Генрик Панас - Евангелие от Иуды
Смею тебя уверить: много трудов и денег стоили ликвидация кровавого деспота Домициана и подкуп нужного кесаря, к коему мы держим все входы и выходы. Я во всем этом уже не принимаю участия и даже несколько жалею, что раньше вмешивался в государственные дела, хотя, говоря начистоту, и посейчас не имею в этом вопросе определенного мнения. Эпикур сказывал некогда: мудрец не станет заниматься политикой, разве что обстоятельства вынудят. Зенон же считал: мудрец всегда займется политикой, разве что обстоятельства не позволят.
13. Вернемся же к обстоятельствам, сложившимся несколько десятилетий назад. Совсем молодой, я вполне отдавал себе отчет: с помощью денег можно вернуть первосвященнический престол, а вот удержать его намного труднее. Ставленник обязан обладать жизненной мудростью, а пуще всего надобно народное признание, каким пользовался Филон Александрийский.
В нашей семье пока нет человека ему равного, да все впереди - подыщем на такую роль соответствующее лицо. В мои задачи входило покамест держать ухо востро и прибрать к рукам всех влиятельных особ, недоброжелательных к иерусалимской аристократии.
Прибыв в Палестину, я и вовсе утвердился в своем мнении и возрадовался, увидев, по какой причине семьи первосвященников-узурпаторов не пользуются популярностью.
В обстановке я разобрался не сразу, но годика через два-три довольно хорошо уяснил, что надлежит предпринять.
Приблизительно тогда встретился с Иисусом и открылись мне новые возможности. Осознал их не сразу: год или два голова моя была занята, как тебе ведомо, несчастным аффектом, а проповедническое служение Иисусово еще ничем не напоминало серьезное общественное движение.
14. Никто и в мыслях не провидел в нем будущего мессию. Сам он притязал только на роль учителя, пророка, гласил скорый день суда господня и представлял его подобно катаклизму с землетрясением, потопом и другими подобными явлениями.
Его пророчества ставили в затруднительное положение: проповедуя бога-любовь, милосердного отца всех людей, он видел антиномию между любовью и справедливостью, без коей суд не был бы судом. Ежли сам он прощал всех и вся, а почитателей поучал прощать до семижды семидесяти раз, сколь же далеко простиралось божие милосердие, по его учению беспредельное?
Выход для своей теодицеи он позаимствовал из фарисейской доктрины, использовал софистику, непонятную непосвященным, а именно возгласил: день суда станет днем воздаяния праведным, их вечным счастием, ибо узрят бога; блаженны будут умершие, ибо воскреснут, люди злые не воскреснут - их земная жизнь кончится, уйдут в небытие раз и навсегда, ибо не сделались детьми божьими.
Иначе говоря, детьми божьими являются все - плохие и хорошие, до смерти, то есть до судного дня, если кто доживет. Шанс остаться детьми божьими навечно есть у всех, но, достигнув предела жизни, всяк свершил свой выбор. Бог, видящий деяния людские, лишь проведет селекцию - призовет святых.
В поучениях Иисус постоянно напоминал о двух путях - жизни (вечной) и смерти (вечной). У меня записано несколько его сентенций касательно моральных запретов и наказов. Вот они:
Господа бога твоего, который сотворил тебя, возлюби мыслью, словом и делом.
Возлюби ближнего своего, как самого себя, и не причиняй ему того, что не хотел бы, чтобы тебе причинено было.
Благословляйте проклинающих вас, ибо не заслуга - любить тех, кто тебя любит.
Возлюби тех, кто тебя ненавидит, и не будешь иметь врагов.
Не возжелай, дабы возвратили тебе силой отнятую вещь, и так не получишь ее обратно.
Если кто ударит тебя в правую щеку, подставь ему левую и будешь совершенен.
Если вы собратья в том, что вечно, будьте ими и в делах человеческих.
Если делаешь доброе или чего-либо не делаешь, делай не из боязни, а из любви к богу.
Таковы суть ступени, ведущие к смерти: убийство, прелюбодеяние, вожделение, воровство, грабеж, лжесвидетельство, обман, двуличие, хитрость, чванство, подлость, гордыня, жадность, распутство, зависть, дерзость и похвальба.
Понесешь всю тяжесть ярма господня - будешь совершенен, не сможешь неси посильное на пути к святости.
Таковы приблизительно моральные заповеди, гласимые Иисусом в первые годы служения, до пленения Иоанна, пророка на Иордане, о коем я тебе уже сказывал.
15. Иоанна казнили, галилейские почитатели анахорета возвернулись по домам. Иные вскорости прибились к нам, принеся с собой жестокое веяние пустыни и пламенные угрозы проповедника. Это средь них пестовались мессианские идеи отшельников с Мертвого моря: Страшный суд приурочен был к появлению мессии - ведь в народных поверьях и легендах отзвуки многих восстаний, начиная с Маккавеев, причудливо сплелись с образом мессии победоносного вождя и царя на престоле Давидовом.
