Ф. Вудворд - Слова Будды
(Сабхийа сказал:) «Если будет так (как сказал Возвышенный), то и я хочу остаться на испытании четыре месяца; а когда они пройдут, пусть бхикку с установившимся сердцем примут меня в члены сангхи и сообщат правила братства».
И вот Сабхийа, странник, получил посвящение и был принят в сангху руками Возвышенного; и вскоре после вступления в сангху досточтимый Сабхийа, живший в уединении, вдали от людей, серьезный, старательный и решительный, в недолгое время достиг самопознания силами своего ума, достиг этой непревзойденной цели святой жизни, для достижения которой члены сангхи должны уйти из дома; так что узнал он наверное: разрушено (для меня) повторное рождение; прожита святая жизнь; выполнена задача; нет более для меня жизни в подобных условиях (т. е. нет перерождения в любом постижимом состоянии).
И досточтимый Сабхийа стал еще одним из арахантов [28] .
5. Единственный путь – сатипаттхана-сутта
а) Созерцание тела
Так я слышал. Однажды Возвышенный пребывал среди куру; есть город куру, именуемый Каммасадхамма. Там Возвышенный обратился к бхикку и сказал: «О бхикку!» «Да, господин!» – отвечали те бхикку Возвышенному. Тогда Возвышенный говорил так:
«Существует единственный путь, бхикку, который ведет к очищению живых существ, к преодолению горя и скорби, к разрушению горя и отчаяния, к достижению способа постичь ниббану, и это – четыре способа установления внимательности, каттаро сатипаттхана . Что же это за четыре?
При этом, бхикку, пребывает бхикку в созерцании тела (как сложного образования); он усерден, полон самообладания и сосредоточен на подчинении алчности и отвращения по отношению к миру. Точно так же поступает он по отношению к чувствам, мыслям и состояниям ума (идеям).
И как же, бхикку, пребывает бхикку в созерцании тела (как сложного образования)?
При этом способе, бхикку, такой бхикку удаляется в лес, или к подножию дерева, или в какое-то уединенное место; там он садится со скрещенными ногами и выпрямленной спиной; сохраняя внимание прямо перед собой, он ровно и внимательно делает вдох и ровно и внимательно делает выдох. Делая долгий вдох, он знает: "Я делаю долгий вдох"; делая долгий выдох, он знает: "Я делаю долгий выдох". Делая короткий вдох, он знает: "Я делаю короткий вдох"; делая короткий выдох, знает он: "Я делаю короткий выдох".
С мыслью: "Я буду вдыхать в полном осознании тела", – упражняется он; с мыслью: "Я буду выдыхать в полном осознании тела", – упражняется он. С мыслью: "Я буду вдыхать, успокаивая состав своего тела", – упражняется он. С мыслью: "Я буду выдыхать, успокаивая состав своего тела", – упражняется он.
И подобно тому, бхикку, как искусный токарь или подмастерье токаря, если он долго точит дерево, знает: "Я долго точу дерево", – а когда недолго точит дерево, знает: "Я недолго точу дерево", – так и упражняется бхикку, делая вдохи и выдохи.
Так пребывает он внутри тела, или вне его, или вне и внутри, созерцая тело; он пребывает, наблюдая подъем процессов в теле, или их падение, или одновременно подъем и падение. Или же при мысли: "Вот тело", – его внимательность к телу оказывается установившейся в достаточной мере для того, чтобы знать его существование и погрузиться в сосредоточенность. Так пребывает он в непривязанности и не жаждет ничего в этом мире.
Так, бхикку, пребывает бхикку в созерцании тела.
Затем опять-таки, бхикку, когда этот бхикку шагает, осознает он: "Я шагаю"; или когда он стоит, осознает он: "Я стою". Когда он сидит или лежит, он осознает, что он делает; и в любом положении тела он осознает его. Так пребывает он в созерцании тела – внутри, или вовне, или в обоих состояниях – и не жаждет ничего в этом мире.
Затем опять-таки, бхикку, приближаясь или уходя, он действует внимательно. Глядя вперед или назад, сгибаясь или выпрямляясь, во время ношения одеяния, когда несет чашу и верхнюю одежду, он действует внимательно. Во время еды, разжевывая пищу, пробуя ее, испражняясь, он действует внимательно. Во время ходьбы, стояния, сидения, во время сна, во время пробуждения, говоря или сохраняя молчание, он действует внимательно. Так созерцает он тело – внутри, или вовне, или в обоих состояниях – ...и не жаждет ничего в этом мире. Так пребывает бхикку в созерцании тела.
