Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VII
Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ДАР ЗНАНИЯ [ЗНАНИЕМ] БОЖЕСТВЕННОГО?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что дар знания является [знанием] божественного. Ведь сказал же Августин, что «знание есть то, чем зарождается, питается, утверждается и укрепляется вера»[87]. Но вера относится к божественному, поскольку как уже было сказано (1, 1), ее объектом является первая Истина. Следовательно, дар знания также является [знанием] божественного.
Возражение 2. Далее, дар знания превосходнее приобретенного знания. Но существует приобретенное знание о божественных вещах, например наука метафизика. Следовательно, дар знания тем более является [знанием] божественного.
Возражение 3. Далее, согласно сказанному [в Писании], «невидимое Его… чрез рассматривание творений видимы» (Рим. 1:20). Таким образом, коль скоро существует знание сотворенного, то похоже на то, что должно также существовать и знание божественного.
Этому противоречат следующие слова Августина: «Мудростью собственно называется знание божественного, а знание человеческого получило имя знания собственно»[88].
Отвечаю: уверенное суждение о вещи формируется по преимуществу на основании ее причины, и потому порядок суждений должен сообразовываться с порядком причин. И так как первая причина является причиной второй, то суждение о второй причине должно быть сформировано на основании первой причины. А вот о первой причине судить через посредство любой другой причины невозможно, и потому суждение, которое сформировано на основании первой причины, является первым и самым совершенным суждением.
Затем, в том, в чем мы обнаруживаем нечто наиболее совершенное, общее родовое имя усваивается тому что не достигает [этого] совершенства, а самому совершенному усваивается особое имя, как это имеет место в [науке] логике. Так, в роде обратимых терминов то, что показывает «какова вещь суть», носит особое имя «дефиниции», а то, что не показывает, сохраняет общее имя «собственных» терминов.
Поэтому, коль скоро слово «знание», как уже было сказано (1), подразумевает уверенность суждения, то если эта уверенность суждения основана на высшей причине, то знание получает особое имя «мудрости», поскольку мудрым в любом виде знания является тот, кто знает наивысшую причину в этом знании и способен судить обо всем на основании этой причины. А мудрым «абсолютно» является тот, кто знает абсолютно высшую причину, а именно Бога. Поэтому знание божественных вещей называется «мудростью», а знание человеческих вещей – «знанием», то есть общим именем, обозначающим уверенность суждения, и соответствует суждению, которое сформировано на основании вторичных причин. Следовательно, если мы понимаем знание в этом смысле, то это дар, отличный от дара мудрости, поскольку дар знания имеет дело только с человеческими или сотворенными вещами.
Ответ на возражение 1. Хотя положения веры связаны с божественным и вечным, тем не менее сама вера есть нечто временное в уме верующего. Поэтому знание о том, чему надлежит верить, принадлежит дару знания, а знание самого того, во что мы верим, посредством своего рода союза с ним, принадлежит дару мудрости. По этой причине дар мудрости в большей мере соотносится с любовью, соединяющей человеческий ум с Богом.
Ответ на возражение 2. Этот аргумент подразумевает знание в родовом смысле этого слова, то есть не в смысле знания как особого дара, а в смысле знания, которое сводится к вынесению суждения на основании [рассмотрения] сотворенных вещей.
Ответ на возражение 3. Как уже было сказано (1, 1), любой познавательный навык формально относится к тому, посредством чего познаются вещи, и материально – к тому, что именно познается. А так как формальное является наиболее значимым, то из этого следует, что те науки, которые выводят свои заключения о физических вопросах из математических начал, причислены к математическим наукам, хотя с точки зрения их материи у них гораздо больше общего с физическими науками, по каковой причине во второй [книге] «Физики» они названы «наиболее физическими из математических наук»[89]. Поэтому когда человек познает Бога через посредство Его тварей, то это, похоже, принадлежит «знанию», поскольку оно относится к нему формально, а не «мудрости», к которой оно относится материально. И наоборот, когда мы судим о тварях на основании божественных вещей, то это скорее принадлежит «мудрости», а не «знанию».
Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ДАР ЗНАНИЯ ПРАКТИЧЕСКИМ ЗНАНИЕМ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что то знание, которое перечислено среди даров, является практическим знанием. Ведь сказал же Августин, что «знание относится к действию, посредством которого мы используем [благим образом] временное»[90]. Но относящееся к действию знание – это практическое [знание]. Следовательно, дар знания является практическим.
Возражение 2. Далее, Григорий говорит, что «знание ничтожно, когда оно – без благочестия, и благочестие весьма бесполезно, если ему недостает проницательности знания»[91]. Из этого авторитетного суждения следует, что знание направляет благочестие. Но этого никак нельзя сказать о созерцательной науке. Следовательно, дар знания является не созерцательным, а практическим.
Возражение 3. Далее, как уже было сказано (8, 5), дарами Святого Духа может обладать только праведный. Но созерцательным знанием может обладать и неправедный, согласно сказанному [в Писании]: «Кто разумеет делать добро и не делает, тому – грех» (Иак. 4:17). Следовательно, дар знания является не созерцательным, а практическим.
Этому противоречит сказанное Григорием о том, что «знание в надлежащий день приуготовит праздник, поскольку преодолеет пост неведенья в уме»[92]. Но неведенье может быть полностью преодолено только посредством обоих видов знания, а именно созерцательного и практического. Следовательно, дар знания является и созерцательным, и практическим.
Отвечаю: как уже было сказано (8, 8), дар знания, как и дар разумения, определен к уверенности веры. Но вера в первую очередь и по преимуществу состоит в созерцании, а именно постольку, поскольку она основана на первой Истине. Однако коль скоро первая Истина является в то же время и конечной целью, ради которой мы совершаем наши действия, то вера простирается и на действия, согласно сказанному [в Писании]: «Вера, действующая любовью» (Гал. 5:6).
Следствием этого является то, что дар знания тоже в первую очередь и по преимуществу относится к созерцанию, а именно постольку поскольку человек знает то, к чему он должен прилепляться верой, но во вторую очередь он простирается и на дела, поскольку мы в наших действиях направляемся знанием положений веры и выведенных из них заключений.
Ответ на возражение 1. Августин говорит о даре знания как о том, что простирается на действия. Но хотя действия и связаны со знанием, тем не менее, с ним связаны не только и не в первую очередь действия, и в указанном смысле оно направляет благочестие.
Из сказанного очевиден ответ и на возражение 2.
Ответ на возражение 3. Как уже было сказано нами о даре разумения (8, 5), не всякий разумеющий обладает даром разумения, но [обладает им] только тот, кто разумеет посредством навыка к благодати. То же самое можно сказать и о даре знания, а именно, что только тот обладает даром знания, кто правильно судит о положениях веры и действует через посредство дарованной благодати, чтобы ему никогда не сбиться с прямого пути праведности. А это и есть познание святых, согласно сказанному [в Писании]: «Она наставляла на правые пути… и даровала ему познание святых» (Прем. 10:10).
Раздел 4. СООТВЕТСТВУЕТ ЛИ ТРЕТЬЕ БЛАЖЕНСТВО [А ИМЕННО]: «БЛАЖЕННЫ ПЛАЧУЩИЕ» И Т. Д., ДАРУ ЗНАНИЯ?
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что третье блаженство, [а именно]: «Блаженны плачущие» и т. д., не соответствует дару знания. В самом деле, как зло является причиной горя и печали, точно так же благо является причиной радости. Но знание приносит просвещаемому скорее благо, нежели зло. Действительно, последнее познается посредством первого, поскольку «посредством прямого мы познаем и его, и кривое»[93]. Следовательно, вышеупомянутое блаженство неправильно приписывать дару знания.
