Р Блайс - Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн

Он носит железную колодку без дырки, Его последователи тоже не знают покоя. Чтобы религия жила и процветала, Ты должен босиком взойти на гору мечей.

Деревянную колодку с дырой для головы можно носить, но тяжелую железную колодку, тем более без дыры, можно встретить только в кошмарном сне. Железная флейта без отверстий — еще одна дзэнская метафора для обозначения того, с чем не может совладать интеллект.

Гора мечей пришла из буддистского Ада, где она соседствует с деревом мечей. Описание Ада дается в главе XIX Большой Агама-сутры. Это сутра буддизма хинаяны. В ней в разделе, посвященном Аду, говорится о лесе мечей длиной и шириной 500 йоджан,[95] в который попадают грешники. На этот лес внезапно обрушивается ураган и листья (мечи) падают на грешников. Мечи падают на руки и ноги и отсекают их. На туловище и на голове не остается места, которое не было бы израненным. Затем птицы с длинными клювами садятся им на головы и выклевывают глаза. Великие мучения, тысячи пыток и страшные крики царят в этом лесу.

Все это очаровательно, но не совсем то, что обозначает гора мечей. В малоизвестной драме Но Утаура, когда после долгих скитаний по стране в облике бродячего предсказателя судьбы Когикумару находит своего давно потерянного ребенка, он танцует танец Ада. Он говорит о многих холодных и жарких преисподних, а также о лесе мечей. В примечаниях говорится, что лес мечей — это лес, в котором листья, цветы, плоды — все мечи. Когда мучимые голодом грешники в поисках еды лезут на деревья, мечи поворачиваются остриями вниз. Когда им пора слезать, они поворачиваются вверх. «Когда они поднимаются по горам мечей, у них на ногах не остается живого места». Гору мечей здесь следует понимать как гору, поверхность которой усеяна обращенными вверх мечами.

И драма Но, и Мумонкан, возможно, перекликаются с популярными буддистскими легендами, а не с сутрами, садистское воображение авторов которых превосходит даже воображение Данте, который в песне XIII Преисподней, говорит, что заблудшие души превращаются в деревья, листья которых поедают гарпии.

Там гнезда гарпий, их поганый след, Тех, что троян, закинутых кочевьем, Прогнали со Строфад предвестьем бед. С широкими крылами, с ликом девьим, Когтистые, с пернатым животом, Они тоскливо кличут по деревьям.[96]

Слова Мумона здесь несильно отличаются от уточненных Кьеркегором слов Христа: «Узость есть Путь». И хотя высказывания Мумона иногда кажутся садистскими, у них очень мало мазохизма, и он желает сказать нам, что болезненность переживания необходима для углубления жизни. Как это отражается на реальной жизни? Должны ли мы грешить, дабы приумножить Божественную милость? Должны ли мы искать себе печали сверх тех, которые выпадают нам по воле случая? Должны, конечно, но не прямо, а косвенно — становясь более чувствительными к слабым существам, точнее, позволяя своей чувствительности увеличиваться. Сюда относятся и люди, и тараканы, и сломанная спичка, и далекий огонек. Христос умер за них в мучениях, Будда обливался потом за них, Этю взывал к ним, Осин отвечал им.

Иллюстрация с колодкой очень удачна. Вообще колодка — это два квадратных куска дерева, которыми охватывают шею преступника так, чтобы он не мог их снять. Все мы носим колодку дуализма, и это наказание вполне соответствует тяжести преступления. Когда же мы изучаем дзэн, мы обнаруживаем себя в той же колодке, но есть одно отличие — в ней нет дыры (между зовом и откликом нет различия). Она не подходит нам. Она тяжелее, чем прежде. Нам приходится труднее с обычными людьми, которые привыкли к своим колодкам, гордятся ими, а подчас даже украшают их медалями и значками.

Случай XVIII. ТОДЗАН И ТРИ ФУНТА ЛЬНА

Тодзан этого случая является замечательным учеником еще более замечательного Уммона. Он уже появлялся в случае XV. Несколько ранних историй о нем можно найти во втором томе антологии Дзэн и дзэнские классики.

Монах спросил Тодзана:

— Что такое Будда?

— Три фунта льна, — ответил Тодзан.

Что такое Будда? В буддизме есть тройственность (три-кая), которая олицетворяет единство, но сравнивать буддистскую троицу с христианской очень трудно. Буддистская тройственность включает Дхармакаю, или Непреходящую Истину. Дхармакаю представляет Дайнити Нёрай, Будда Вайрокана, объект поклонения буддистской секты Сингон. Дайбуцу в Наре есть изображение этого Будды. Он соответствует Лику Божьему в христианстве. Второй элемент буддистской троицы — Самбхогакая — представлен Амидой Нёраем, славой на небесах. Он соответствует Богу-Отцу. Третий элемент — Нирманакая, иллюзорное тело, представленное Сяка Нёраем. Он соответствует не только Богу-Сыну, но и Богу, который прохладным вечерком прогуливался по Эдемскому саду (Быт. 3, 8), а также ангелам Ветхого Завета.

