческие города, чтобы достать там менее сомнительные списки. В них не было найдено ничего, что подкрепляло бы притязания римских легатов. В результате постановление, отменяющее верховную юрисдикцию Римского епископа, осталось в силе. При этом обнаружились низость и бесстыдство Римского епископа, который обманом выдал СардикийскиЙ собор за Никейский и был пойман с поличным.