Затем опять-таки, бхикку, рассматривает этот бхикку свое тело от подошв ног до макушки головы. Он видит его как нечто обтянутое кожей и наполненное разнообразным содержанием, как нечто нечистое, говоря себе: "Вот в этом теле волосы на голове, волосы на теле, ногти, зубы, кожа, мясо, сухожилия, кости и костный мозг; почки, сердце, печень, плевра, селезенка, легкие, желудок, кишки; испражнения, желчь, слизь, кровь, пот, жир, слезы, сукровица, слюна, мокрота; суставная жидкость и моча". Точно так же, бхикку, как если бы имелся мешок с образцами, открытый для каждого, и в этом мешке были бы разные зерна, как рис, кунжут, бобы, стручковый рис, горох; и если бы человек с острым зрением развязал мешок и просмотрел содержимое, говоря: "Это рис, это овес", – и так далее. Точно так же, бхикку, рассматривает бхикку это тело от подошв ног до макушки головы; он видит его как нечто обтянутое кожей и наполненное разнообразным содержимым, как нечто нечистое... Так пребывает он в созерцании тела.
Далее опять-таки, бхикку, созерцает бхикку это тело в его соответствующем месте и положении с точки зрения его существенных свойств таким образом: "Есть в этом теле элементы земли, воды, воздуха и огня..." Так пребывает он в созерцании тела...
Далее опять-таки, бхикку, предположим, что этот бхикку видит мертвое тело, выброшенное на погребальное поле через день после смерти, через два дня или через три дня после смерти, раздувшееся, темное и посиневшее, разлагающееся; и он сравнивает с ним свое собственное тело, говоря: "Вот мое тело; и оно такой же природы; и оно будет таким же; и оно не избегнет этой участи!" И так пребывает он внутри тела в созерцании тела; или пребывает он снаружи тела в созерцании тела; или пребывает он внутри и снаружи в созерцании тела... и не жаждет ничего в этом мире. Так пребывает он в созерцании тела.
Затем опять-таки, бхикку, этот бхикку может увидеть тело, выброшенное на погребальное поле и пожираемое воронами, стервятниками, коршунами или собаками, или шакалами, или разнообразными червями. Тогда сравнивает он свое тело с этим, говоря (как выше)... Так пребывает он в созерцании тела.
Далее опять-таки, бхикку, предположим, что этот бхикку видит тело, выброшенное на погребальное поле, – просто скелет, покрытый мясом, кости, удерживаемые лишь сухожилиями; или же скелет, лишенный мяса, лишенный крови и удерживаемый лишь сухожилиями; или видит одни лишь кости, не скрепленные одна с другой, разбросанные во все стороны: здесь лежит кость ступни, там кость голени, там – бедра, или позвоночник, или череп. Тогда сравнивает он свое тело с этим, говоря: "Вот мое тело; и оно такой же природы; и оно будет таким же; и ему не избежать этой участи!" Так созерцает он тело, пребывая внутри или вовне... и пребывает в созерцании тела.
Или опять-таки, бхикку, этот бхикку может увидеть тело, выброшенное на погребальное поле, – просто побелевшие кости, нечто цвета морских раковин, или просто куча костей, лежавших целый год, или кости, рассыпавшиеся в пыль. Тогда он сравнивает свое тело с этим, говоря: "Вот мое тело; и оно такой же природы; и оно будет таким же; и ему не избежать этой участи!"
Так, бхикку, пребывает он внутри тела в созерцании тела; или пребывает он снаружи тела в созерцании тела; или пребывает он внутри и снаружи тела в созерцании тела. Созерцая явления в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая явления в их исчезновении, пребывает он в теле; или созерцая явления в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле. С мыслью: "Вот тело!" – установлена его внимательность к телу в достаточной мере для того, чтобы знать его существование и стать сосредоточенным. Так пребывает он в непривязанности и не жаждет ничего в этом мире.
Вот так, бхикку, пребывает бхикку в созерцании тела».
б) Созерцание чувств
«При этом способе, о бхикку, если ощущает бхикку приятное чувство, осознает он: "Я ощущаю приятное чувство"; или если ощущает он болезненное чувство, осознает он: "Я ощущаю болезненное чувство"; или если ощущает он чувство не приятное и не неприятное, осознает он: "Я ощущаю безразличное чувство".
Или если он таким же образом захвачен приятным, или болезненным, или безразличным чувством по отношению к материальным предметам, или если он захвачен каким-то чувством по отношению к нематериальным предметам, осознает он свое чувство таким же образом.
Так пребывает он внутри чувств, созерцая чувства; или пребывает он снаружи чувств, созерцая чувства, или пребывает он внутри и снаружи чувств, созерцая чувства. Созерцая явления в их возникновении и исчезновении, пребывает он в чувствах; созерцая явления в их возникновении и одновременно исчезновении, пребывает он в чувствах. "Вот чувство!" – говорит он себе; так установлена его внимательность к чувству – в достаточной мере для того, чтобы видеть его существование и стать сосредоточенным. Так пребывает он в непривязанности и не жаждет ничего в этом мире.