Обратим соответствие. Бог-Отец соответствует первой и второй ипостасям буддистской троицы, Сын — третьей. Святой Дух в чем-то похож на первую ипостась.[98] В ранней махаяне Дхармакая была телом истины, которой учил Шакьямуни, его умом и духом. Но в некотором смысле буддизм ближе к проявлениям гностицизма, чем христианство.

«Что такое Будда?» — самый трудный вопрос, который можно задать. Что такое Бог? Что такое Истина? Что такое Жизнь? Что такое Вселенная? Все эти вопросы составляют вопрос монаха. Ответ Тодзана по своей обыденности и банальности является противоположностью вопроса. Он слишком абсурден, чтобы быть серьезным, и если вы не начинаете смеяться, прочтя его, плохи ваши дела, ибо, как сказал Блейк, «никто не может увидеть истину, не веруя в нее». А кто может увидеть истину, не радуясь и не смеясь?

Случай с Хэкиганроку выглядит так. Император Сюкусо спросил Тю, наставника императора:

— Кто такой Укротитель[99] Десяти Проявлений?[100]

— Данапати![101]

— Выйди за пределы Вайроканы! — воскликнул наставник императора.

— Ваш смиренный слуга не понимает, — ответил император.

— Не считайте себя Чистым Телом Будды! — сказал наставник императора.

Император понял, что он есть Будда, и думал, что он и Будда — две одинаковые вещи, не осознавая, что он и Будда — две одинаковые вещи, нечто за пределами двойственности и единства.

Возвращаясь к исходному случаю, следует отметить, что в ответе Тодзана нет никакой двусмысленности. Речь идет не о произвольном количестве, а о трех фунтах, ни больше, ни меньше. Более того, три фунта не чего угодно, а именно льна. Спрашивающий монах знал или догадывался, что все в мире — Будда. Подобно богатому юноше из Нового Завета, ему недоставало только одного — трех фунтов льна. Но не следует считать, что три фунта льна — это часть космического Будды. Три фунта льна — это Дхармакая, Самбхогакая и Нирманакая, из которых ничто не изъято.

Некоторые комментаторы говорят, что, когда Тодзана спросили, он как раз взвешивал лен или наблюдал, как кто-то взвешивает лен. Или, возможно, ассоциация со льном пришла ему в голову случайно. Это могло быть воспоминанием его детства. Все это не имеет значения. Будда не есть ни Тодзан, ни монах. Будда не есть три фунта льна. Он есть «Три фунта льна». Выражаясь по-научному, иногда Будда — это «».

Дзэн старого Тодзана подобен раковине. Когда ее створки открываются, ты видишь печень и внутренности. И хотя все это верно, скажи мне, где мы можем увидеть Тодзана?

В конце концов подлинные секреты — это то, что известно всем. Как сказал Конфуций, знать, что ты знаешь, и не знать, что ты не знаешь — вот подлинная мудрость. Расплатой за грехи является смерть, но никто не знает этого. Вся плоть — это трава, но никто не знает этого. Бог есть любовь, но никто не знает этого. Бах — единственный в мире музыкант, но никто не знает этого. «Маленький цветочек — результат тысячелетнего труда», но никто не знает этого. Будда — это три фунта льна, но никто не знает этого.

Мумон спрашивает, где можно увидеть [подлинного] Тодзана? Это новый вопрос. Какова разница между Буддой, тремя фунтами льна и Тодзаном? Если речь идет о реальном Тодзане и реальном Будде, ответ: разницы нет. Таким образом, вопрос сводится к вопросу о том, в чем различие между Тодзаном и подлинным Тодзаном. Теперь мы видим, что ответ Тодзана монаху был ошибочным, или, точнее, неполным. Он должен был ответить: «Три фунта льна» и «Любое количество, только не три, чего угодно, только не фунтов (килограммы, тонны пойдут!), и ни в коем случае не льна!» Вот что такое Будда! Вот что такое Тодзан!

«Три фунта льна» —спонтанно вырвалось у него.Эти слова сокровенны,их смысл неделим.Объясняющий это и то, да и нет, относительное,Сам есть [всего лишь] относительный человек

Вторая строка показывает, насколько важны слова и как трудно, если вообще возможно, разделить то, что Китс назвал Истиной и Красотой. Однако «всего лишь», вставленное в последнюю строку, напоминает нам о том, что мы не должны презирать дуализм. Без времени не бывает вечности. Без трех фунтов льна не бывает Будды.