Иоанн Мосх - Луг духовный
Глава 179. Дивная жизнь отшельницы из св. града
Я предпочла скорее умереть здесь, чем служить для кого-нибудь соблазном.
Пришли мы однажды к отшельнику авве Иоанну, по прозванию Огненный. Вот что рассказал он нам со слов аввы Иоанна Моавитского: «Во св. граде была одна монахиня, отличавшаяся благочестием и великим усердием в угождении Богу. Диавол, позавидовав девственнице, внушил одному молодому человеку сатанинскую страсть к ней. Но удивительная дева, усмотрев козни диавола и сожалея о молодом человеке, взяла корзинку и, положив в нее немного моченых бобов, удалилась в пустыню. Устраняя юношу от соблазна, она заботилась о спасении души его и себе самой искала безопасности в пустыне. Прошло довольно времени. Промысл Божий устроил так, что не осталась неизвестной ее добродетельная жизнь: в пустыне св. Иордана увидал ее один отшельник. «Мать, что ты делаешь в этой пустыне?» — спросил ее отшельник. «Прости меня, — отвечала она, желая скрыть свой подвиг. — Я сбилась с пути. Сделай милость, отче, ради Господа, укажи мне дорогу». Но отшельник, узнав свыше об ее подвиге, сказал ей: «Поверь мне, мать, ты вовсе не теряла пути и не ищешь его. Хорошо зная, что ложь — от диавола, расскажи мне всю правду: зачем пришла ты сюда?» «Прости, отче! — отвечала дева. — Один юноша соблазнился мною, и вот почему я удалилась в эту пустыню. Я предпочла скорее умереть здесь, чем служить для кого-нибудь соблазном, по слову апостола». «Сколько же времени ты прожила здесь?» «По благодати Христа, семнадцать лет» «Но как же ты питалась?» Отшельница, показав корзинку с мочеными бобами, отвечала: «Вот эта самая корзина, которую ты видишь, вместе со мною вышла из города. В ней было немного вот этих бобов… Но Бог оказал мне, недостойной, такую милость, что вот сколько времени я питаюсь ими, и они не убавляются. И знай, отче, что Его благость так покрывала меня, что в течение этих семнадцати лет — до нынешнего дня — не видел меня ни один человек, а я видела всех». Выслушав это, отшельник прославил Бога».
Глава 180. Жизнь отшельника Иоанна, обитавшего в пещере близ Соха
Я ухожу в надежде на помощь Твою!
Пресвитер и хранитель сосудов святейшей Церкви Аскалонской св. Дионисий повествовал нам об отшельнике авве Иоанне. Он считал, что это был поистине великий перед Богом муж в наше время. Насколько он был угоден в очах Божиих, показывает следующее чудо, о котором он нам рассказал. Старец жил в пещере в окрестностях селения Соха, на расстоянии почти двадцати миль от Иерусалима. В пещере у старца был образ Пресвятой Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии с Предвечным Младенцем, нашим Богом, на руках. Куда бы ни вздумал отлучиться старец, — в глубину ли пустыни, или в Иерусалим на поклонение св. Кресту и св. местам, или на гору Синай для молитвы, или к мученикам, почивающим в дальних местах от Иерусалима, — старец был великий почитатель мучеников и ходил то к св. Иоанну в Ефес, то к св. Феодору в Евхаиты, то в Селевкию к св. Фекле в стране исавров, то к св. Сергию в Сафас, то к тому, то к другому святому — уходя, он ставил свечу и возжигал ее по обыкновению, потом, став на молитву и испросив у Бога, чтобы Он управил путь его, взывал, взирая на икону Владычицы: «Пресвятая Владычице Богородице, я ухожу в долгий путь, на много дней. Приими попечение о свече Твоей и сохрани ее, да не погаснет она пред Тобою до моего возвращения. Я же ухожу в надежде на помощь Твою во время путешествия». Произнеся эти слова перед иконой, он отправлялся в путь. И, совершив предположенное путешествие, продолжавшееся иногда месяц, иногда два и три, а то — пять и шесть месяцев, он находил дома свечу горящей, как он устроил ее и оставил, отправляясь в путь, и никогда не видал ее потухшей сама собой, ни при пробуждении от сна, ни при возвращении из чужой страны или из пустыни».
Глава 181. Пещера — что лавка: дай — и возьмешь
Вот что рассказывал нам тот же пресвитер Дионисий об этом старце. Однажды старец совершал прогулку в окрестностях Соха — поблизости от своей пещеры. Прохаживаясь, он увидал огромного льва, который, идя навстречу, приближался к нему. Шел он по очень тесной дороге, лежавшей между двух изгородей, которыми поселяне огораживают свои пашни, разводя колючие растения. Благодаря этим растениям, дорога была так узка, что едва мог пройти один только пеший и притом без всякой ноши. Да и такой-то беспрепятственно едва ли мог пройти. Старец и лев приблизились друг к другу. Ни старец не возвращался, чтобы дать проход льву, ни лев не мог повернуться по крайней тесноте пути. Увидав, что слуга Божий желает пройти и вовсе не намерен вернуться, лев, став на задние лапы и выпрямившись, прижался к изгороди с левой стороны старца и, надавив ее тяжестью и силой своего тела, образовал небольшое пространство, так что праведник мог беспрепятственно пройти. И старец прошел, слегка задев спину льва. После прохода старца лев встал с плетня и пошел дальше.
Один брат пришел к авве Иоанну и ничего не нашел у него в пещере. «Как же ты живешь здесь, отче, не имея самого необходимого?» «Пещера эта — что лавка, чадо мое: дай — и возьмешь»
Глава 182. Жизнь аввы Александра киликийского, подвергшегося пред кончиной диавольскому нападению
К вечеру пришел-то ты, несчастный!
