Павел Матвеевский - Двунадесятые праздники и Святая Пасха
Домостроительство нашего спасения называется в Священном Писании тайною, сокрытою от веков и родов в Боге (Кол. 1, 26; Еф. 3, 9). Как воплощение Сына Божия облекается таинственностью, удаляясь от всего, что, по понятию человеческому, слывет великим и высоким, так и все предшествовавшие ему обстоятельства запечатлены характером таинственным. Чудно рождение Богоотроковицы от неплодных родителей, но также чудны и знаменательны последующие события жизни Ее, – чуден и исполнен глубокого таинственного смысла вход Ее во храм. Что это? Есть ли это только дар Богу от бесплодных родителей за отнятие поношения бесчадия между людьми (см.: Лк. 1, 25)? Благочестивая ли только верность в исполнении обета, данного Богу и запечатленного клятвою (см.: Чис. 30, 3; Втор. 23, 21), или подражание примеру предков (см.: 4 Цар. 11, 2–3) и обычаю современников, почитавших за лучшее укрывать в храме то, что для них всего дороже? Нет. Это – тайна, в которой, по выражению Святой Церкви, «сказати хотя Господь языком [народам] Свое спасение, неискусобрачную ныне от человек прият, примирения знамение и обновления»[35].
Давно уже святой Пророк-Псалмопевец взывал к дщерям человеческим, ища между ними Ту, Которой было предопределено Промыслом Божиим послужить велией тайне благочестия – явлению Бога во плоти (см.: Тим. 3, 16): Слыши, Дщи, и виждь, и приклони ухо Твое, и возжелает Царь доброты Твоея (Пс. 44, 11–12). Но этот голос долго не находил ответа, потому что человеческое естество не было готово к восприятию Божества. Когда же пришла полнота времени (Гал. 4, 4) и настало давно ожидаемое избавление от греховного рабства (см.: Лк. 2, 38), Бог избирает праведных Иоакима и Анну и от них происходит Жена (см.: Быт. 3, 15), предвозвещенная в обетованиях, пророчествах и прообразованиях Ветхого Завета, достойная, при содействии Святого Духа, принять и свято сохранить тайну воплощения Христа Господа. Вхождением Своим в храм Богоотроковица положила начало исполнению Предвечного Совета Триипостасного Божества о спасении падшего человечества: «Совет Превечный Превечнаго Бога во исполнение грядет предгрядущей Ей воспитатися во Святая святых – в жилище Слова»[36].
Появлением Своим в храме, лишенном прежней славы, Пресвятая Дева предначала новую славу его, затмившую древнюю. Иерусалимский храм, возобновленный Зоровавелем по возвращении иудеев из плена вавилонского, во внешнем блеске не мог сравниться с храмом Соломона (см.: 1 Езд. 3, 12; Агг. 2, 4). И между тем святой пророк предвидел, что слава храма сего последняя будет паче первыя (Агг. 2, 10), а другой пророк указал и самую причину сего необычайного прославления в пришествии в церковь Господа и Ангела завета (см.: Мал. 3, 1). Но этому пришествию в храм Владыки храма предшествовало явление в храме Пресвятой Девы Богоматери. Ветхий закон тени и образов уже исполнил свое назначение, и вот – в вещественном храме вмещается «скиния святая и пространнейшая небес, приемшая невместимое во всей твари Слово Божие»[37]. Здесь ясно зрится «Божественная сень Слова, чистотою Ангелы превосшедшая»[38], «одушевленный храм» Божий[39], «преславное селение Сущаго на Серафимех»[40]. Храм в это время был лишен главнейшей святыни – ковчега завета, Святое святых его было пусто, но слава его воссияла более храма Соломонова: в нем, по изъяснению Святой Церкви, «ковчег, Божественным Духом позлащенный, Пречистая показася, не скрижали носящь закона, но Христа Господа, Его-же закон и пророцы древле предвозвестиша»[41]. Одушевленный ковчег Божий был «позлащен Духом»[42], то есть, как замечает святой Григорий Неокесарийский, «Святая Дева, подлинно, – кивот, внутрь и вне позлащенный и принявший в себя все сокровище освящения»[43]. Древний ковчег завета был накрыт очистилищем, золотою крышкою, над которою распростирали свои крылья два Херувима, изваянные из золота (см.: Исх. 25, 17–21). Это очистилище, по вере израильтян, было местом, где Вездесущий Бог обнаруживал Свое особенное присутствие, открывал Свою волю и принимал молитвы Своего народа (см.: Исх. 25, 22; Лев. 16, 2; Чис. 7, 89). Пресвятая Дева, как «небесный»[44], «огненный престол Вседержителя»[45], есть, по учению Святой Церкви, «теплое очистилище»[46], «очистилище миру»[47], «всего мира очищение»[48]. Она – «златокованная стамна, из неяже истече миро животворное верным»[49], «стамна, манну носящая, услаждающая всех благочестивых чувства»[50]; эта «манна жизни»[51] есть Христос, хлеб жизни и бессмертия, сшедший с неба (см.: Ин. 6, 48–56). Она – «златая кадильница», имевшая в Себе «огнь – Слово от Духа Свята»[52], «благовонное»[53], «приятное молитвы кадило»[54], «златозарный свещник, приемший несказанно свет неприступный»[55], «свеща, явльшаяся во тьме и вжигающая невещественный огнь»[56].
