Ольга Светлова - Вам помогут святые покровители брака и семьи Петр и Феврония
«Жена, говорит Евангелие, должна бояться мужа – то есть она должна его чтить. А муж должен любить жену. В любви присутствует уважение. В уважении присутствует любовь. То, что я люблю, я одновременно и чту. То, что я чту, я люблю. То есть любовь и почтение – это не разные вещи: это одно и то же. Однако люди уклоняются от этой гармонии Божией и не понимают смысла евангельских слов. Так муж, превратно истолковывая Евангелие, говорит жене: “Ты должна меня бояться!” Чудак-человек, да если бы она тебя боялась, она бы за тебя и замуж не пошла! А некоторые женщины говорят свое: “А почему это жена должна бояться мужа? Нет, такого я принять не могу. Что это еще за религия такая? Дискриминация!” Но посмотри, что говорит Священное Писание: “Нача́ло прему́дрости стра́х Госпо́день”. Страх Божий есть почтение к Богу, благоговение, духовная скромность. Этот страх приводит тебя к благоговейному трепету, это что-то священное. То равенство с мужчинами, к которому стремятся некоторые женщины, может быть оправдано лишь до какого-то предела. Сегодня женщины работают и участвуют в голосовании наравне с мужчинами. Поэтому они заразились каким-то нездоровым духом и думают, что равны с мужчинами во всем. Конечно, души мужчин и женщин одинаковы. Но если муж не любит жену, а жена не чтит мужа, то в семье возникает разлад.
Когда один из супругов любит другого, то, даже находясь вдали от него – если этого потребуют обстоятельства, – он все равно будет близко, потому что для любви Христовой не существует расстояний. Однако если, Боже упаси, между супругами нет любви, то они, даже находясь рядом, могут быть, по сути, друг от друга далеко. Поэтому каждый из супругов должен стараться всю свою жизнь сохранить любовь к другому, принося себя в жертву ради него».
Петр, обычно решительный, склонный к немедленному действию – от решения уклонился, передав его Февронии. А Феврония поступила еще мудрее: предоставила все решать боярам – если они выполнят ее условие. Какое же невероятное взаимопонимание было между князем и княгиней, если он с такой легкостью доверил ей их общую судьбу, а она рассудила так хитроумно, что остались довольны все: и она, и Петр, и бояре. В разнице характеров кроется божественная гармония
...«Я не нахожу общего языка со своей женой! – жалуются мне некоторые мужья. – Мы совершенно разные по характеру! Она человек совершенно другого склада. Как же Бог допускает такие несуразицы? Неужели Он не мог устроить все таким образом, чтобы у супругов были одинаковые характеры, так, чтобы они могли жить духовно?» – «Неужели вы не понимаете, – отвечаю им я, – что в разнице характеров кроется божественная гармония? Разные характеры слагаются в гармонию. Представь, если бы и у тебя, и у твоей жены были одинаковые характеры! Да Боже упаси! Представь, что бы было, если бы, к примеру, и ты, и твоя жена легко приходили в негодование. Вы бы не оставили от вашего дома камня на камне! А если бы у обоих супругов были одинаково мягкие, кроткие характеры? Да вы бы спали на ходу! Если бы ни у тебя, ни у твоей жены нельзя было зимой выпросить снега – то вы бы, конечно, подходили друг к другу, но и пошли бы оба в адскую муку. А если бы оба были расточительными? Разве вы смогли бы вести домашнее хозяйство? Вы пустили бы ваше состояние на ветер, а дети остались бы под открытым небом».
Если тяжелый, своенравный человек найдет и жену себе под стать – такую, что хоть кол ей на голове теши, а она будет делать по-своему, – то они, конечно, друг другу подойдут. Разве не так? Однако через день совместной жизни они вцепятся друг другу в волосы! Поэтому смотри, как все устраивает Бог: Он делает так, чтобы хороший, добрый человек вступил в брак со строптивым, и тогда второй из супругов сможет получить помощь, потому что изначально он мог быть расположен по-доброму, но в молодом возрасте мог увлечься злым.
Не бывает брака без испытания. И часто это испытание приходит извне, от людей посторонних. Брак Петра и Февронии подвергся испытанию со стороны бояр; но и родные, и близкие вполне могут разрушить брак, если кто-то попытается вмешаться в течение семейной жизни. В своей семье муж и жена могут достичь согласия, договориться о всяком деле. Даже там, где нет единства взглядов. Ведь самоотверженность обязательно присуща любви. Как принесенный от любви дар одинаково счастливит и того, кто дарит, и того, кто его получает, так уступчивость – дар своего согласия с милым – радует обоих супругов. Нередко семейное обсуждение привлекает внимание кого-нибудь из родных и близких. Чаще всего родителей. Здесь мамам и папам нужно быть очень осторожными, чтобы своим вмешательством не разрушить единомыслия в молодой семье.
Преподобный Амвросий Оптинский говорил: «Ум – хорошо, два – лучше, а три – хоть брось». И, действительно, Между супругами согласие может быть достигнуто по любому вопросу. Путем ли длительных обсуждений, уговоров или просто любезной уступки. Это согласие полюбовное, и никто не чувствует себя ущемленным. Но с вмешательством третьего лица согласие зачастую становится вынужденным. Двое против одного. В таком случае для кого-то из супругов пренебрежение его мнением может показаться несправедливым. Если подобные ситуации «легкого» давления чьих-либо папы или мамы будут частыми, то в обиженном супруге может развиться мелочное упрямство, желание обязательно настоять на своем во всякой несущественной мелочи, как бы в противовес другим недобровольным уступкам. А скапливающиеся обида и раздражение обязательно усложнят отношения как с родителями, так и между супругами.
