Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Духовное возрождение. Сочинения на Бенгали

Друзей и родных увидав, готовых на смертную битву, сын Кунти исполнился вдруг жалости необоримой и молвил такие слова с сердцем, охваченным скорбью:

Arjuna uvācadṛṣṭvemān svajanān kṛṣṇa yuyutsuṁ samavasthitānsīdanti mama gātrāṇi mukhañca pariśuṣyati (28)

vepathuśca śarīre me romaharṣaśca jāyategāṇḍīvaṁ sraṁsate hastāt tvak caiva paridahyate (29)

Арджуна сказал:

«О Кришна, увидев всех близких своих, готовых к сраженью, я словно бы вдруг обессилел, во рту у меня пересохло, все тело трепещет и волосы дыбом встают, и Гандивы-лука не держат ослабшие руки, и кожа пылает огнем.

na ca śaknomyavasthātuṁ bhramatīva ca me manaḥnimittāni ca paśyāmi viparītāni keśava (30)

Не в силах стоять я, и словно мутится мой разум; о Демоноборец, зловещие зрю я знаменья.

na ca śreyo’nupaśyāmi hatvā svajanamāhavena kāÿkṣe vijayaṁ kṛṣṇa na ca rājyaṁ sukhāni ca (31)

Не вижу я блага в убийстве своих же сородичей в битве. Не надо победы мне, царства не надо и счастья не надо, о Кришна.

kiṁ no rājyena govinda kiṁ bhogairjīvitena vāyeṣāṁarthe kāÿkṣitaṁ no rājyaṁ bhogāḥ sukhāni ca (32)

ta ime’vasthitā yuddhe prāṇāṁstyaktvādhanāni caācāryāḥ pitaraḥ putrāstathaiva ca pitāmahāḥ (33)

Что пользы нам в царстве и в наслажденьях, скажи, о Говинда, что пользы нам в жизни? Все, ради кого жизнь нам желанна и царство, и радости жизни, ныне собрались на битву, презрев свою жизнь и богатство, – учителя и отцы, сыновья и старейшины рода,

mātulāḥ śvaśurāḥ pautrāḥ śyālāḥ sambandhinastathāetānna hantumicchāmi ghnato’pi madhusūdana (34)

api trailokyarāyasya hetoḥ kiṁ nu mahīkṛtenihatya dhārtaraṣṭrānnaḥ kā prītiḥ syājjanārdana (35)

тести, внуки, дядья и другая родня. Пусть я убитым паду, о Губитель демонов злобных, все ж их убивать не хочу я – будь мне наградой три мира, не то что владенье землею. Что нам за радость, о Жизнедатель, убить сыновей Дхритараштры?

pāpamevāśrayedasmān hatvaitānātatāyinaḥtasmānnārhā vayaṁ hantuṁ dhārtarāṣṭrān svabāndhavānsvajanaṁ hi kathaṁ hatvā sukhinaḥ syāma mādhava (36)

Пусть они смертью грозят нам, но их убивая, мы запятнаем грехом свою душу. Поэтому нам не пристало губить сыновей Дхритараштры, своих же сородичей кровных. Как можем мы, о Благодетель, счастье стяжать, своих же родных убивая?

yadyapyete na paśyanti lobhopahatacetasaḥkulakṣayakṛtaṁ doṣaṁ mitradrohe ca pātakam (37)

Пусть помутилось от алчности их разуменье, и уж не видят они зла в истребленьи семейств, не разумеют греха в убийстве жестоком друзей.

kathaṁ na jñeyamasmābhiḥ pāpādasmānnivartitumkulakṣayakṛtaṁ doṣaṁ prapaśyadbhirjanārdana (38)

О Жизнедатель, но мы ведь вред разумеем великий от разоренья семейств. Так почему нам не следовать нашему знанью, почему не отречься от такого греха?

kulakṣaye pranaśyanti kuladharmāḥ sanātanāḥdharme naṣṭe kulaṁ kṛtsnamadharmo’bhibhavatyuta (39)

От разоренья семейств праведной жизни законы приходят в упадок, и беззаконье тогда поражает весь род.

adharmābhibhavāt kṛṣṇa praduṣyanti kulastriyaḥstrīṣu duṣṭāsu vārṣṇeya jāyate varṇasaÿkaraḥ (40)

От беззаконья, о Кришна, женщины рода теряют свою добродетель, и развращенье такое приводит к смешению каст.

saÿkaro narakāyaiva kulaghnānāṁ kulasya capatanti pitaro hyeṣāṁ luptapiṇḍodakakriyāḥ (41)

Каст же смешенье приводит к тому, что весь род и губители рода ввергаются в ад, ведь прародители рода лишаются всех подношений и из мира предков они низвергаются прочь.

doṣairetaiḥ kulaghnānāṁ varṇasaÿkarakārakaiḥutsādyante jātidharmāḥ kuladharmāśca śaśvatāḥ (42)

Те злодеянья губителей рода, что каст порождают смешенье, сокрушая законов вековые устои, обрекают на гибель весь народ, все семейства.

