Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 5)
Глава Русской Церкви и вместе епархиальный архиерей, митрополит наш нередко являлся и деятелем государственным: принимал участие в делах гражданских и общественных, насколько это соответствовало его сану. Иногда митрополит действовал только своим благословением, посредничеством, свидетельством. Великие князья московские Димитрий Иоаннович, Василий Дмитриевич и Василий Васильевич заключали договоры с другими князьями очень нередко по благословению отца своего - митрополита; пред ним давали присягу, его печатью или подписью скрепляли свои грамоты и в случаях разногласий при осуществлении договоров к нему же полагали обращаться как к посреднику и судии: так было при митрополитах Алексии, Пимене, Киприане и Фотии. Равным образом и духовные свои грамоты закрепляли свидетельством митрополита 136. Иногда митрополит участвовал в гражданских делах своими советами: такого рода участие всего более заметно было при святителе Алексии, которого еще великий князь Симеон Иоаннович заповедал своим братьям "слушать" и который действительно в продолжение всего малолетства великого князя Димитрия Иоанновича заправлял думою боярскою, а потом сделался его главным советником и сподвижником 137. Еще чаще митрополиты старались содействовать общественному благу своими пастырскими убеждениями и наставлениями как миротворцы. В 1270 г., когда новгородцы изгнали от себя великого князя Ярослава Ярославича и против его войска выступили с своим войском, митрополит Кирилл прислал к ним грамоту, в которой писал: "Мне поручил Бог архиепископию в Русской земле, а вам должно слушать Бога и меня. Не проливайте крови; Ярослав оставляет всякую злобу - за это я ручаюсь. Если же вы целовали крест против него, я принимаю на себя епитимию за нарушение вами клятвы и отвечаю за то пред Богом". Новгородцы послушали митрополита и примирились с князем 138. В 1310 г., в то время как святитель Петр прибыл в Брянск, к городу этому подступал с татарской ратию брянский князь Василий, изгнанный пред тем дядею своим Святославом. Желая предотвратить кровопролитие, архипастырь убеждал Святослава или поделиться княжением с племянником, или бежать из города. Святослав не принял убеждения, выступил против татар и вскоре, покинутый брянцами, был убит. Варвары ворвались в город, и сам святитель едва спасся от них, затворившись в церкви 139. По смерти великого князя Василия Димитриевича (27 февраля 1425 г.) митрополит Фотий в ту же ночь послал боярина своего к брату покойного - звенигородскому князю Юрию, приглашая его в Москву за тем, чтобы он признал великим князем своего десятилетнего племянника Василия Васильевича. Юрий не согласился и, удалившись в Галич, начал собирать полки, против которых вскоре выступили полки московские. Принужденный бежать Юрий просил только перемирия на год. Тогда Фотий, по общему совещанию, решился сам ехать в Галич и, будучи встречен здесь торжественно князем, начал убеждать его прекратить кровопролитие и навсегда примириться с своим племянником. Упорство Юрия до того огорчило святителя, что он, не благословив ни его, ни города, быстро удалился, и вслед за тем в городе открылся мор, свирепствовавший уже тогда в разных городах русских. Юрий, приняв это за вразумление свыше, поспешно сел на коня, погнался за Фотием и едва умолил святителя возвратиться в Галич и преподать ему благословение, а сам обещался непременно помириться с князем московским и не искать великого княжения, пока хан не объявит, кому должно принадлежать оно 140. Случалось, что наши митрополиты в видах государственной пользы употребляли и свою духовную власть там, где оказывалось недостаточным одно слово убеждения. В 1328 г. хан Узбек повелел русским князьям выслать в Орду тверского князя Александра Михайловича. Александр удалился в Псков, и псковичи ни за что не соглашались выдать его, не послушав ни послов великого князя и новгородских, ни самого Новгородского владыки Моисея. Великий князь Иоанн Данилович подступил к Пскову с многочисленным войском, но, не желая кровопролития, упросил митрополита Феогноста подействовать на непокорных церковною казнию. Феогност "посла проклятие и отлучение" на князя Александра и на псковичей. И цель была достигнута: Александр удалился в Литву, а псковичи прислали с челобитьем к великому князю и смирились 141. Припомним еще, как святитель Алексий, подкрепляя своею властию требования великого князя Димитрия Иоанновича, затворил в Нижнем Новгороде церкви чрез преподобного Сергия, чтобы примирить тамошних князей и предотвратить кровопролитие, и как тот же святитель наложил отлучение на смоленского князя Святослава и на других русских князей за то, что они, вопреки данной клятве, изменили Димитрию Иоанновичу и воевали против него вместе с Ольгердом. Наконец, известен случай, хотя единственный, когда митрополит Русский, тот же Алексий, уступая мольбам великого князя московского Иоанна Иоанновича, отправлялся в Орду ходатайствовать пред ханом за все свое отечество и когда по этому ходатайству кровожадный Бердибек отменил (1357) и новую тяжкую дань, которую потребовал было от князей русских, и войну, которою угрожал им 142. Перебирая все изложенные нами факты, не можем не приметить, что действия наших митрополитов для блага общественного преимущественно были направлены к пользе того княжества, в котором жили они сами. Исполнилось предсказание святителя Петра, переселившегося в Москву, что она возвысится над всеми городами русскими. Много было причин, благоприятствовавших этому возвышению, но одною из важнейших по справедливости надобно признать пребывание в ней Русских первосвятителей и усердное содействие их князьям московским.
