Эдгар Кейси - Смерти нет. Другая дверь Бога
Но постепенно меня осеняло, что моя позиция была неправильной. Мало-помалу я начинал серьезно всматриваться в этот вопрос. Становясь старше, я постепенно научился четко формулировать свои возражения:
1. Почему мы не помним своих прошлых жизней?
2. Почему там так много королей и королев, и так мало посудомоек и дровосеков?
3. Это витающее в воздухе обещание будущих жизней поощряет грех, потому что оно позволяет людям думать, что у них есть другие шансы.
4. Это невероятно, и это невозможно доказать.
Шли годы, и я, пытаясь применять к своему скептицизму некоторые объективные стандарты, постепенно изменил свое мнение по поводу прошлых жизней. Я нашел некоторые правдоподобные ответы на свои первоначальные возражения:
1. Почему мы не помним наши прошлые жизни? Я думаю, что мы помним их, но не на сознательном уровне. Наши воспоминания отражаются в нашем телосложении и типе лица, в наших талантах и неумениях, в наших симпатиях и антипатиях, в наших пристрастиях и страхах, в нашей силе и слабости. Иногда, если шире посмотреть на эту возможность, можно увидеть основательные намеки на прошлые жизни и даже кое-какие впечатления из них. Я буду упоминать о некоторых из них, касавшихся непосредственно меня.
2. Слишком много королей и королев? Наиболее яркие воспоминания в определенных жизнях естественным образом связаны с теми, кто был нам полезен, как был полезен мне отец. Но он также сосредоточивал свое внимание на недостатках и слабостях.
3. Правда ли, что эта концепция поощряет грех? Напротив, серьезное изучение вопроса о перевоплощении и кармического закона действует как сдерживающее средство. «Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет.» Эта цитата из Послания к Галатам (6:7), сокращенная версия ее повторялась Эдгаром Кейси в сотнях его считываний. Если бы люди могли воспринять идею, что настоящие мысли и действия приводят к такому перерождению, где друзья, семья и общество будут либо помогать, либо мешать, в зависимости от того, как ты относился к ним в этой жизни, то люди, возможно, нашли бы для себя весьма личные причины делать добро своим ближним. Что может быть справедливее?
4. В 1923 году концепция перевоплощения была недоказуема и, возможно, она остается таковой по сей день. Но я обнаружил, что мое самое большое возражение не имеет ничего общего с научным доказательством. Я знал, что если бы я принял эту концепцию, я бы так же должен был принять ответственность за свои мысли, намерения и действия. Я знаю, что если я ее приму, то больше не смогу винить других в своих мыслях, намерениях и действиях. Труднее всего мне было признать, что я, своим повседневным выбором, либо устраняю, либо наоборот, увеличиваю пропасть между собой и Богом.
В действительности, когда думаешь об этом в свете того, что мы уже усвоили, а именно, что «ты — душа, у тебя есть тело», перевоплощение не выглядит фантастикой. Это просто выход души из Другой Двери Бога обратно в материальную сферу.
Со мной было несколько поразительных случаев, которые еще раз подтвердили мое личное доказательство перевоплощения. Между прочим, эта концепция существовала века. Эдгар Кейси не выдумал ее. Он лишь подтвердил ее.
Разумеется, эти случаи, которые для меня были абсолютно реальны, для вас будут просто историями. Они не будут выноситься на обсуждение. Они не будут считаться доказательством чего-либо, ибо они просто свидетельствуют об этом. Я не жду от вас, что вы измените свое мнение благодаря тому, что я готов поведать вам. Я надеюсь лишь на то, что смогу прорубить окно в вашем сознании, помочь вам открыться перед возможностями.
В 1926 году, когда мне было девятнадцать лет, я познакомился с красивой девушкой в норфолкском торговом колледже. Она играла на скрипке в норфолкском симфоническом оркестре. У нее были светло-каштановые волосы и гладкая белая кожа. Она была одной из самых красивых и одаренных женщин из всех, которых мне довелось знать. Для меня она была богиней на пьедестале. Я влюбился в нее. Мы стали встречаться.
Я привел ее домой, чтобы познакомить со своей семьей, и отец сделал для нее считывание жизни. Там говорилось, что она была моей возлюбленной в древнем Египте, но, что у меня ее украл мой лучший друг, который теперь жил в Сельме и который, согласно считыванию его жизни, был тогда моим братом. Ни моя невеста, ни мой лучший Друг, никогда не встречались. Поскольку я считал все эти дела, связанные с прошлыми жизнями, полной ерундой, я решил в качестве проверки познакомить их и посмотреть, что произойдет.