Однако еще до первых попыток провидеть мессию в Иисусе много утекло воды. Смерть Иоанна вызвала взрыв негодования во всем пограничье, он многими почитался воплощением древнего пророка Илии.
Иисуса, всегда молчаливого, когда речь заходила о великом назорее, потрясла его трагическая смерть, и теперь учитель страстно клеймил позорное деяние тетрарха Ирода Антипы, а жил и учил в его пределах. Проповеди собирали вокруг нас все больше и больше сторонников, а из пустыни то и дело наезжали полудикие банды - в их памяти еще пылало зарево мятежей и волнений после смерти Ирода Великого.
Десятилетиями ватаги бывших царских солдат, пастухов, зелотов и просто разбойников не имели вожака, не было энергичной идеи, ничего, кроме весьма неясного желания свободы и объединения небольшой страны, разорванной на части тетрархиями, греческими селениями и кесаревыми провинциями, где на каждом шагу взимались подати, пошлины и где не гнушались любыми средствами, дабы выжать последний квадрант из тощих кошелей простолюдинов.
Обнищание сделалось всеобщим, к примеру, тетрархия не приносила Антипе в год более двухсот талантов дохода. Столько же, почитай, выжимали для себя сборщики податей.
16. В царствование Ирода Великого доходы с государства составляли около двух тысяч талантов, и все же, сколь ни плох был сей владыка, страна не бедствовала, а подати - все облагались равномерно, - худо ли, бедно ли, выплачивались. Что ни говори, один лев не наделает столько бед, сколько стая шакалов. Даже ненависть к римлянам в первое десятилетие правления Тиберия весьма поостыла, в том числе и в кесаревых провинциях Иудее и Самарии прокуратор Валерий Грат не допускал религиозных провокаций; ненависть народа обратилась против собственных вымогателей: Иродовых родичей, плутократии, саддукеев, землевладельцев и самых безбожных кровопийц публиканов.
Главная причина зла усматривалась, однако, в падении нравов - не столь в народе, но прежде всего в семействах первосвященнических, о чем ниже.
Здесь лишь замечу: Грат, взимая мзду (поначалу в сто талантов), четырежды назначал и сменял первосвященников: видно, надобно было заключать пакт с самим кесарем, дабы избежать прихотей или алчности прокуратора.
17. Господство Рима, мало ощутимое в других землях, в Иудее и Самарии давало о себе знать: в Иудее заправлял ставленник Люция Элия Сеяна, некий Понтий Пилат, подобно своему покровителю яростно ненавидевший Иудею. Его антирелигиозные выпады напоминали народу: святой храм отдан на милость и немилость захватчиков лишь потому, что стражи святыни - люди малодушные и алчные.
Понтий в самом начале правления умудрился попрать дарованные Августом привилегии и ввел в Иерусалим войска под стягами с изображением кесаря. Перед храмом знамена развернули - так была осквернена святыня и нанесено оскорбление самому Яхве, ведь известно, он запретил иудеям создавать изображения людей и животных и даже смотреть на таковые.
Истоки запрета теряются во временах борьбы с идолопоклонством, ограничивая развитие пластических искусств, запрет сделался мощным противоядием и преградил путь влиянию других культов, в коих невозможно обойтись без изваяний божеств. И потому иудеи полагали свою религию выше: ибо не дано человеку выразить их бога или назвать его. Употребляемое мною слово "Яхве" означает лишь Истинно Сущий и является определением господня бытия.
Глупость Пилата едва не привела к кровопролитию - хасиды хлынули к его резиденции в Кесарию и не разошлись, покуда прокуратор не отменил свой богохульный приказ. На цирковой арене собралось до пяти тысяч, Понтий пригрозил смертью, но люди не сдались - все обнажили шею в знак того, что предпочитают гибель, но не нарушат заветы Торы. Ну и довольно об этом, вернемся в Галилею.
18. Слава чудотворца и прорицания близкого царства божия пали на возделанную почву. Все чаще и настойчивее кружила весть: плебейский проповедник - тот самый божий муж, кого понапрасну ожидали столько лет. Участники давних сражений сравнивали его с другими народными вожатаями - с всяческими псевдомессиями, погибшими в неравной борьбе. Те были всего-навсего воинами, водившими разбойничьи банды, никто не был славным пророком и чудотворцем. В Палестине всегда находились проповедники самых разных сект, в любом местечке обитал свой набожный равви, чудодей местного значения, имевший своих почитателей, но среди них был только один одержимый пламенной идеей, способной узкую религиозную доктрину переплавить в социальное движение, воскресить надежду бедных и угнетенных.