Великие князья московские, без сомнения, понимали, что значили для них митрополиты, и тем более старались оказывать им высокое уважение, подобающее их сану. Князь не иначе называл митрополита, как своим отцом, даже в официальных бумагах, а митрополит князя - сыном 143. Разумеется, степень этого уважения не могла не обусловливаться и личными достоинствами митрополитов: при святителях Петре, Феогносте и особенно Алексии она была гораздо выше, нежели при Пимене, Киприане и даже Фотий. И известные поступки Димитрия Донского с Пименом и Киприаном всего более, по нашему мнению, зависели от их собственных не менее известных действий, которые неизбежно должны были унизить их в глазах и князей, и народа русского. Впрочем, почему бы ни поступил так Димитрий Иоаннович, надобно сознаться, что он позволил себе более, нежели сколько предоставляли себе прежние князья наши: без всякого суда, соборного и патриаршего, даже вопреки воле патриарха Димитрий не только не принял митрополита Пимена, но и лишил его всех принадлежностей митрополичьего сана; без всякого суда, по одной собственной воле изгнал в Киев митрополита Киприана, не упоминаем о всем прочем. Это не то, что одно участие наших князей в избрании митрополитов, которое случалось и прежде и повторялось в настоящий период, и не то, что одно влияние, хотя, быть может, очень сильное влияние на избрание епископов 144. Здесь великий князь России в первый раз усвоил себе полную, безусловную власть над самим главою Русской Церкви, а чрез него и над всею Русскою Церковию.
В ряду епархиальных архиереев, подчиненных Русскому митрополиту, первое место занимал владыка Новгородский: его архиепископия считалась древнейшею из наших архиепископий. Кроме того, этот владыка отличался от всех прочих некоторыми особенностями как в иерархическом, так и в политическом отношении, происходившими от местных условий того княжества и общества, где он жил и действовал. Избрание Новгородского архипастыря зависело не от митрополита с Собором епископов, а исключительно от самих новгородцев, от их веча. Это право, которое усвоил себе Великий Новгород, согласно с общим строем его жизни, еще прежде (с 1156 г.), выражалось в настоящий период трояким образом. Однажды новгородцы избрали себе нового владыку по указанию и благословению прежнего. В 1271 г., незадолго пред кончиною архиепископа Далмата, повествует летопись, ему "били челом посадник Павша с мужами старейшими: "Кого, отче, благословишь на свое место пастуха нам и учителя?" Далмат назвал двух игуменов - георгиевского Иоанна и своего духовника Климента и сказал: "Кого себе излюбите, того вам благословлю". И пошол посадник на двор Иоаннов, созвал новгородцев, передал им слово Далматово. И възлюбили все Богом возлюбленнаго Климента, и благословил его Далмат своею рукою" 145. Следовавших за тем четырех своих архиепископов новгородцы избирали по общему совещанию, но, кажется, без жребия: по крайней мере, в летописи не упоминается ни о жребии, ни о предварительном избрании трех кандидатов для этой цели. А говорится только: "По преставлении Климента (1299) новгородцы, много гадавши с посадником Андреем, взлюбили все Богом назнаменаннаго мужа, добраго и смиреннаго, Феоктиста игумена". Потом, когда Феоктист пошел на покой (1308), "новгородцы все с игуменами и со всем иерейским чином възлюбили Богом избраннаго и св. Софиею отца его духовнаго Давида, а Феоктист благословил его на свое место". По смерти Давида (1324) "сдумавши новгородцы, и игумены, и иереи, и чернецы, и весь Новгород, възлюбили все Богом назнаменаннаго Моисея, прежде бывшаго архимандритом у св. Георгия". Когда Моисей принял схиму (1330) и удалился в монастырь, "много гадавши, новгородцы оставались