Порфирий Кавсокаливит - Цветослов советов

— Легко поддающегося соблазну.

— Да. Тогда Старец сказал мне: «Это орудие — ты». На мой вопрос: «Как же быть, когда сын меня игнорирует и уходит из дома?» — он ответил: «Ты видишь, что делает сатана? Он подстрекает тебя устроить скандал, тогда он будет очень доволен».

Когда мой сын окончил учебу и сдавал выпускные экзамены, Старец сказал: «Эти экзамены он выдержит, выдержит… Видишь, что бывает, когда ты молчишь? Теперь он получит диплом».

Однажды я в отличном настроении после замечательной и полезной поездки со Старцем возвращался домой. Неожиданно, когда я стоял на светофоре, в меня врезался мотоцикл. Мотоцикл упал, а двух сидящих на нем людей швырнуло под мою машину. В ужасе я выскочил на дорогу и помог людям подняться. Они нисколько не пострадали. Мотоцикл был разбит, моя машина тоже была слегка помята.

— Слава Тебе, Боже, — воскликнул я. — Вам помогли Спаситель и Божия Матерь, и вы нисколько не пострадали.

Я расцеловал их обоих, и после того как полиция составила все необходимые бумаги, простился с ними. Немедленно я позвонил отцу Порфирию и рассказал ему о случившемся. О том, что я страшно напуган, машина немного помята, но что это, собственно, и все последствия аварии.

Старец ответил: «Знай, чадо мое, что лукавый, когда не может одолеть нас в невидимой брани, тогда начинает внешнюю войну через различные обстоятельства, насколько это попустит Бог, чтобы нас устрашить. Твое поведение при аварии и с теми двумя, которые в тебя врезались, было правильным. Благословение Божие да пребудет с тобой».

Рассудительность — свобода

Рассудительность отца Порфирия была поистине удивительной. Он всегда знал, что кому надо сказать, соответственно способности слушателя воспринять его слова в данный момент. Когда он видел нас неготовыми принять то, что он хотел нам сказать, то говорил очень кратко и добавлял: «Ну хорошо, мы еще вернемся к этому вопросу».

В своих беседах Старец для наглядности очень часто приводил нам различные примеры. Вместо того чтобы напрямую дать нам какой‑то совет, иногда он разъяснял, как следует поступить, приводя в пример других людей. Он говорил: «У одной женщины были такие же проблемы с детьми…», или: «Одна девушка, у которой возникли такие же трудности…» и т. д. Таким образом, каждый из нас быстрее усваивал то, что хотел донести до нас Старец, поистине обладающий дарованной Богом премудростью.

Каждая встреча, каждая беседа с отцом Порфирием была для нас настоящим духовным пиром. Но больше всего меня поражала свобода выбора, которую Старец всегда предоставлял своему собеседнику. В лице отца Порфирия я видел воплощенную свободу, свойственную Православию.

Старец никогда никого не принуждал что‑то делать, никогда не предлагал человеку что‑либо такое, что связывало бы его свободу. Поэтому он хотел, чтобы и мы, в свою очередь, не превозносились над ближними, но всегда относились к ним с уважением. Искренне уважая свободу любого человека, отец Порфирий с бесконечным милосердием смотрел на мир.

Благодаря свободе, которую Старец предоставлял своему собеседнику, он как нельзя лучше помогал ему осознать, что тот идет по неправильному пути.

Я хотела узнать мнение Старца относительно одного моего старого убеждения. При встрече я сказала ему: «Геронда, внимательно рассматривая различные события из своей жизни, я пришла к определенным выводам и заключениям, которыми и стараюсь руководствоваться. Так, например, когда кто‑либо не согласен со мной, в то время как я абсолютно убеждена в правильности своего мнения, я ему говорю: «Давайте оставим этот вопрос и возложим его на Бога. Пусть Он Сам, через последующее развитие событий, даст нам верный ответ». Когда дальнейшее показывает мою правоту, я не напоминаю своему оппоненту о нашем старом разговоре и о том, что я в конце концов оказалась права. Молчу. Обычно молчит и спорщик — мы редко находим в себе мужество признать свои ошибки. Для меня достаточно того, что внутренне он все понимает. Я рада, что благодаря моему молчанию, которое больше похоже на амнистию, он по отношению ко мне чувствует себя свободно, уверившись, что я нисколько не презираю его, но продолжаю относиться с прежним уважением». Выслушав меня,

Старец с восторгом воскликнул: «Чадо мое, да ты — психолог! Это совершенно правильная позиция: не осуждать никого за его ошибки и не напоминать ему о них. Тогда в человеке начинает говорить совесть, которая и обличает его. Только так исправляется зло. Если же ты начинаешь осуждать человека, он, естественно, начинает защищаться, оправдывать себя, перекладывать ответственность на тебя и на других людей, и в конце концов замыкается. Таким образом, зло не исправляется, но наоборот, лишь возрастает».