Она – «одушевленная, Божественная трапеза, вместившая животный хлеб» – Христа Господа[57]. Где же, как не в храме Божием, предлежало Богоизбранной Отроковице предначать Свое великое служение тайне воплощения Сына Божия? Где, как не во святилище, могли развиться и утвердиться те высокие качества души, те добрые навыки и благоговейные чувства, которые сделали Ее достойною быть «вместилищем Бога невместимаго»?[58]
В храме Иерусалимском (первом и втором), кроме святилища и внутреннего отделения – Святого святых, было много притворов (например, Соломонов, см.: Ин. 10, 23), дворов и пристроек, где помещались служебные лица (см.: 1 Пар. 9, 27, 23, 28; 2 Пар. 31, 11–12; Иер. 35, 2, 4; 36, 10) и были хранимы богослужебные сосуды и запасы (см.: 3 Цар. 6, 5; 7, 51; 15, 15; 4 Цар. 11, 10). Таким образом, при храме, в многочисленных зданиях его, могли найти себе приют как первенцы мужского и младенцы женского пола, посвящаемые Богу[59], так мужи и жены (вдовы и девы), проводившие воздержную и молитвенную жизнь (см.: Лк. 2, 37). Несмотря на ранний возраст, Пресвятая Дева Мария выказывала явное расположение к такому образу жизни. Ей исполнилось три года, и в эту пору сердце Ее уже пламенело искреннею любовию к Богу. Хотя Она, по выражению церковных песней, «младенчествовала плотию, но была совершенна душею»[60], «трилетствовала телом, но многолетствовала духом»[61]. Святые Богоотцы, видя такое расположение своей благодатной Дщери к святой жизни, решились расстаться с Нею и посвятить годы Ее детства Богу. К торжеству введения Богоотроковицы в храм были собраны все родные и знакомые святых Иоакима и Анны, а также множество юных дев, сверстниц Марии. Кто более матери любит дитя? Но Анна, вдохновленная Духом, по свидетельству Святой Церкви, «Пречистую Приснодеву с веселием приводит в храм Божий, призвавши идти пред Нею отроковицам, свещи носящим, и глаголющи: пойди, чадо, давшему Тя буди возложение и благовонный фимиам, вниди в незаходимая и увеждь тайны, и уготовися быти Иисусово вместилище веселое и красное»[62]. Шествие было величественное во всей своей священной простоте. «Начинайте, девы, – радостно восклицает Святая Церковь, – воспойте песни, руками держаще свещи, чистыя Богородицы предшествие хваляще, ныне грядущия во храм Божий»[63]. «Иоакиме и Анно, веселитеся ныне, во храм приводяще Господень чистую Бога Матерь Христа Всецаря будущую»[64]. Святитель Димитрий Ростовский в уста матери Богоотроковицы влагает следующие трогательные слова к Преблагословенной Марии: «Гряди, Дщерь моя, к Тому, Кто даровал мне Тебя; гряди, кивот освященный, к многомилостивому Владыке; гряди, дверь жизни, к милостивому Подателю благ; гряди, ковчег Слова, в храм Господень; войди в церковь Божию, радость и веселие мира!» И к первосвященнику Захарии: «Прими, Захария, сень чистую; прими, священник Божий, ковчег непорочный; прими, пророк, кадильницу с невещественным углем; прими, праведник, фимиам духовный; прими Дщерь, Богом мне данную; введи и всели Ее на гору святую, в жилище Божием, не испытывая о Ней, но ожидая, что Богу, призвавшему Ее, благоугодно будет совершить с Нею»[65]. Как бы окрыленная благодатью Божиею, Преблагословенная Мария одна, никем не поддерживаемая, скоро взошла на самый верх ступеней храма. «Ангелы Божии, – говорит древний проповедник, – невидимо окружали Ее и служили Ей; хотя они еще и не ведали тогда таинства воплощения, но как слуги Господа, по повелению Его, служили Богоотроковице при восхождении Ее. Они удивлялись Ей, как избранному сосуду добродетелей, носящему знамение чистоты вечной, и видели, что плоть Ее была непричастна нечистоте греховной, а посему, исполняя волю Господню, совершали повеленное им служение»[66].