без владыки восемь месяцев и взлюбили весь Новгород, и игумены, и священники Богом назнаменаннаго Григория Калеку, мужа добраго и смиреннаго, бывшаго священником у св. Косьмы и Дамиана" 146. С 1359 г., когда Моисей, вторично управлявший епархиею, вторично удалился на покой, в Новгороде началось или, вернее, возобновилось избрание владык по жребию, бывшее иногда и до монголов. Летопись излагает ход дела так: "И много гадали посадник, и тысяцкий, и весь Новгород, игумены и священники, и не изволили себе сотворить избрания от человеков, но изволили себе принять извещение от Бога, уповая, что кого Бог захочет и св. София, того назнаменает. И избрали трех мужей: чернеца Алексия, ключаря св. Софии, Савву, игумена Антониева монастыря, и Иоанна, попа св. Варвары. И положили три жребия на престоле в св. Софии, утвердив себе слово, что кого Бог захочет иметь своим служителем, того жребий да оставит на своем престоле. И избрал Бог и св. София чернеца Алексия, его жребий оставил Бог на престол св. Софии". Этим самым порядком совершалось избрание и всех преемников Алексеевых: Иоанна, Симеона (Сампсона), Феодосия, Евфимия I (Емелиана) и Евфимия II. Всегда избирались три кандидата; жребии их полагались на престоле в святой Софии; два жребия по окончании литургии вынимались один после другого протопопом и объявлялись всему народу; наконец, жребий, оставшийся на престоле, указывал на избранника Божия. Лишь последнею чертою возобновившиеся в Новгороде выборы владык и отличались от прежде бывших, ибо тогда вынимался и объявлялся народу только один из трех жребиев, и он-то, собственно, указывал избранника 147. При выборе себе архипастыря новгородцы держались неизменно одного правила: чтобы он был из местного духовенства, черного ли или белого, а затем обращали внимание только на достоинства избираемого, нимало не стесняясь его саном. Из монашествующих они избирали и архимандритов (Моисея), и игуменов (Климента, Феоктиста, Иоанна, Феодосия), и иеромонахов (Давида, Евфимия I и Евфимия II), и простых чернецов (Арсения, Сампсона), а из белого духовенства - только священников, которые в случае избрания постригались в монашество, как и поступил Григорий Калека, принявший вместе с пострижением имя Василия 148. Новоизбранного тотчас возводили с честию на владычные "сени", т.е. вводили в дом владыки и предоставляли ему заведовать делами епархии, а сами давали знать митрополиту о своем выборе. Митрополит присылал своих послов в Новгород звать новоизбранного на ставление, и по их зову он отправлялся к митрополиту, сопутствуемый знатнейшими боярами, иногда самим посадником и тысяцким 149. А как случалось, что митрополит находился где-нибудь далеко, обозревая свою митрополию, например на Волыни, или путешествовал в Грецию, или и вовсе не было в России митрополита по смерти прежнего, то поэтому, иногда же и по другим причинам, новоизбранный владыка Новгородский управлял епархиею до рукоположения своего несколько месяцев или даже лет, именно: Иоанн - восемь месяцев, Феоктист и Моисей - по году, Климент - около двух лет, Евфимий II - более пяти лет. А один из таких новоизбранных владык Феодосий, игумен Клопского монастыря, хотя управлял Церковию два года, вовсе и не удостоился рукоположения. Новгородцы сослали его в тот же монастырь, говоря: "Не хотим шестника (т.е. пришлеца, неприродного новгородца) владыкою" 150. Если избранный владыка был простой чернец, то он сначала был рукополагаем, разумеется, во диакона, потом во священника и наконец во архиепископа. Достойно замечания, что двое из избранных - чернец Сампсон и священноинок Емелиан при рукоположении в сан архиепископа получили от митрополита новые имена: первый - Симеона, а второй - Евфимия 151.
