Вэй У Вэй - Открытая тайна

что невозможно превратить в знание. Тем не ме­нее это абсолютное «нечто», которое не является «чем-то», и есть то, чем является вселенная и мы сами.

Психологическая «я-концепция» не существует сама по себе, не является «чем-то» и никак не может быть причиной «несвободы». Никакой несвободы вообще не может быть, это только идея, понятие. Нет никакого освобождения, поскольку нет «вещи», от которой надо освобождаться. Если видеть всю концептуальную структуру как есть, она не выдер­жит и рухнет, и вместе с ней вся эта чушь о несвобо­де и просветлении. Это называется Пробуждением, пробуждением к естественному состоянию каждого чувствующего существа. Шри Рамана Махарши учил именно этому, когда говорил, что «просветление» — это лишь избавление от концепции, что ты не «про­светленный». Махарши практически цитировал му­дреца династии Тан Хуйхая, известного как Великая Жемчужина, когда тот утверждал, что Освобожде­ние — это освобождение от концепции «освобож­дения». Он также практически цитировал Хуанбо, о котором вряд ли вообще когда-либо слышал, когда они использовали одни и те же полные юмора слова, отвечая на вопрос кого-то о «его» уме — оба в ответ спросили: «А сколько у тебя умов?»

Сколько было умов у тех двух молодых людей? Конечно, ни одного. Не только не два, но и не один. И сами они не были «умом», поскольку не может быть такой вещи, как «ум», чтобы они могли ею быть. Ни у «них», ни у «ума» никогда не могло никакого объективного бытия, поскольку никакого подобного бытия никогда не было и никогда не бу­дет. Все это, как и любое «то», о котором когда-либо думали, — «то», которое есть самое чистое объек­тивное местоимение, — это суть гигантской фан­тасмагории объективности. Мы тратим свои жиз­ни на ее возведение и затем отчаянно ищем в ней какую-то «истину», которой там и в помине не было. Вся эта обширная конструкция — просто фанта­зия, сон, как говорил нам Будда (или тот, кто писал от его имени) в «Алмазной сутре», и истина, которую сон изображает, или искажает, чьим отражением или отклонением является, — это сновидящий ис­точник того, что есть все. Этот источник не имеет имени, потому что имя определяет феномен, но ни­какого феноменального сновидящего нет, есть лишь функционирование, называемое сновидением. Шри Бхагаван называл это «Я-Я»: если это надо как-то на­звать, никакая другая номинальная форма не мо­жет подойти ближе и быть более ясным указателем, чем этот термин.

Вся объективизация концептуальна, вся концеп­туальность есть умозаключение, и любое умозаклю­чение лишено истины, как вакуум лишен воздуха. Более того, истины нет, никогда не было и никогда не будет; нет ни «таковости», ни «есть-ности», ни­какого другого отрицания или утверждения. Есть только абсолютное отсутствие познаваемого, кото­рое есть абсолютное присутствие немыслимого и не­познаваемого, которое одновременно ни есть, ни нет. Как говорят умозаключения, это — безмерное си­яющее великолепие, неограниченное понятиями времени и пространства, и абсолютно запредельное тусклому отраженному восприятию преходящего и конечного воображения.

54. Совершенная тождественность

Без санскритских или китайских технических терминов

I

«Позитивное» не позитивно без «негативного», и «не­гативное» не негативно без «позитивного». Поэтому они могут быть лишь половинками единого целого, двумя концептуальными аспектами единого цело­го, которое как целое нельзя осмыслить, потому что именно оно пытается осмыслять.

«Бытие» не может быть без «небытия», а «небы­тие» не может не быть без «бытия». Таким образом, они могут быть лишь двумя концептуальными аспек­тами единого целого, которое как таковое не может быть осмыслено и в котором нет ни бытия, ни не­бытия как объективного существования.

«Видимость» (форма) не может быть видима без «пустоты» (отсутствия видимости), а «пустота» не мо­жет быть отсутствием видимости без «видимости». Поэтому они должны быть двумя концептуальными аспектами объективно непостижимого — в таком случае их тождественность абсолютна в необъектив­ности.

