Ф. Вудворд - Слова Будды

Слова Будды

СОБРАНИЕ ВЫДЕРЖЕК ИЗ «ВИНАЯ-ПИТАКИ», ЧЕТЫРЕХ «ВЕЛИКИХ НИКАЙ» «ДХАММАПАДЫ», «ИТТИВУТТАКИ», «УДАНЫ» И «СУТТАНИПАТТЫ» ПАЛИЙСКОГО КАНОНА «КХУДДАКА-ПАТХА»

Все права защищены. никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

АРАХАНТ

Сквозь множество кругов рождений и смертей я прошел,

Не находя строителя, которого я искал.

Поток жизни есть рождение и смерть и новое рождение, наполненное скорбью.

Теперь, строитель дома, посмотри, —

ты больше ничего не построишь.

Разрушены все твои стропила, расколоты балки.

Нет больше соединения:

разум уничтожил страстные желания.

(Дхаммапада 153–154)

Пояснения: Строитель – это желание, жажда – палийское «танха» – включает жажду бытия, жажду существования. Дом – имеется в виду тело. Все эти желания для своего удовлетворения строят дом-тело. Желание жить вовлекает в свою сферу все новые формы желаний и строит из них новые формы бытия. Так создается цепь рождений, привязывающая к круговороту существования. Стропила – страсти, страстные желания. Балки – неведение, незнание, непонимание причин страданий и круговорота бытия, незнание механизма и принципов возникновения существования.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Это собрание состоит из выдержек из «Виная-питаки», четырех «Великих Никай» («Дигха», «Маджджхима», «Самъютта» и «Ангуттара-никая») и отдельных частей кратких никай – из «Дхаммапады», «Итивуттаки», «Уданы» и «Суттанипатты»; последний из названных текстов содержит некоторые из самых старых частей палийского канона. В этих текстах Будда изображен говорящим как прозой, так и стихами. Я включил в книгу также и всю «Кхуддака-патху»; считается, что ее традиция содержит долг буддиста «во всей его целостности».

Какая часть всех этих текстов представляет собой подлинные высказывания Будды, какая является разработкой и вложена в уста Учителя – особенно в случаях стихотворных вставок, – решить в точности невозможно.

Пользуясь терминами, я обычно принимал те из них, которые были выработаны в результате многолетних трудов покойным профессором Рис-Дэвидсом и его женой, доктором С. Э. Рис-Дэвидс. Ссылки, особенно ссылки на «Винаю», даются по изданию Общества палийских текстов.

Считаю необходимым выразить большую благодарность моему другу мистеру Питеру де Эбру (Коломбо, Цейлон), ибо я начал эту небольшую книгу по его настоянию и благодаря его поддержке сумел довести ее до публикации.

Ф. Л. Вудворд

Адьяр, Мадрас, апрель 1925 г.

ВВЕДЕНИЕ

Эта книга, если принять во внимание ее размеры, представляет собой прекраснейшую антологию палийского канона, когда-либо составленную для печати. Палийский канон – термин, охватывающий собрание писаний тхеравады, «учения старейших», той школы буддизма, которая иногда называется «Южной»; ее учения можно сегодня найти на Цейлоне, в Таиланде, Бирме и Камбодже. Язык пали был языком царства Магадха, где учил Будда; на некотором историческом этапе этот язык был перенесен миссионерами на Цейлон. Огромная масса текстов канона, а также многочисленные комментарии были хорошо известны западным ученым еще в XIX столетии; но все это собрание материалов стало доступно для интересующихся лишь после того, как доктор и миссис Рис-Дэвидс в 1881 году основали Общество палийских текстов и начали транслитерацию всей массы материала буквами латинского алфавита, а затем и принялись за перевод сутт на английский язык. К концу столетия было сделано очень многое; и некоторая ирония заключена в том факте, что, независимо от заинтересованности в этих писаниях, они оказались доступными для изучения в англоязычном мире, тогда как ни один из граждан Цейлона, Таиланда, Бирмы или Камбоджи не мог прочесть ни слова на том языке, на котором они сохранились. И только недавно, во время нового подъема буддизма, происходившего в течение последних пятидесяти лет, канон был переведен на туземные языки и стал доступным для широких масс народа.

Составитель антологии мистер Ф. Л. Вудворд родился в Англии в 1871 году. Получив специальность школьного учителя, он в 1903 году был назначен на должность директора колледжа Махинда в Галле, на Цейлоне. В продолжение своей выдающейся карьеры в области восточной и западной системы образования он изучил палийский буддизм и сам язык пали – язык учености живой религии. Затем он переехал на остров Тасманию и в течение тридцати лет был занят переводом многих важнейших частей канона и изданием комментариев к еще большему их числу. Поэтому он обладает весьма высокой квалификацией для выполнения задачи отбора и расположения выдержек из канона для данной антологии.

