Виктор Острецов - Статьи разных лет
Но проблема заключается не в именах самих по себе, а в том историческом контексте, в социально-исторической среде, в которой они действовали. Главные проблемы, которые их волновали, нам совершенно неизвестны. Нам трудно понять менталитет этих людей. Историки попытались увести нас от понимания той реальной политической ситуации, которая действительно была трагической. И очень сложной. По наивности, внушенной нам исторической советской школой, кажется, что вся проблема сводилась к борьбе богатых и заносчивых аристократов и бедных людей, ими угнетаемых. Конечно, сегодня звучат голоса, правда одинокие, что дело не в социологических схемах.
Перед обладателем архивных материалов, историком, занимающимся историей нашей страны и ее последним предреволюционным периодом, стоит проблема почти неразрешимая. В этом надо честно признаться. Либо надо ему, ломая себя, дополнять известное какими-то деталями из истории и культуры нашего прошлого, тем укрепляя лишь общий искаженный облик России и ее внутренней жизни на протяжении десятилетий и веков. Либо надо открывать новую тему и детально, доходчиво знакомить читателя как с новыми материалами, так и давно известными, давая другие пропорции и другие значимости.
Но для того, чтобы это делать, нужно знать, кто тебя будет публиковать, дадут ли тебе место в печатных органах, и сколько именно. Здесь таким манером, как — «слушай, старик, может, чего там подбросишь интересненького — страниц этак на десять — двадцать» — далеко не уедешь. Иногда, смотришь, подбрасывают: то там, то здесь что-то появляется «этакого»… и проходит совершенно незамеченным. Один очень важный пример, поясняющий мою мысль наглядным образом, хочется привести, так как сегодня этот пример будет понят всеми. Лет двадцать — тридцать назад его, вероятно, поняли бы единицы. Дело вот в чем. Еще до революции в искусствоведении сложилась совершенно определенная постановка вкуса и взгляда на стоящее и великое в изобразительном искусстве.
Согласно этому взгляду все искусство Древней Руси — есть глубокий период варварства, от которого лучше всего избавляться — мотыгой, молотом и взрывчаткой. Вся икона наша русская представлялась плодом неумения и невладения искусством живописи. Данная на иконах обратная перспектива убеждала в этом маститых искусствоведов окончательно. Еще до революции начался поход, замечу, совершенно варварский, против всего искусства Древней Руси. Я сам неоднократно выслушивал речи «маститых» на эту тему. Убедить «маститого» как от искусствоведения, так и от литературоведения в том, что они в данном случае выступают просто как обыкновенные дураки, не иначе, еще никому в мире не удавалось. Один знакомый мой сверстник, однажды, когда мы шли по улице, признался, пожимая плечами, увидев на прилавке какой-то итальянский альбом с иконами Рублева, Ушакова и другими: «Ну вот я профессиональный искусствовед, а ведь вот если бы не эти альбомы с Запада, то встреть я икону хоть того же Рублева, пнул бы ногой, как безобразную мазню». И заключил удивленным возгласом: «Чего они в „этом всем“ нашли! Там». Там, значит, за кордоном.
Оборачиваясь к нашему Русскому прошлому, в том числе и к теме «Дубровин и его соратники» или, что то же, к теме «борьба с революцией и демократией в России», видишь ту же ситуацию. А ведь речь идет о камне, который отвергли строители и который лежит в основе всей Русской истории и русского самосознания. Я глубоко уверен, что придет время, пройдут десятилетия и не мы, а кто-нибудь оттуда начнет разрабатывать наши же новые имена и новые сюжеты, а наши российские издательства начнут перепечатывать, а затем появятся и свои историки на эту тему. При этом западниками все будет изгажено до последней степени. Все будет так. Пока же имена одних и тех же набивших оскомину своим величием деятелей, как и прежде, будут доканывать читателя со страниц журналов и множества книг…
Следует заметить — в правом, контрреволюционном лагере в дореволюционной России люди были не умнее, конечно, представителей левой интеллигенции. Были всякие — разные. Были и такие, кто полдня был красным, а полдня — белым. Было бы упрощением видеть всю проблему в том, чтобы к известному добавить неизвестное. И сделать картину на два-три метра шире. От этого картина, конечно, не улучшится. Речь идет о другом. Кажется, пора бы обратиться к русской истории, а не к истории революций и революционеров…
«Русский мир», № 4, 2000
Путь на голгофу
Мало кто понимает, что официальная, тиражированная миллионами экземпляров, история России есть всего лишь грубая фальсификация. Русский народ обрёл по Божией благодати Православие, а затем, в длительной борьбе, утвердил выстраданное им самодержавие. Православие и самодержавие мощно, непоколебимо легли в основу его национальной самобытности. Русский национальный дух выразил себя в первую очередь в Основных законах Российской Империи. Твердо и ясно обозначенные каноны и догматы Русской Православной Церкви указывали каждому человеку его личное место на земле и исключали шатание в мыслях и делах, они же служили и препятствием на пути произвола власть имущих. Можно смело сказать, что Русь созидалась священным огнём святости, горевшим в груди каждого россиянина. Относительно же монархии к месту будет вспомнить слова философа С. Франка: «Глубоко в недрах исторической почвы, в последних религиозных глубинах народной души было укреплено корнями — казалось, незыблемо — могучие дерево монархии; все остальное, что было в России, вся правовая, общественная, бытовая и духовная культура произрастала из её ствола и держалась только им».