А случилось то, что мой лучший друг снова украл ее у меня. И не просто украл, но позаимствовал семейный автомобиль, и, пока нас не было дома, увез ее, обманув меня, а сам сбежал с ней в Нью-Йорк.
Я любил этого парня, как своего брата, но после этого я не мог доверять ему и, даже больше, не стал с ним связываться. К тому же, я решил, что это действительно как-то связано с прошлыми жизнями.
Двадцать лет спустя, я начал страдать постоянными приступами удушья и несколько раз лежал в больнице. Позднее мне приснилось, что я душу свою бывшую невесту, поскольку она оказалась мне неверна и вынашивала ребенка, который был не от меня. События той прошлой жизни происходили в Англии, где я был норвежским завоевателем. Я молил о прощении — об ее прощении и о своем. На следующее утро было такое ощущение, как будто я поднял тяжелый груз.
И хотя за все эти двадцать лет я ничего не слышал о ней, через несколько дней она позвонила мне и извинилась за то, что так поступила со мной. Я заверил ее, что она прощена.
Однажды во время Второй мировой войны, я сидел на походной кровати у форта Джорджа Г. Миди, между Вашингтоном и Балтимором, где тогда расположились лагерем наши войски. Я разбирал карабин и раскладывал его на кровати, но не был ни на йоту уверен, что снова соберу его. На самом деле, механизм очень простой, но я не был знаком с ним.
Поскольку я по зодиаку Рыбы, моя кровать, как обычно, стояла рядом с душем. Был день, и бараки были почти пусты. Лишь где-то в противоположном конце барака, по обе стороны которого стояли походные кровати, копошилось два-три человека.
И вдруг я услышал, как из-под барачного пола доносится «топ, топ, топ», словно кто-то в деревянных сабо направлялся в душ. Когда этот шум совсем приблизился ко мне, я поднял голову и увидел молодого человека (оказалось, что ему было восемнадцать, а мне тогда было за тридцать). При нем были только его улыбка, полотенце, кусок мыла и эти деревянные сабо. Что на меня нашло, не знаю, но когда он встал напротив меня, я сказал ему: «Мы с тобой не виделись с тех пор, как нас поймали за кражу верблюдов в пустыне Гоби».
Он в недоумении уставился на меня, видимо решив, что я спятил, и направился в душ. Я сидел, как прикованный к месту, поскольку эта сцена сама всплыла в моем уме: трое подростков у небольшого костра в пустыне, а рядом с нами белые ездовые верблюды. Я вижу, как к верблюдам издалека приближаются люди, и я знал, что это были наши семьи. Мы тогда были подростками и, образно говоря, мы угнали семейный автомобиль без разрешения и гонялись на этих верблюдах по пустыне. Я, несомненно, знал, что меня ждет самое суровое наказание из всех, каким я подвергался в своих воплощениях. Я испытывал странный ужас: страх, что меня выпорют кнутом и ужасно побьют палками. Здесь не стоял вопрос, заслуживаю я этого наказания или нет. Просто я испытывал этот странный ужас!
После этого я целый год не общался с этим парнем. Он служил в другом взводе, а меня тогда отозвали в штаб, не дав дослужить основную службу. Потом меня зачислили в другое подразделение и некоторое время я не возвращался в тот взвод, в котором начал свою службу. Затем нас перебросили в Англию.
Тогда я служил в специальном подразделении, и наша работа состояла в обеспечении отдыха (кинофильмы, книги, развлечения) для тех, кто находился на передовой. У нас были самые последние фильмы и портативные кинопроекторы, и мы могли показывать фильмы прямо на поле боя. В нашей коллекции было около сотни фильмов. Нам спускали самые последние фильмы на парашюте. В нашем распоряжении были музыкальные записи, книги, самые разнообразные шоу с участием певцов и циркачей, а также прочие развлечения. Мы обслуживали войска в Англии в течение года, а затем нас присоединили к танковому корпусу генерала Паттона.
Этот молодой человек пришел ко мне, корда мы служили в Англии, и передал мне потрепанную копию книги «There Is a River», которая ходила в его взводе, и сказал: «Я хочу поговорить с Вами об этом когда-нибудь». Его звали Сэм БиниШ. Но затем наши пути снова несколько месяцев не пересекались. Это произошло через шестнадцать дней после дня высадки союзных войск, когда мы, с несколькими грузовиками, пианино, целым оркестром и прочим реквизитом «вторгались» в Европу, приближаясь к берегам Нормандии.
Оказалось, что из нашей троицы Сэм лучше всех поддается гипнозу. Это был удивительный человек.