utsannakuladharmāṇāṁ manuṣyāṇāṁ janārdananarake niyataṁ vāso bhavatītyanuśuśruma (43)

Чьи родовые законы приходят в упадок, тем лишь в аду уготовано место – так мы слыхали с времен незапамятных, древних.

ahobata mahatpāpaṁ kartuṁ vyavasitā vayamyadrājyasukhalobhena hantuṁ svajanamudyatāḥ (44)

Горе нам! Ибо решились на грех мы тягчайший, родичей кровных своих погубить мы стремимся, почестей царских алкая, обуяны жаждою власти.

yadi māmapratīkāramaśastraṁ śastrapāṇayaḥdhārtarāṣṭrā raṇe hanyustanme kṣemataraṁ bhavet (45)

Лучше сложу я оружье и, не противясь, погибну от рук вооруженных сынов Дхритараштры».

Sañjaya uvācaevamuktvārjunaḥ saṇkhye rathopastha upāviśatvisṛjya saśraṁ cāpaṁ śokasaṁvignamānasaḥ (46)

Санджая сказал:

Молвив такие слова, горькой забывшийся скорбью, Арджуна отбросил свой лук с приноровленной острой стрелою и в колеснице безвольно поник, не в силах сражаться.

Бхагавадгита: комментарии к Главе I

Слово Гиты было поведано накануне Великой Войны Махабхараты. Поэтому в самом первом стихе Гиты царь Дхритараштра хочет получить какие-то сведения о войне от Санджаи, который обладал даром божественного видения. Две армии собрались для битвы на поле брани, и старый царь с нетерпением пытается узнать, каковы первые действия противников. С точки зрения современного образованного индийца, образованного на английский манер, божественный дар Санджаи есть не более чем поэтическая фантазия. Если бы нам сказали, что определенный человек, наделенный даром ясновидения и яснослышания, способен живо и осязаемо воспринимать ужасающие сцены военных действий, происходящие за многие сотни километров, и даже различать боевые крики воинов, то свидетельство такого человека, пожалуй, было бы удостоено нашего внимания. И в то же время обычно принято считать нелепым вымыслом тот факт, что великий Вьяса наделил этим даром Санджаю. Если бы мы сказали, что известный европейский ученый получил от определенного человека, введенного в состояние гипнотического транса, описание, как от очевидца, какого-то отдаленного события, то это не вызвало бы особого удивления у тех людей с Запада, кто знаком с исследованиями в области гипноза. Но гипноз есть не что иное, как просто одно из нежелательных проявлений йогической силы, которых необходимо избегать. В человеке скрыто множество подобных сил, хорошо известных древним цивилизациям и находивших там широкое применение. Однако эти знания древних утонули в потоке неведения, порожденном Эпохой Мрака, Кали-югой, и сохранились сегодня лишь частично в узких кругах посвященных как тайное знание, не подлежащее широкому распространению.

За «грубым» физическим органом зрения скрывается сила тонкого видения, принадлежащая соответствующему тонкому органу и позволяющая воспринимать объекты и знания, недоступные физическим органам чувств, открывающая нам видение тонких вещей, слышание тонких и недоступных обычному уху звуков, обоняние неуловимых запахов, осязание тонких физических объектов и вкушение тонких яств. В высшей точке своего развития тонкое видение превращается в божественное видение, с помощью которого мы получаем возможность обладать знанием об удаленных от нас или сокровенных предметах, а также о вещах, принадлежащих к другим мирам. Мы не видим оснований для сомнений в том, что великий мудрец Вьяса, обладавший наивысшими йогическими силами, был в состоянии наделить даром божественного видения Санджаю. Если мы не удивляемся чудесной силе западного гипноза, почему мы должны удивляться силе великого Вьясы с его несравненным знанием? История человечества и даже повседневная деятельность изобилуют примерами того, как сильные люди наделяют своей силой окружающих. Герои, подобные Наполеону и Ито, готовили своих соратников, передавая силу восприимчивым людям из собственного окружения. Даже самый обыкновенный йогин, достигнув определенной силы, может передавать ее на какое-то время или в определенных целях другим, не говоря уже о великом Вьясе, гении мирового масштаба, достигшем необычайно высокой йогической реализации.

В действительности, существование божественного видения отнюдь не является абсурдом, а должно иметь статус научной истины. Мы знаем, что глаз не видит, ухо не слышит, а нос не чувствует запахов, кожа не ощущает прикосновения к ней, а язык не улавливает вкуса. На самом деле это разум и видит, и слышит, и обоняет, и осязает, и различает вкус. Эта истина уже давно признана философией и психологией. При изучении гипнотизма в результате проведенных научных опытов было доказано, что функцию органа зрения у человека даже при закрытых глазах могут выполнять нервные окончания любых других органов чувств. Это лишь подтверждает, что любой орган чувств, подобно глазу, является лишь удобным средством для получения знания. Человек же становится рабом своих органов чувств, привязанным к устоявшимся привычкам физического тела. Одноко на самом деле мы в состоянии передавать знание разуму при помощи любых каналов, предоставляемых нашим физическим телом, так же как слепой путем прикосновения к предмету может получить точное представление о его природе и форме.