Иной раз лучше промолчать и не разбирать поступки других. Я вспоминаю отца Порфирия, который говорил: «Когда ты отругаешь виновного, то что он станет делать? Он не только не станет тебя слушать, но еще и будет стараться защититься и доказать тебе, что ни в чем не виноват. Душа его закроется еще больше. Но если ты не будешь его ругать, душа его смягчится, вы станете друзьями, и рано или поздно он придет и признает свою ошибку». Поэтому будем чаще обращаться к Богу с теми просьбами, какие мы хотели бы высказать ближним. Хотим, например, чтобы муж стал лучше, переменился, покаялся? Выскажем это Богу, а супруга будем продолжать любить».

Старец с уважением относился к личности любого человека, со всеми ее индивидуальными проявлениями. Личность — это «образ неизреченной славы Божией,

даже если на нем есть следы падений». Отец Порфирий принимал человека таким, какой он есть, пусть он даже был весь искажен грехом. Старец не пытался насильно изменить человека, но молился о том, чтобы тот сам захотел измениться, возлюбив Христа. Хотя отец Порфирий парил высоко, видя, как низко мы пресмыкаемся, он не стремился уничтожить нашу индивидуальность, сделать из нас копии самого себя. Он уважал нашу свободу, даже когда мы делали неправильный выбор. Старец молился о том, чтобы мы выбирали добро и чтобы это был наш собственный свободный выбор. Он прозревал наше будущее, мог поразить нас своими дарованиями, мог свободно влиять на нас и легко направлять туда, куда хотел. Но он этого не делал, предпочитая, чтобы мы сами, свободно и сознательно, избрали свой путь. Он хотел, чтобы мы, поднимаясь все выше и выше, приблизились к нему, дабы он смог разделить с нами богатые дары, ниспосылаемые ему Божественной благодатью. Он видел, что и мы желаем находиться там, в вышине, рядом с ним, но… не прилагаем для этого никаких усилий, хотим, чтобы это произошло само по себе, как бы по мановению волшебной палочки. Это его сильно огорчало, хотя он нам об этом открыто и не говорил. Старец оставлял нас там, где мы были, чтобы мы осознали свое положение, прониклись ревностью и устремились по тропе, ведущей в горняя.

Однажды я случайно узнал, что один мой хороший знакомый является родственником отца Порфирия.

Я очень обрадовался и предложил ему вместе со мной посетить Старца. Он смутно помнил отца Порфирия еще по тем временам, когда они вместе жили в одной деревне. На мое предложение посетить Старца мой знакомый не ответил ни «да», ни «нет» и попросил отсрочить поездку. Будучи совершенно мирским человеком, не связанным с Церковью и недоброжелательно настроенным по отношению ко всем священникам, он опасался своей поездкой навлечь на себя иронические замечания своих друзей. Когда я рассказал Старцу о том, что познакомился с его родственником, он обрадовался, потому что хорошо помнил этого человека, с ним у него было связано много хороших воспоминаний. Однако он мне сказал: «Не предлагай больше моему родственнику приехать ко мне, ничего не говори ему о поездке. Не оказывай на него давления и предоставь ему полную свободу выбора. Если захочет, то сам приедет. Все должно происходить именно так. Мы должны уважать свободу ближнего. Но я люблю его и молюсь за него». Спустя несколько лет я узнал, что этот человек как‑то вечером один тайно посетил отца Порфирия. Естественно, он мне никогда об этом не рассказывал. Со своей стороны я тоже ничего ему не говорил, делая вид, что ничего не знаю. У Старца были как простые, открытые посетители, так и «Никодимы» [60], но он принимал и уважал всех, не делая между первыми и вторыми никакого различия.

Однажды я, мой друг и его невеста отправились к Старцу на машине. По дороге я рассказывал девушке о христианской жизни, о которой она практически ничего не знала и от которой была далека. Мне хотелось помочь ей стать ближе к тому миру, в котором жил отец Порфирий. Она ехала к нему впервые. Когда мы приехали, я первый вошел в келью Старца. Не без некоторого самодовольства я рассказал ему о своей проповеди во время поездки. Вопреки моим ожиданиям, отец Порфирий сильно вознегодовал на мое поведение в машине и сказал: «Никогда так больше не делай!' Сейчас невеста твоего друга запугана и говорит ему: «Давай уедем отсюда, я боюсь встречи со Старцем, как бы он не велел мне делать все то, о чем рассказывал по дороге твой друг“». После меня в келью вошла невеста друга, который потом наедине рассказал мне, что она ему говорила, пока я был у отца Порфирия. Это были те самые слова, которые «передал» мне Старец. Когда девушка вышла из кельи, она сияла от радости. Отец Порфирий не делал ошибок, как я в своем чрезмерном безрассудном рвении.