Поблизости св. Вифлеема есть монастырь св. Сергия, всего в двух верстах от него, называемый Ксиропотам. Там был весьма благочестивый игумен, авва Евгений, бывший впоследствии епископом Гермополя в той части Египта, которая лежит в соседстве с ближайшей Фиваидой. Мы пришли к нему в монастырь, и вот что рассказал он нам об авве Александре киликиянине. Достигнув преклонной старости в пещерах св. Иордана, он принял Евгения в свой монастырь. Под конец своей жизни старец не вставал уже с одра в течение трех месяцев. И вот за десять дней до своего отшествия ко Господу старец подвергся сатанинскому нападению по зависти диавола. Тогда старец начал говорить диаволу: «К вечеру пришел-то ты, несчастный! Не много это значит… Я ведь ослаб и лежу неподвижно на одре своем. Несчастный, ты против воли обнаружил свое бессилие… Если бы ты был на самом деле могуч и силен, ты должен был бы подступить ко мне пятьдесят или шестьдесят лет тому назад. Тогда я, с помощью укрепляющего меня Христа, показал бы тебе твое бессилие, низринул бы гордыню твою и сокрушил бы непреклонную выю твою. А теперь… не моя это слабость, это — сокрушившая меня дряхлость. Впрочем, я благодарю Бога. Отходя к Нему, я скажу Ему об обиде, которой подвергся от тебя: после стольких лет подвига и злостраданий, при самой кончине, ты столь жестоко напал на меня…» Это, равно как и многое другое, повторял он каждый день, а на десятый — с полным спокойствием, в мире предал дух свой Господу Христу.
Глава 183. Чудо египетского старца Давида
Таков был обычай в скиту!
Авва Феодор киликиянин рассказывал нам: «Когда я еще находился в Скиту, был там один старец по имени Давид. Однажды он пошел жать вместе с другими иноками. Таков был обычай в Скиту — отправляться по селениям на жатву. Пошел и старец и нанялся за поденную плату к одному земледельцу. Однажды около шести часов настал палящий зной, и старец, прекратив работу, ушел в какой-то шалаш и присел там. Пришел земледелец и, увидав его в шалаше, с гневом сказал ему: «Что ж ты не жнешь, старик? Или позабыл, что я плачу тебе деньги?» «Правда твоя! Но настал сильный жар, и зерна пшеницы падают из колосьев на землю. Я пережду немного, пока пройдет жар, чтобы тебе не потерпеть урону» «Вставай-ка жать, хоть бы и все сгорело…» «Что ж, ты и в самом деле хочешь, чтобы все погорело?» — спросил старец. «Да! Я ведь сказал тебе!» — ответил с гневом земледелец. Старец встал, и внезапно запылало поле… Тогда испуганный земледелец бросился в другую сторону, где жали старцы, и начал умолять их, чтобы они пришли и упросили старца, да помолится он и угасит пламя. Те пришли и бросились к ногам старца. «Да ведь он сам пожелал этого», — сказал старец. Но другие старцы умоляли его. Он пошел и, став между горевшим и не горевшим полем, вознес молитву, и тотчас угас огонь на ниве, и все остальное уцелело. Все удивились и воздали славу Богу».
Глава 184.1. Благостный старец
А я придумал, как тебе заплатить мне долг!
В Александрии, в Эннате, мы пришли для назидания в монастырь аввы Иоанна евнуха. Здесь нашли мы дряхлого старца, прожившего около восьмидесяти лет в монастыре. Он был так милосерд не только к людям, но и к бессловесным животным, что нам еще не приходилось встречать другого, подобного ему. Что делал старец? У него не было другого дела, кроме следующего: встав рано, он отправлялся кормить собак, живших в лавре. Потом насыпал муки малым муравьям и пшеницы большим, размачивал сухари и бросал на кровли зданий — для птиц. Проводя так жизнь в монастыре, он не оставил ни двери, ни окна, ни подоконника, ни свечи, ни блюда и, чтобы не распространяться обо всем, — не оставил ничего из земных вещей. Никогда, даже и на один час, он не владел ни книгой, ни деньгами, ни одеждой, но все раздавал нуждающимся, устремив все заботы на грядущие блага (вечной жизни). Желая изобразить его милосердие и сострадательность, рассказывали нам: «Однажды пришел к нему какой-то земледелец и просил у него одну номисму золотом. Старец сам не имел, у него вообще никогда не было золота в руках. Он послал его и занял в монастыре. Крестьянин, взяв монету, уверял его, что через месяц возвратит долг. Но вот прошло два года, и земледелец не отдавал долга, да и сам не имел ничего. Авва Иоанн призывает его и говорит: «Возврати мне номисму, брат!» «Видит Бог, что мне нечем заплатить», — отвечает земледелец. «А я придумал способ, как тебе заплатить мне долг…» «Что прикажешь — скажи мне: я готов все исполнить», — сказал крестьянин. Он думал, что старец даст ему какую-нибудь работу. «В свободное от работы время, когда только тебе будет удобно, приходи сюда и клади по тридцати поклонов. Я буду давать тебе керату за каждый приход». Сверх того, старец кормил земледельца. Тот согласился на это и, когда ему было удобно, приходил и клал поклоны. Старец давал ему плату, т. е. каждый раз одну керату. Накормив самого, он наделял его еще сухарями на пять человек, по числу его домочадцев. Так составилась сумма в двадцать четыре керата, что составляет номисму. Взяв деньги, старец отпустил крестьянина, дав ему еще от себя — в благословение.