...То, что произошло со мной недавно, я иначе как чудом, назвать не могу, хотя чудо это произошло не видимым образом, а внутри меня. Недавно моя дочь вышла замуж за очень хорошего и порядочного молодого человека. Они вместе учились в университете в Москве, несколько лет дружили, Володя приезжал к нам в гости, все складывалось отлично. За исключением одного но: жених этот был из очень богатой семьи. Казалось бы – радоваться надо, но меня это сильно настораживало. Ведь наша семья не то что небогатая – мы живем на пороге бедности, впрочем, как и большинство россиян. В год, когда моя дочка Олеся заканчивала институт, я просто потеряла покой. Ведь приближался срок свадьбы (было решено: пока она учится, жениться не будут, и на этом настояла я). Понятно, что свадьба молодого человека из такой семьи будет роскошная. И семья невесты обязательно должна что-то в нее вложить – мысли о том, что все будет устроено на средства семьи жениха, я не допускала. А нам вкладывать-то нечего! Даже на более или менее приличное платье для дочки у меня денег не было. То есть я бы могла купить ей платье, которое смотрелось бы вполне пристойным у нас в городе и среди наших гостей. Но там, в Москве, в окружении олигархов, такое платье будет поводом для насмешек. Быть может, кому-то это покажется глупостью, но у нас в роду была всегда собственная гордость. Никто из наших предков не шиковал – но никто и не ходил в «бедных родственниках». Для меня была невыносима сама мысль о том, что на мою девочку будут смотреть как на бесприданницу. Тем более что те Володины друзья детства, которые уже женились, выбрали себе невест из своего круга. Я себе представляла, как эти друзья и их жены будут на свадьбе смотреть на невесту, что они будут думать. Наверняка все решат, что богатого московского паренька окрутила хваткая провинциалка, ничего из себя не представляющая. Это было мне как острый нож в сердце. Я думала – уж лучше бы она нашла себе обычного парня, хоть и не богача, может, даже какого-нибудь недотепу или пьяницу, но зато ровню. А так над ней будут смеяться всю жизнь. Вот такие безумные мысли приходили в мою голову! Я дошла до того, что хотела уже их каким-нибудь образом поссорить, вот какой грех решилась на душу взять, и все из-за гордости. А я совсем недавно не была особо верующей. В церковь заходила, но буквально на 15 минут – свечки поставить. И это было в основном, когда мне требовалась поддержка в сложной ситуации. И перед тем, как дочке защищать диплом, я тоже зашла в церковь – поставить свечки, чтобы дочка все нормально сдала. А надо сказать, что я всегда ставила свечи ко всем иконам. Храм у нас немаленький, и я, конечно, покупала самые дешевые – и так это был удар по карману. Но мне казалось, чем больше поставлю, тем больше шансов, что мне помогут. Вот я накупила свечей по числу подсвечников и стала, по привычке, обходить храм. И выяснилось, что одной свечки не хватило – остался еще подсвечник. Мне это было странно, я ведь знаю, сколько в церкви подсвечников, я же давно уже их все сосчитала и всегда покупала именно столько свечей! Я с удивлением смотрела то на подсвечник, где еще не было моей свечи, то на икону, перед которой он стоял… и вдруг до меня дошло, что икона-то новая – раньше это место пустовало. Тут как раз подошла служительница церкви и стала чистить этот подсвечник. Я спросила у нее, что это за новая икона, и кто на ней изображен. «Святые князь и княгиня Петр и Феврония Муромские, муж и жена, покровители православного брака» – ответила женщина. «И что, – спросила я, – они счастливо жили вместе?» – «Да, и умерли в один день», – кивнула служительница. И знаете, в тот момент для меня это было как доказательство моей правоты насчет дочки. «Князь и княгиня прожили счастливо именно потому что князь женился на девушке своего круга – в те времена князья не брали в жены простушек!». Я купила свечку – дорогую и толстую, поставила ее перед иконой Петра и Февронии и попросила святых князей, чтобы Володя и Олеся раздумали жениться. И еще хитро так сказала той женщине-служительнице: вот, дочка замуж собирается, так поставлю за нее свечку покровителям брака, чтобы все у нее сложилось хорошо. Ну, в моем понимании «хорошо» – чтобы свадьбы не было. А эта служительница улыбнулась, головой закивала и говорит: правильно вы сделали, именно им и надо молиться обо всех вступающих в брак. Мы разговорились, она стала рассказывать мне житие Петра и Февронии. Каково же было мне узнать, что Феврония была не дочерью князя или боярина, а простой девушкой! И что над ней тоже смеялись, но любовь преодолела все насмешки, и в конце концов, она доказала свое право быть рядом с любимым человеком! Меня словно обухом по голове ударило. Я вдруг поняла, что собираюсь сделать страшную вещь – разрушить жизнь дочери… Я стала просить прощения у Петра и Февронии и молиться за дочку, чтобы все со свадьбой удалось. Это было весной, а летом Володя и Олеся поженились. Свадьба и в самом деле была шикарная, но никто не насмехался ни над моей дочерью, ни надо мной! Гости со стороны жениха, те самые «надменные толстосумы», оказались очень приветливыми и простыми людьми. Они хвалили мою дочку за красоту и за ум – Олеся защитила диплом на «отлично» и получила работу в хорошей фирме. А я радовалась и за наших детей, и за то, что святые Петр и Феврония меня вразумили и привели к настоящей вере!