Иудаизм лёг в основу европейского Просвещения XVIII века, как пишет об этом известный историк философии Куно Фишер, он же — и в основе социалистической идеи. Нетрудно заметить, что такие мыслители, как Чернышевский, Герцен, Добролюбов, отличались глубоким презрением к русскому народу, его истории, верованиям, святыням. К концу XIX века стало ясно самым далёким от политики людям, что в основном во главе «освободительного» движения стоят евреи. Имена их появлялись на страницах газет, если сообщалось об убийстве того или иного должностного лица — от урядника до губернатора и министра. Известный революционер Рубинович «приговорил» к смерти Великого князя Сергея Александровича, что и было исполнено масоном Евно Фиркишевичем Азефом с подручными.
Чудовищная волна кощунств, поднятая воинствующим атеизмом, не могла, конечно, оставить равнодушными русских людей. И вот здесь-то начинается самое загадочное в нашей официальной (считай, лживой) истории. Примитивные «теории» — «бей ломай, и будет рай» описаны в самых ярких красках. Имена писателей, философов, ненавидящих устои русского народа, его историю и культуру, крепко вбиты в головы. Но не знаем мы тех, кто встал грудью на защиту родины в тот час. Почему? Нужно было вытравить террором и обманом, замалчиванием и клеветой святое и ясное русское созидательное начало. Однако же в XIX веке и в начале нынешнего оскорбления вождя русского народа, с кем этот народ делил трудности и невзгоды — Царя — не воспринимались так безразлично русскими, как сейчас. И тогда уже был «страх иудейский», но не до такой степени трепетали русские, чтобы бояться назвать вещи своими именами.
В последние десятилетия перед падением России как национальной державы ответом на распространяющееся повсеместно политическое хулиганство стали появляться национальные патриотические объединения. Но лишь в конце 1900 года появилось первое массовое национально-патриотическое общество — Русское Собрание.
Заметим, что и в начале нынешнего века понятия национальный, монархический, патриотический, черносотенный, реакционный считались синонимами. «Передовые» понятия — прогрессивный, современный, социалистический, конституционный, интернациональный. Взрывая церковь с чудотворной иконой, говорили: так надо, ведь мы интернационалисты.
Русское Собрание объединило всех, стоящих на твёрдых основах исторических начал русской жизни. Его отделения в первые же годы были открыты во всех главных городах Российской Империи. Среди первостепенных задач было: «Ознакомить наше общество со всем, что сделано важного и своеобразного русскими людьми во всех областях научного и художественного творчества». Членами собрания стали патриотически настроенные преподаватели высших и средних учебных заведений, учёные, писатели, художники, артисты, врачи, юристы. Можно назвать несколько имён: историк Д. Иловайский, поэт В. Величко, профессор Б. Никольский, князь Д. Голицын… Только в Петербурге Русское Собрание объединяло полторы тысячи человек. С 1903 выходят еженедельник «Известия Русского Cобрания».
31 декабря 1904 г. депутация Русского Собрания была принята Царём. В приветственном адресе Царю, в частности, говорилось: «Р. С. возникло в те дни, когда обозначилась в русских людях необходимость сплотиться ради мирной работы и духовного противодействия чуждым нашему общественному укладу течениям… В духовном единении со всеми истинно русскими людьми Русское Cобрание знает, что мощь нашей Родины зиждется на нераздельных святынях Православия, Cамодержавия, народности… Мощь России — в укреплении русского духа».