«Субъект» не существует концептуально отдельно от «объекта», как и «объект» без «субъекта». Они так­же двойные вращающиеся аспекты непостижимого, в котором они неизбежно воссоединяются во взаим­ном отрицании.

Где нет ни позитивного ни негативного, ни бытия ни небытия, ни видимости ни пустоты, ни субъек­та ни объекта, там должна быть тождественность.

Но тождественность не может воспринимать саму себя, а она и есть мы. Вот почему только тот, кто не знает, может говорить, а тот, кто знает, говорить не может, — потому что то-что-он-есть не может быть объектом того-что-он-есть и не может быть воспри­нято или описано.

Позитивное и негативное, бытие и небытие, ви­димость и пустота, субъект и объект могут быть осознаны нами, потому что, будучи отождествлен­ным с «нами», ум разделен на «осознающий субъект» и «осознаваемый объект». Но когда ум отождествлен с тем, что они есть, мы являемся их тотальным объ­ективным отсутствием, — а это и считается чистым неразделенным умом.

«Пространство» — статичная трехмерная кон­цепция, активным продолжением которой является «время», чье функционирование составляет даль­нейшее направление размерности. Пространство не может осознаваться без времени (длительности), а время без пространства (протяженности). Это два концептуальных аспекта непостижимого единого, получившего название «пространство-время», их тождественность абсолютна в неконцептуальности. Без них феномены не могут иметь видимость, и толь­ко с пространством-временем, как их ноуменальным источником, можно утверждать, что феномены су­ществуют.

«Феномены» не могут быть таковыми без «ноуме­на», как и «ноумен» без «феноменов». Таким образом, концептуально они также два аспекта неконцепту­альности. Феномены не являются вещами-в-себе (лишены собственной природы), однако они есть все, а ноумен является источником всего, однако он не есть что-то. Таким образом, оба есть все, и ни один не является чем-то: вечно разделенные как концепции, они всегда неразделимы неосмысленно, неконцептуально, и эта тождественность есть фун­даментальное понимание.

Это и есть то, что представляет собой вселенная, насколько ее природу вообще можно передать слова­ми. Вселенная непознаваема, потому что то, что она есть, — это то, что мы есть, а то, что мы есть, — это то, что есть вселенная, то есть тотальное отсутствие в области познания, которое, не будучи познанным, неизбежно превращается в тотальное присутствие.

Обсуждая вместе ноумен и феномен, достига­ешь высшего сознания и создаешь правильное понимание среди чувствующих существ.

Фацзан, 642-712, основатель буддийской школы хуаянъ, следующей «Аватамсака-сутре»

II

Мы не можем использовать ум, чтобы превзойти ум, поэтому ноумен (то есть абстракция ума) представ­ляет собой предел возможности познания.

«Ноумен» есть тотальная потенциальность. Если он функционирует, в этом функционировании он должен быть субъективным и, в силу этого, неиз­бежно объективным. То есть субъект объективи­рует себя и кажется самому себе объектом, про­являясь феноменально «внутри» себя. Он смотрит на себя и воспринимает вселенную, которая в таком случае кажется находящейся вне себя, поскольку

объективизация — это процесс кажущегося выве­дения вовне.

Таким образом, феноменальная вселенная — объ­ективный аспект ноумена.

Этот процесс определяет видимость пространства и длительности, без которых объекты не могут иметь необходимую протяженность, а без такой протяжен­ности не может возникнуть познание.

Следовательно, феномены — не что-то, спроеци­рованное ноуменом, они есть видимость ноумена, или ноумен, который представляется объективным и видимым.

Это функционирование и есть то, что представ­ляют собой чувствующие существа, а та протяжен­ность в пространстве-времени — это то, что мы на­зываем проявлением. В той видимости, как и у всех феноменов, для которых наша видимость является одним из аспектов, у нас нет собственной природы, но в этом функционировании (которое есть наша природа) ноуменалъностъ и феноменальность—одно.

Вот почему, будучи проявленными таким образом, мы не являемся таковыми (феноменально) и вот по­чему мы есть как феноменальная ноуменальность (или ноуменальная феноменальность). Таким обра­зом, в том, что мы есть, нет двойственности, но толь­ко видимое независимое функционирование, кото­рое есть проявление непроявленного.