Ни одна антология не может быть полной, ибо условия ее составления заключают в себе противоречивые требования; и нужно обратить внимание на то, какие части канона мистер Вудворд избрал в 1925 году для включения в этот томик. Он приводит в предисловии их список, а также доводы в пользу своего выбора; собрание оказывается замечательно уравновешенным. Так, он опускает все ссылки на третью «корзину», или собрание трудов канона, Абхидхамму, т.е. «наивысшую дхамму», поскольку лишь немногие читатели отнесут ее к периоду более раннему, чем I век после Р. Х., тогда как считается, что некоторые из писаний, особенно «Сутта-нипата», не только существовали, но фактически были доведены до письменной формы на Цейлоне не позднее II века до Р.Х.

Канон представляет собой медленно возникший продукт устной традиции, передаваемой поколениями бхикку, или монахов, в монастырях Индии; как утверждается в самом каноне, форма текстов была согласована на совете старейших монахов, собравшемся вскоре после смерти Будды. Невозможно сказать, что произошло за четыреста лет этой передачи столь обширного собрания хранимых в памяти бесед и разговоров и перехода их в форму записи, так сказать, «опубликованных». Несомненно, в течение последующих столетий комментариев и споров произошли некоторые перемены. Но ни для кого из тех, кто изучал нынешние результаты отбора, даже в переводе, не остается ни малейшего сомнения в том, что они представляют последовательное учение, данное человеком весьма великого ума, человеком, которого Герберт Уэллс в своей истории считал «величайшим из всех когда-либо живших на Земле людей».

В том, что касается действительной жизни основателя учения, нам приходится соединить множество отдельных мест из канона, как это сделал ныне покойный И. Х. Брустер в своей «Жизни Готамы Будды». Далее, существуют переводы на английский язык с бирманского – «Жизнь Готамы Будды и легенды о нем в бирманской литературе» (1880 г.) епископа Бигандета, а также переводы нескольких более чуждых традиции тхеравады китайских и санскритских текстов, сделанные Сэмюэлом Бийлом, перевод тибетской «Жизни Будды» (1884 г.) У. Видвилла Роксхилла. Но уникальный характер буддизма заключается в почти полном отрыве учения от событий и перемен в истории, потому что провозглашенные им истины обнаруживают свою истинность для буддиста в его практике; точно так же он способен установить, чем является жизнь основателя учения – фактом, легендой или захватывающей смесью обоих.

Во всяком случае, эта составленная из разных частей повесть содержит возвышенную весть, обращенную к любому человеку; ибо по своей строгой красоте, по способности воздействия символики, поэзии и проникновенности она не уступает ни одной вести, появившейся в сфере мировой религии. Можно дать здесь краткий ее пересказ, поскольку мы имеем дело с более или менее записанным учением.

Гаутама Сиддхартха, или, согласно палийской версии, Готама Сиддхарта, был сыном раджи народности шакья в Северной Индии; он родился в VII столетии до Р.Х. Согласно традиции, обладавший большой личностной и телесной красотой и проницательностью ума, он воспитывался во дворце своего отца, где ему были предоставлены всевозможные чувственные наслаждения. Отец старался удержать его от знакомства с какими бы то ни было заботами и печалями обычной жизни, потому что во время его рождения было произнесено пророчество о том, что он станет полностью просветленным и, как таковой, проявит полное безразличие к трону отца. Готама женился, у него родился сын; так что чаша его счастья как будто оказалась полной. Однако, согласно дальнейшему повествованию, предсказание сбылось, оправдалось пророчество о том, что эта жизнь будет последней в долгой серии существований, посвященных одной высочайшей цели – достижению полного пробуждения для себя и вести о пути к этому пробуждению, обращенной ко всему человечеству. Несмотря на все меры предосторожности, во время поездки вокруг столицы отцовского царства он увидел сначала старика, потом – больного, а после него – умершего; в каждом случае принц спрашивал колесничего о смысле увиденного. Ответ гласил, что так должно быть, что такова судьба всех людей. Юного принца охватила тревога; и когда он увидел отшельника с обритой головой и в рваном одеянии, по-видимому, презиравшего жизнь, направленную к удовольствию, он принял решение, которое по праву можно назвать великим отречением. В ту же ночь с него опали оковы наслаждений, а в сердце пробудилось сострадание. Он еще раз ощутил глубокое стремление не только спастись самому, но и принести спасение всему человечеству – любой ценой найти где угодно причину этого страдания и положить ему конец. Ночью он покинул свой дворец, жену и ребенка, облачился в рубище нищего, отдав ему взамен свои шелковые одежды, и ушел в лес для уединения, бездомной жизни.